Пространство заполняет глубокий голос Луи Армстронга, и Ривай как никогда полно ощущает мелодию, проникается словами, остро ощущает Эрена рядом. Вся эта волна эмоций будоражит и пьянит почище любого алкоголя.

Эрен начинает неторопливо вести, и Ривай следует. Получается неумело и оттого неловко, но это вовсе не мешает им вовсю наслаждаться моментом и обществом друг друга.

— Ривай, — внезапно зовет Эрен, и его дыхание щекочет Аккерману ухо.

— М-м?

— А давай так всю жизнь.

— Как? — не понимает Ривай.

— Вдвоем. Вместе.

— Т-ты…

Эрен отстраняется и достает из кармана небольшую коробочку, обшитую темно-синей замшей. Внутри Ривая все холодеет, к горлу медленно подступает паника.

— Зачем? Почему? — бормочет он, с отчаянным непониманием глядя на Эрена. Тот закатывает глаза.

— Не падай, пожалуйста, в обморок, иначе это нанесет моей гордости невосполнимый ущерб, и я покончу собой, мучимый страшными воспоминаниями.

— Эрен!

Йегер терпеливо вздыхает и кладет ладонь Риваю на щеку, нежно поглаживая.

— Знаешь, почему взрослые тети и дяди женятся? От большой любви, — словно объясняя семилетнему ребенку, произносит Эрен.

— Идиот, — ругается Ривай. — Кто так делает вообще?

— А что тебе не нравится? — веселится Эрен. — Я у твоих родителей спросил, они одобрили, благословили на жизнь семейную. Еще кольца купил, специально заказывал, — не обнимай Эрен Ривая, он бы для наглядности пальцы начал бы загибать. — Осталось только услышать от тебя «да, буду любить до скончания веков и откинемся в один день».

— Самоуверенный мудак, — безжалостно припечатывает Ривай.

— Уж какой есть, — довольно улыбается Эрен, удивительно напоминая пресловутого Чеширского кота. — Зато весь твой.

Ривай обреченно вздыхает, так, словно только что ему на плечи, аки гордому Атланту, взвалили Землю.

— Мой.

***

— Я уже думал, замерзну тут, пока тебя дождусь, — добродушно ворчит Эрен, заключая Ривая в объятия. — Ты же говорил, что твой рабочий день заканчивается в восемь, а сейчас уже почти девять. У тебя совесть есть?

Ривай улыбается, прикладывая горячие ладони к красным щекам парня, согревая.

— Вот уж не думал услышать нечто подобное от тебя, — отвечает весело.

— С кем поведешься… — назидательно поднимает палец вверх Эрен.

— А вообще ты мог бы зайти, — упрекает Аккерман, зарываясь носом в основание шеи парня.

— Эй, это ты меня должен греть, — возмущается тот, но попыток отстраниться не предпринимает, наоборот, прижимает ближе. — Кто же знал, что ты так задержишься. Мог бы и позвонить.

— Прости, был занят. Мы тут с Майком и Фредом…

— Погоди, — резко прерывает Эрен, — давай ты мне все это расскажешь по дороге, потому что иначе твоей физической форме будет предстоять тяжелое испытание — дотащить мое замерзшее — по твоей, между прочим, вине — тело до дома.

Аккерман негромко смеется, наслаждаясь тем невероятным чувством, которое дарит ему это слово — «дом» — произнесенное Эреном.

— Идет, — соглашается покладисто и, быстро чмокнув Эрена в губы, берет его за руку, и они вместе шагают вниз по улице. — Значит, сегодня мы с Фредом и Майком попробовали в виде эксперимента приготовить картофельные ньокки…

Ресторан, в котором работает Ривай, находится всего в нескольких кварталах от их новой квартиры. Эрен почти каждый вечер встречает его с работы, и они вместе прогуливаются до дома, иногда заворачивая в парк, к небольшому пруду в окружении елей.

Ривай все чаще ловит себя на мысли, что абсолютно счастлив. У него есть любимая работа, обожаемый муж, друзья, которые разделяют его страсть к кулинарии, и Ханджи. Они часто устраивают совместные ужины с Кушель и Дином и присутствуют на каждом соревновании Руби по фигурному катанию. Карьера Эрена тоже идет в гору, ему предлагают роли. И он продолжает смотреть на Ривая так, словно тот — самая большая и важная часть его жизни.

«Мой, — с теплотой повторяет про себя Ривай, едва заметно улыбаясь этой мысли. — Целиком и полностью. Только мой».

Эрен, словно чувствуя его настроение, поворачивает голову к Риваю и светло улыбается. И Ривай улыбается в ответ, так же светло и радостно.