Эрен ощутил, что мелко дрожит. Закусив и без того искусанную губу, он невесомо провел кончиками пальцев по бледной скуле. Легкое касание заставило ресницы на бледном лице дрогнуть. Йегер убрал руку, с тревогой пытаясь различить еще что-то, но ничего больше не произошло. Тогда он осторожно стек на пол и, подперев руками голову, продолжил наблюдение.
Через несколько часов Леви начало лихорадить. Эрену, который задремал, опустив голову на кровать, не сразу удалось сообразить, что происходит, когда услышал тихие надтреснутые стоны. Видимо, действие лекарств, которые дала парню Ханджи, закончилось.
Смотавшись в душ, Эрен раздобыл полотенце и тазик с водой и принялся обтирать Аккермана, стараясь сбить температуру. Холодные компрессы не особо помогали, но когда парень уже хотел было идти звать Зое, Аккерман затих. Было видно невооруженным глазом, что ему очень хреново, а это разрывало на куски.
Эрен осторожно взял необычайно горячую ладошку Леви в руки и прикоснулся к пальцам губами, на секунду зажмуриваясь, моля высшие силы, в которые, к слову сказать, давно перестал верить, чтобы все обошлось. У Ривая всегда были прохладные руки. Нет, не холодные и без противной болезненной влажности, просто прохладные и сухие.
Продолжая держать ладошку в руках и нежно поглаживать большим пальцем костяшки, парень осторожно присел на край кровати, будто боясь физическим воздействием потревожить такое шаткое состояние Леви. Он все так же продолжал время от времени обтирать парня, и того, кажется, немного отпустило. Во всяком случае складка между бровями почти исчезла, а тонкие губы больше не являли собой прямую линию. Неестественная бледность осталась, в ближайшее время не намереваясь куда-либо исчезать, и синяки под глазами парня залегли темными кругами, но спавший жар не мог не радовать.
Под обед Йегер заснул, будучи не в силах больше сопротивляться – усталость и нервы сказывались. Устроившись рядом с постелью больного, он положил голову на кровать, по-прежнему не выпуская руку Леви, и, понаблюдав еще немного за парнем, забылся беспокойным сном.
***
Через пару часов в номер наведалась возмутительно бодрая Ханджи, чтобы проверить, определился ли Аккерман с миром, и сделать перевязку. За это время Эрен заказал к себе завтрак, который он потом перетащил в соседнюю комнату и поставил на стол, предлагая еду ученой. Уже жуя круассан, Зое сообщила, что осложнений быть не должно, и рана хорошо выглядит. Йегер облегченно улыбнулся, хотя понимал, насколько рано об этом судить, но слова девушки придали силу ждать дальше.
– Не переживай ты так, – в который раз хлопнула парня по плечу чужая уверенная рука, – если еще не помер, то в будущем точно пойдет на поправку.
– И откуда такие сведения? С ним часто случалось подобное?
– Не то чтобы… – пожала плечами девушка. – Но штопаю я его не впервые. Поверь, на нем все быстро заживет. Почти не человек, – ученая хихикнула, поправив очки, норовившие отправиться в короткий полет, и отправила в рот очередной кусочек выпечки.
Парень закусил губу и посмотрел на по-прежнему бессознательного Аккермана. Эрен впервые видел его таким уязвимым, таким беззащитным, беспомощным, и это никак не хотело вязаться с тем образом, который успел сложиться и прочно обосноваться в сознании за время их знакомства. Хотелось спрятать и защищать от всего на свете, не позволяя вновь приключиться чему-нибудь плохому.
Эрен мысленно отмахнулся от дурацких идей, про себя окрестив их «пещерными инстинктами». Знал бы Леви, какие собственнические мысли посещают лохматую голову шатена, точно бы очнулся, хотя бы для того, чтобы влепить крепкий подзатыльник. И был бы абсолютно прав. Как можно присвоить себе живого человека, будто вещь? Никак, хоть и очень хочется. Но если бы Леви устроил такой исход, то это был бы не тот Леви, который нравится Эрену. Парню казалась привлекательной привычка Аккермана язвить и всячески отрицать свою заботу, такая себе перчинка, придающая блюду неповторимый вкус, а человеку – своеобразное обаяние. Хотя чего греха таить, ему просто нравился парень, весь целиком, и он не собирался разбирать его на составляющие, расставлять по полочкам, как привык, ведь смысл не в этом. Разве не глупо влюбиться в одну единственную черту. Она спокойно может исчезнуть или измениться, а вот общая картинка останется. Нет, Леви определенно будет оставаться собой в любой ситуации, эту константу не сможет изменить даже Вселенная.
– Ты чего улыбаешься? – немного недоуменно спросила Ханджи, жуя стащенный с подноса кусочек яблока.
Голос ученой заставил вернуться парня в реальность, напоминая, что он не один, и за ним ведут тщательнейшее наблюдение, так что не время впадать в астрал.
– Задумался, – смущенно повинился он.
– Не о нашей ли спящей красавице? – хитро блеснула стеклами очков Ханджи.
– Возможно, – уклончиво ответил Эрен и поспешил перевести тему. –Ты сказала, что штопала его не впервые. Его уже пытались убить?
– Что? Да нет, не думаю, что получилось бы, даже если бы захотели, – очкастая хохотнула.
– Значит, это было не из-за Смита? – осторожно уточнил парень.
– Что ты, – девушка замахала на него руками. – Конечно нет. Я о Смите знаю не так-то и давно. Вернее о том, что они с Леви связаны. Если верить словам вот этого вот, – небрежный кивок в сторону кровати, – то ты с ним даже дольше знаком.
– Тогда откуда?
– Ну…– ученая замялась. – Скажем так, у Леви очень развито чувство справедливости, и он просто талантище в области боевых искусств. Добавь сюда нетерпимый язвительный характер и смекалку. Короче говоря, в университете его, мягко сказать, недолюбливали, а потом и вовсе начали бояться.
Эрен легко смог представить вселяющего ужас в сердца людей Аккермана. Один бесстрастный холодный взгляд стальных глаз чего стоит.
– Я так понимаю, страх он обеспечивал кулаками, – понятливо кивнул Йегер. Тугодумам проще всего доказать что-либо грубой силой, другой язык иной раз они просто не понимают.
– В корень зришь, – подтвердила Зое.
– И долго объяснял, что и почем? – взыграло любопытство.
– Около года. Некоторые были
о-очень настойчивыми и никак не желали признавать поражение, – доверительным шепотом сообщила доктор, заговорщески склонившись ближе к Эрену.
– Вот как, – парень тоже принялся за еду, ведь помедли он еще немного, и останется без завтрака.
– Угу, – кивнула девушка. – Он был почти что терминатором. До сих пор университетская легенда. Маленький, но очень ловкий. Сильнейший воин странного заведения, в котором я имела счастье учиться вместе с ним.
– О да, рука у него тяжелая, – не мог не согласиться Йегер, испытав несколько раз эту самую на себе.
Он снова перевел взгляд на сверток из одеяла, который лежал на кровати, и подумал о том, что сейчас Леви, хоть и невольно, но открылся ему с новой стороны. Это было… волнительно и интересно. Эрену вообще хотелось знать о брюнете все на свете: от размера одежды до любимой зубной пасты. Знать, какая музыка нравится, какие фильмы предпочитает, как привык расслабляться, как смотрит на мир, когда его жизни не грозит опасность, чем дышит и как живет. Ведь по-сути они друг друга абсолютно не знают. Аккерман для него незнакомец, при встрече с которым так пугающе сладко тянет живот, и кровь вскипает в жилах. И безумно хочется обнять, просто находиться рядом, никогда не выпуская узкую бледную ладошку из своей руки, так долго, как им это будет позволено.
– Земля вызывает Эрена, – краем уха уловил парень голос Зое. Несколько секунд ушло на то, чтобы осознать, что именно она сказала, а потом – повернуть голову и растерянно захлопать глазами уже на нее.
– Что?
– Ты сегодня будто не в этом мире, –задумчиво произнесла девушка.
– Наверное так, – неловко отозвался Йегер.
– И что же тебя заставляет углубиться в себя? – полюбопытствовала доктор, оставив голову отдыхать на согнутой в локте руке.
– Да так, всего по-мелочи, – размыто ответил Эрен. Было бы странно делиться подобными мыслями с кем-то вроде Ханджи. Вообще делиться мыслями. Хотя, если бы она время от времени подвисала, расфокусированным взглядом глядя в одну точку и слабо реагируя на внешние раздражители, он бы тоже осведомился о том, что же такого пришло в голову Зое.
