— Куда?! — возмущается Ханджи, бросаясь наперерез. — Нет, дорогой, ты его наденешь. И мы будем похожи, — она радостно указывает на собственный свитер, точно такой же, как у Ривая.

— И затеряемся в толпе прочих наивных идиотов, считающих это дерьмо очаровательным, — мрачно добавляет он.

— Именно! — позитива Ханджи, кажется, хватит на то, чтобы год питать небольшой городок. — Так что надевай и пошли, у нас ещё полно дел!

Сдаваться так просто Ривай не собирается, и потому следующие полчаса они тратят на то, чтобы довести до состояния нервно дергающегося глаза персонал и, все же сделав покупку, выйти из магазина под облегченные выдохи продавцов и консультантов.

Дальше в Ханджи будто вселяется демон. Она, словно одержимая, таскает его везде, куда он соглашается идти: в кино на новый боевик, в кафе, где покупает ему тирамису и его любимый чай с чабрецом и мятой, затем в одном из магазинов преподносит в подарок лосины в пайетках с пожеланием «сиять своей охрененной задницей», водружает на голову оленьи рога со словами «будь только таким оленем» и делает еще уйму всякой дурацкой ерунды. И в конце концов Ривай сдается, заражаясь ее неуемной энергией, и даже начинает улыбаться и шутить.

Когда они вываливаются на улицу, под завязку нагруженные всякими свертками с разными подарками и другой ненужной ерундой (раз в год можно себе позволить побыть барахольщиком), Ривай ловит себя на дурацкой мысли, что такое Рождество-День рождения ему даже нравится. Надо будет потом приготовить Ханджи ее любимые профитроли с апельсиновым желе…

Домой Ривай добирается на такси. Кое-как выбирается из салона, стараясь не уронить ни один пакет, и, неуклюже расплатившись с таксистом, загруженный под завязку заходит в дом.

Подъем на лифте кажется бесконечным, руки немного затекли от обилия и разнообразия поклажи, но настроение у Ривая все равно замечательное. Он даже тихо, на грани слышимости, напевает под нос заевшую песню, игравшую в машине, о желтом лимоном дереве.

Когда створки разъезжаются в стороны, он неуверенным шагом выходит в коридор, в голове прикидывая, как бы так извернуться, чтоб и ключи достать, и квартиру открыть, и пакеты на пол не ставить. Если верить физике, то никак, но человек — существо хитрожопое и крайне изворотливое.

— Ограбил магазин? — внезапно интересуется кто-то, и Ривай невольно вздрагивает от неожиданности. Немного повернувшись, он видит привалившегося к стене у самой его двери Эрена. Кажется, еще немного, и это войдет в привычку.

— Опять ты? — хмурится Аккерман, на самом деле не особо огорчаясь появлением Эрена. Прикати к нему сейчас на порог даже собственный биологический отец, все равно бы это не испортило его благодушного настроя. Боги, храните Ханджи!

— Собственной неповторимой персоной, — кивает Эрен и неуверенно мнется. Удивительное в своей необычности явление, но Ривай устал, и у него нет желания им наслаждаться. — Ривай, послушай, я…

— Подержи-ка, — вместо исполнения роли внимающего каждому слову слушателя командует Аккерман, сгружая на руки опешившему Эрену гору пакетов, а сам невозмутимо тянется за ключом от квартиры. Краем глаза невольно подмечает встрепанные, влажные от растаявшего снега волосы Эрена, красный нос и общий бледно-синеватый оттенок парня в целом. Неодобрительно качает головой, отворяя двери. — И сколько ты тут караулишь?

— Часа… — громкий смачный чих, — три?

— Тебе что, заняться больше нечем? — недовольно ворчит Ривай, совершенно не понимая, чего Эрен хочет добиться. Но смотреть на него жалко, и, пребывая в опасно доброжелательном расположении духа, Ривай совершает фатальную ошибку. — Можешь войти, но на многое не рассчитывай. Отогреешься немного, и скатертью дорога.

Эрен пару раз удивленно хлопает глазами, хмурится, а затем кивает. Ривай про себя ухмыляется — сломал парню систему, вон, подвисает уже. Хоть бы хуже потом не было.

Аккерман заходит внутрь и придерживает двери, пропуская своего навьюченного ишака в квартиру.

— Возвращай пакеты, — быстро закрыв дверь и сняв обувь с пальто, распоряжается Аккерман. Неловко принимает поклажу обратно и шлепает вглубь квартиры, на ходу просвещая гостя о заведенных порядках: — Обувь снимай, куртку на вешалку. Если хочешь, можешь взять тапочки, они в тумбочке, слева. Проходи на кухню, это прямо по коридору. Можешь заглянуть в ванну, это прямо и направо.

— Сразу и обо всем, — фыркает Эрен, закатывая глаза в притворном ужасе. — Насколько часто ты принимаешь несведущих парней у себя дома, что заучил такую инструкцию?

Вопрос в высшей степени бестактен, содержит в себе намек с целью унизить, но в кои-то веки он Ривая никак не задевает. Он мирно сгружает пакеты на диван в гостиной и идет на кухню.

— А ты что, ревнуешь, что ли? — поддевает Аккерман.

— Было бы кого, — отзывается Эрен, и его голос отдается от кафеля в ванной, звуча в несколько раз звонче.

Ривай ничего не отвечает, просто набирает воду в чайник, ставя его на конфорку, и лезет в холодильник — за целый день они с Ханджи уничтожили несколько огромных ведер попкорна, пробовали пирожные в недавно открывшейся пекарне, а еще дегустировали разные сорта чая — Ривай просто не смог пройти мимо, так соблазнительно пахли пробники. Но для того, чтобы наесться, этого было чертовски мало. В конце концов, он ведь не Дюймовочка, половинки зернышка маловато будет.

— И что, даже не будешь оскорбляться и пытаться продемонстрировать, насколько я неправ? — насмешливо уточняет Эрен, застряв на пороге.

Ривай просто пожимает плечами.

— Меня твое мнение мало интересует, — и это даже почти правда. Пускай слова кольнули, но Ривай был слишком стар и слишком хорошо знал себе цену, чтобы действительно обижаться на такое. Он окидывает придирчивым взглядом наполнение холодильника и достает оттуда грибы и сливки. Спагетти с грибным соусом — довольно привлекательный вариант ужина. Желудок согласно бурчит, подгоняя. — Садись, нервируешь.

— Откуда притащил столько пакетов? Неужели Санту ограбил? — сидеть молча, видимо, этот венец эволюции не умеет.

— Кстати, да, сегодня ведь Рождество. Тебе не полагается протирать штаны и сверкать улыбкой на каком-нибудь семейном ужине или блистать на корпоративе? — не оборачиваясь, интересуется Ривай, набрав в кастрюлю воды и поставив рядом с чайником. Затем достает из подставки нож и принимается за очистку и нарезку грибов.

— Думаю, мое отсутствие их не очень огорчит, — беззаботно отмахивается Эрен. А Ривай невольно думает, что это несчастье на семейных слетах наверняка превращается в сущее наказание. Хотя сам он недалеко ушел. — А ты? Почему торчишь дома? Праздник же, все такое.

— На выходные уеду, — кратко информирует Ривай, ловко орудуя ножом с точностью профессионального повара. Эрен несколько секунд молчит, и Аккерман спиной чувствует, что за ним внимательно наблюдают. Внутри просыпается какая-то непонятная гордость и удовлетворение.

— Так откуда пакеты? Ты так и не ответил.

— Странно, что твой любопытный длинный нос до сих пор еще не укоротили, — беззлобно ворчит Ривай, доставая сковороду. — Это подарки.

— На Рождество? Ты не похож на человека, у которого так много друзей.

Слова пролетают мимо Ривая — он занят готовкой, а потому слабо реагирует на внешние раздражители, пусть даже особо сильные и нахальные.

— На День рожденья. И они от Ханджи.

— Понятия не имею, кто это, — честно признается Эрен, а затем в его голове щелкает переключатель, и он соображает, что: — Погоди, у тебя день рождения? Сегодня? На Рождество?

— Бинго, — ухмыляется такой реакции Ривай, не отказывая себе в удовольствии полюбоваться на вытянувшееся от удивления красивое лицо бывшей «голубой мечты». Пусть у Эрена был откровенно дерьмовый характер, но все же он был чертовски привлекательным: смуглое лицо правильной формы, четко очерченная линия челюсти, высокие скулы, ровный красивый нос, большие, как у героев мультиков, которые обожает Руби, миндалевидные раскосые глаза, четко обведенные по контуру темными ресницами. Соблазнительные губы, почти постоянно изогнутые в ироничной насмешливой ухмылке, а сейчас приоткрытые в удивлении, и немного вьющиеся из-за влаги густые, цвета горького шоколада волосы. Ну чем не влажная мечта?