Внезапно в кармане начинает отчаянно вибрировать телефон. Ривай лезет озябшими пальцами в карман, а затем с трудом проводит пальцем по экрану — руки замерзли и потому плохо слушаются. Звонит его соседка, которой он на всякий случай оставил контакты. Домашних животных у него не было, но мало ли.
— Да? — сухо бросает он, немного нервничая. В последний раз Клэр звонила ему, когда его ограбили, так что надежд на то, что она звонит осведомиться о его здоровье, он не питал.
— Ривай, добрый вечер, — приветствует его дребезжащий высокий голос, и Аккерман буквально видит перед глазами невысокую миловидную старушку со строгими чертами лица и высокой, всегда безупречно уложенной элегантной прической.
— Что-то произошло? — не расшаркиваясь на формальности, тут же напряженно спрашивает он.
— Ничего страшного, не переживайте, — голос у женщины и правда спокойный, так что Ривай верит ее словам. Но тогда зачем она ему звонит? — У вашей квартиры несколько часов к ряду дежурил какой-то молодой человек, постоянно звонил в звонок и громко ругался. Я вышла, чтобы попросить его быть потише, и он спрашивал о вас. Я сказала, что вы уехали и я не знаю, когда вернетесь. Он просил позвонить, но я сказала, что не знаю вашего номера. Тогда он мне оставил пакет и попросил передать вам, когда вы вернетесь домой.
— Молодой человек? — хмурится Аккерман, стараясь сообразить, кто из его знакомых подходит под это описание и кому могло настолько срочно что-то от него понадобиться. — Как он выглядел?
— Высокий, стройный. Лицо привлекательное, как у телеведущего, смуглый, — перечисляет женщина по памяти. А Ривай понимает, что, кажется, нарвался на сумасшедшего сталкера. Ну да, он сам проигнорировал сообщение Эрена, но рассчитывал на то, что парень просто сдастся, бросив о нем думать. Но, очевидно, ошибся.
— А он ничего не говорил? — уточняет у Клэр осторожно.
— Кроме крайне нецензурных высказываний в ваш адрес, нет, — в голосе Клэр слышится неодобрение, и Ривай не может ее за это винить. Сейчас у него острое желание выбить дерьмо из одной лохматой самовлюбленной дылды. Вот привязался. И за какие невероятно страшные грехи прошлой жизни ему послали это несчастье на двух ногах?
— Хорошо, я понял, спасибо. Извините за беспокойство. Хорошего вечера, — прощается Ривай. Клэр желает того же и завершает вызов.
Ривай возвращает телефон в карман и озадаченно запускает пальцы в волосы. Кажется, после возвращения домой ему предстоит неприятное, но очень важное дело.
— Ривай, возвращайся в дом, простудишься, — окликает его с порога Кушель.
Аккерман вздыхает и возвращается и, подходя к матери, легко чмокает её в щеку. Лицо Кушель озаряет невероятно тёплая улыбка, и она мягко трепет волосы на голове сына, проводя пальцами по холодной щеке.
— Пошли, я заварила твой любимый чай.
Комментарий к Часть III. Неудачник — это человек, по которому проехалось колесо Фортуны
Буду счастлива узнать ваше мнение)
========== Часть IV. Что делать, если Фортуна складывает губы бантиком? ==========
Выйдя из такси, Ривай поправляет лямку сумки на плече и решительно направляется в дом, предвкушая тот момент, когда переступит порог собственной квартиры и пойдет отмокать от трехдневного безумия, которое здорово подпортило общее нервное состояние. А еще зуд в носу и хрипотца в голосе ненавязчиво подсказывали, что не стоило проводить столько времени на свежем воздухе, хотя Ривай все равно ни о чем не жалел — на воздухе были дети, а в доме жуткая чета неумолимо настроенных исправить его Риттеров и их производных.
Когда лифт мягко тормозит, Ривай уже почти ощущает кожей воду, очень реалистично представляя запах пены для ванной и блаженство от отмокания в горячей воде. Когда створки разъезжаются, он выходит на лестничную клетку и бредет в конец коридора к тёмному прямоугольнику входной двери. В руках звякают металлом предусмотрительно заготовленные ключи.
Он замечает этот ужас издалека. К его двери кто-то, очевидно, бессмертный прилепил кислотно-розовый стикер в довольно плохо, но все же узнаваемой форме губ. Ривай приближается к двери так, словно ступает по эшафоту. Складывается впечатление, что сейчас из соседней квартиры выпрыгнет Эрен, потому что это получалось у него просто на ура, как у чертика из гребаной табакерки, и начнёт прожигать в Ривае дырки своими едкими репликами, перед этим, разумеется, едва не угробив каким-то новым невероятным способом. В том, что этот ночной кошмар ничто иное, как дело рук этого ненормального, Ривай не сомневается совершенно. Кому бы еще хватило наглости загаживать этой липкой ерундой его дверь. Черт, а он ведь успел позабыть о визите своей «голубой мечты».
Ривай приближается и срывает дурацкий липкий кусок бумаги. На нем красуется короткое послание: «Засранец, я тебя ждал. Позвони, когда вернешься, номер в пакете». Ривай хмурится и на всякий случай оборачивается, ища глазами злополучное послание так, словно в том пакете лежит бомба, которая вот-вот сдетонирует. Что, вероятно, было недалеко от правды — Эрен неплохо подходил на роль катастрофы, для Аккермана так точно. А еще на запущенный геморрой.
Убедившись, что нигде ничего лишнего не наблюдается, Ривай наконец открывает дверь и, едва войдя внутрь, снова закрывает. На всякий случай проверяет замок и только тогда позволяет себе облегченно вздохнуть. Разувшись, Ривай бросает сумку на стул в гостиной, а сам отправляется набирать ванную. Выкрутив краны, он умиротворенно наблюдает за тем, как бежит вода. Об Эрене и его жуткой манере общения он старается не думать совсем. Это крайне важно для его хрупкого душевного равновесия в данный момент.
Резкий звук дверного звонка врезается в уши, и Ривай от неожиданности едва не подпрыгивает на месте. Твою мать, кого там на его порог безысходность завела? Неужели Ханджи раньше него вернулась из Флориды и теперь ей не терпится поделиться легендами клана Зое? Или, быть может, это Эрен вернулся, решив во что бы то ни стало довести Аккермана до белого каления не только на расстоянии?
Оба варианта кажутся малоправдоподобными, но других у Ривая попросту нет — он далеко не самая популярная личность Нью-Джерси. Кратко ругаясь себе под нос, Аккерман закручивает краны, поднимается и, вытерев руки о полотенце, идёт ко входной двери. Открывает дверь, не торопясь снимать цепочку, и видит Клэр.
— Добрый вечер, Ривай, — чинно здоровается она, кивая головой. — Я увидела вас в окно и решила, что должна отдать вам пакет, который вам оставили. Надеюсь, я не оторвала вас от чего-то важного? — вежливо осведомляется она, неверно истолковав хмурое выражение на лице Аккермана, по ошибке приняв его на свой счет.
— Нет, я еще ничего не успел, — слабо качает он головой, — сейчас, минутку.
Он закрывает дверь, снимает цепочку и вновь ее открывает, только уже гораздо шире.
— Спасибо вам за это и простите за предоставленные неудобства, — бормочет Ривай, принимая пакет из рук женщины.
— Не знала, что у вас настолько несдержанные друзья. Стоит выбирать себе круг общения более тщательно, — назидательно произносит Клэр, строго глядя на Ривая. У последнего складывается ощущение, что он — нерадивый внук властной бабули, которая не может просто наблюдать за тем, как кровинушка гробит свою жизнь.
— Иногда круг выбирает тебя сам, — сокрушенно произносит. — Даже если ты этому активно сопротивляешься.
Клэр недоуменно вскидывает тонкие, словно выщипанные под линейку, брови, но вопрос не задаёт.
— Зайдете? Быть может, чаю? — вежливо предлагает Ривай, хотя прекрасно знает, что его предложение отвергнут. Клэр ни разу не согласилась войти в его квартиру, чем Ривай, вообще-то, не особо был огорчен, но все равно продолжал предлагать, как того требовали правила приличия. Платы за присмотр за его квартирой женщина не брала, а потому Ривай решил ради нее пойти на небольшие жертвы и немного подкорректировать свою привычную, более грубую манеру общения, потому что Клэр весьма болезненно реагировала на все, что не звучало как пособие по этикетку девятнадцатого века. И с ее стороны было весьма благородно терпеть его жалкие попытки, благосклонно наблюдая за его небольшими успехами.
