— Я все слышу, — пропела Зое, краем уха уловив бубнежь парня. — Ворчишь, как старый дед. Аккерман на тебя плохо влияет, — цокнула она языком, хватая с невысокого белого стеллажа термокружку.
— На тебя тоже, — заметил шатен, прекрасно зная, у кого позаимствована привычка цокать языком.
— С кем поведешься… — задумчиво протянула ученая. — Прекрасная термокружка. Давай купим?
Эрен закатил глаза. Да, влияние Леви было заметно невооруженным глазом.
— Вот объясни мне пожалуйста, зачем оно тебе? На своем же горбу таскать потом прийдется.
— Зато температуру хорошо держит, — возразила девушка. — Я знаю бактерии, которым бы понравилось…
— Мы не будем тратить деньги на бактерии, — оборвал Эрен. Его слово имело вес только потому, что деньги были именно у него.
— Ладно, — легко согласилась Ханджи, уже направляясь к другому стеллажу.
Эрен устало направился следом.
— Ты еще не передумал по поводу моего вопроса?
— Нет, — категорично ответил Эрен, содрогаясь от самой мысли о том, что Ханджи будет втыкать в него иголки и с безумными искрами в умных ореховых глазах рассказывать о том, какая у него интересная кровь и т.п.
— Жаль, — расстроилась девушка. — Смотри, какая лучше? — и Зое поочередно приложила к себе сначала одну рубашку — белую, в ярких желтых цветах, и вторую — красную клетчатую. Эрен вспомнил, что у Леви была похожая, только черно-серого цвета. У Леви вообще почти все было черно-серое, иногда с примесью белого или любого другого, но обязательно темного цвета. Эта мысль позабавила Эрена. Создав видимость того, что и правда сравнивает и оценивает, и потирая в задумчивости подбородок, присмотрелся, а потом ткнул в сторону с утвердительным «вот это». Ханджи проследила за взглядом и хихикнула, заставив парня растеряться и все же посмотреть, на что указал.
— Эрен, ты же вроде по мальчикам, тебя не должны интересовать такие предметы женского гардероба.
Эрен нервно улыбнулся. Его интересовали не мальчики, а конкретно один единственный парень.
— Меня и не интересует, — как можно более беззаботно произнес он, пожав плечами, — просто цвет приятней, чем у твоих рубашек, — и правда, нежная лазурь комплекта нижнего белья приятно радовала глаз.
Девушка громко и заливисто рассмеялась, с силой хлопнув парня по плечу. Йегер к подобным жестам с ее стороны привык, а потому даже не дернулся.
— Выкрутился, молодец, — похвалила она, возвращая вешалки с рубашками на место.
— Ханджи, можно тебя спросить? — немного неуверенно поинтересовался Эрен, сомневаясь в том, стоит ли спрашивать Зое.
— Конечно, дорогой, — отозвалась та, наконец отвернувшись от полок одеждой. — Тебя что-то беспокоит?
Эрен закусил губу, собираясь с мыслями.
— Ты не замечала в последнее время за Леви странное поведение? — на одном дыхании произнес он, нахмурившись.
— Ты о том, что он почти круглосуточно находится рядом с тобой, что для его характера крайне нетипично, или о том, что он стал мягче и реже ругаться?
— Именно, — подтвердил обе догадки шатен.
— Не знай я Леви, сказала бы, что он ведет себя, как влюбленный идиот. Но, как по мне, он к чему-то готовится. Возможно, придумал что-то.
— И не поделился с нами? — скептично спросил Йегер.
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Это же Леви, — сказала она так, будто это все объясняло.
— То есть, — не понял парень.
— Ну, он расскажет, только если сам захочет, иначе вытянуть из него что-то невероятно сложно, хоть не невозможно. А хочет он довольно редко, чаще просто играя в молчанку. Может, его настиг какой-то великолепный план, детали которого он продумывает, и не разрешит узнать о нем, пока все не будет идеально спланировано. С него станется. Не переживай, — и снова тычок в плечо. — Мы трое в одной лодке, так что он нас не бросит. У него теперь якорь есть, — и, коварно подмигнув, ушагала изучать дальше предложенный торговым центром товар.
Эрен стоял, не в силах сдвинуться с места. Ханджи назвала его якорем, но он не понял, в каком смысле было сказано это слово: хорошем или плохом. Но слова девушки заставили немного успокоиться, ведь она знает Аккермана куда дольше него, а потому ее словам можно верить.
Удовлетворившись таким умозаключением, парень поспешил вслед за доктором.
***
— А ты говорила «не бросит», — растерянно произнес Эрен в пустоту комнаты, непонятно к кому обращаясь. Стены внимательно слушали, но никогда ничего не говорили.
Минут десять назад Йегер ввалился в отдельный номер с кучей пакетов, под нос ругая обилие дверей, которые почему-то не оснащены возможностью автоматического открытия. Ужасное упущение, по мнению парня. И с удивлением обнаружил, что его ворчание никто не слушает. Оглянувшись по сторонам, Эрен понял, что Леви не притворяется предметом интерьера, его тут и правда нет. В голову ударило страхом-осознанием, заставив броситься обшаривать всевозможные места, где брюнет временно хранил свои вещи. Шкаф, тумба, полка, ванная комната — пусто, только вещи Эрена. Складывалось впечатление, что в номере он был один.
Парень медленно прошагал обратно в комнату и опустился на диван. Внутри было так странно. Определенно было разочарование, ведь Леви ушел, ничего не сказав, втихаря, пока их не было. А Эрен думал, что… Действительно, что он думал?! Что они встретились, полюбили друг друга и останутся поддержкой друг другу на всю жизнь? Что будут проводить вместе вечера, на выходные выбираясь куда-нибудь? Что обязательно будут стрелять вместе в тире, выигрывая разные игрушки, порой похожие на чей-то неудавшийся генетический эксперимент? Было ведь ясно как день, что ничего из этого не станет правдой, но так хотелось хотя бы верить в то, что это возможно. Леви же оказалось это не нужно. Он посчитал, что лучше справится со всем один. С каждой новой мыслью внутри безобразным пятном расползалась отстраненная пустота. Йегер запустил пальцы в волосы и с силой потянул, безумно похихикивая. Душу нещадно жгло необъяснимой обидой, а сам парень едва сдерживался, чтобы не заплакать. Дурак, что еще можно сказать.
Хотя было ли все именно так, как он решил, на самом деле? Было не похоже, что Леви не нравился Эрен, а последние дни вообще стали одними из самых лучших в жизни Йегера. Раньше шатену казалось странным, что Леви так переменился в поведении, будто став мягче, зато теперь все стало на свои места, и до парня дошло — Аккерман прощался. Оттого и язвительность убавил, ворча лишь по мелочи и не всерьез, и за прикосновениями тянулся сам, когда они с Эреном оставались наедине. Воскресив в голове недавние воспоминания, парень видел в каждом событии тоску и грусть, но решимость. Что бы это ни было, решение Аккерман принял именно в ту ночь, когда они спали на подоконнике. Упертый идиот с комплексом «сделаю все сам».
Эрен закрыл лицо ладонями и откинулся на спину. Под головой что-то хрустнуло. Парень приподнялся и лег еще раз, уверившись в том, что ему не показалось. Недоуменно облокотившись на одну руку, вторую запустил под одеяло. Пальцы коснулись ровной, немного шершавой поверхности. Бумага, сообразил Эрен. Вытащив находку на свет божий, обнаружилось, что это не просто бумага — конверт. Значит, все таки попрощался. Он был не заклеен, очевидно, для того, чтобы юноша смог сразу сунуть туда свой любопытный нос. Предусмотрительно, хмыкнул про себя Эрен, доставая из конверта листок сложенной бумаги.
Пока пальцы осторожно разворачивали письмо, против воли вспомнилось, как он сам почти год назад, полуживой, сбежал из дома Ханджи, оставив лишь записку, прикрепленную на обратной стороне двери. Может, это он так мстит Эрену? Парень снова нервно хихикнул. Кажется, он понемногу сходит с ума, и все из-за чертового Аккермана. Наконец, несговорчивая бумажка поддалась и пальцы развернули записку.
«Эрен, я не буду просить прощения за то, что ушел, просто поверь, так надо. Не пытайся меня искать, все равно не получится. Можешь передать Ханджи, что через неделю она может вернуться к обычной жизни. А ты сможешь построить новую. Ничего не бойся, тебе больше ничего не будет угрожать, разве что стандартный набор бытовых неприятностей. Живи. Мне было хорошо находиться рядом с тобой. Надеюсь, ты сможешь выкинуть меня из своей головы как можно скорее, потому как велика вероятность, что мы больше не увидимся. Не смей плакать, слышишь? Радуйся, одним ублюдком в жизни стало меньше.
