Пока Ривай возится с продуктами и подготавливает необходимые ингредиенты, сверяясь с рецептом, который ему вручила Зое, сама Ханджи успевает засунуть свой нос в каждую комнату, выискивая хоть какую-то подсказку, которая помогла бы понять причину тоски Аккермана. Но предсказуемо ничего не находит, кроме идеальной чистоты. Ну ничего, в эту обитель порядка она привносит хаос своим присутствием, уравновешивает, так сказать, силы.

Потерпев неудачу, Зое не сильно расстраивается и возвращается обратно на кухню.

— Как там поиск компромата? — буднично интересуется Ривай, что-то взбивая венчиком в миске.

— Тебе стоит лучше прятать резиновые члены, — невозмутимо ставит его в известность Ханджи и тянется к телевизору. Сидеть в тишине не хочется, а так у нее будет возможность подумать.

Телемагазин заставляет Ривая напрячься — его движения становятся более порывистыми и резкими, скованными. Ханджи удивлённо выгибает бровь, догадываясь, где тут собака зарыта, но все же переключает канал на музыкальный, немного прикручивая громкость. На фоне потрясает воображение вокалом Бейонсе, но восхититься некому, все заняты своими мыслями.

— Так ты с ним снова виделся? — словно бы невзначай интересуется Ханджи, отправляя в рот очередную порцию чипсов. Ривай молчаливо не одобряет, показательно морщась от запаха, который чувствуется даже притом, что он сейчас готовит.

— Ты о ком? — Ривай занят тем, что выкладывает на сковороду пергамент и заливает его маслом.

— О твоей голубой мечте, — тон у Зое нарочито легкий, небрежный, самый обычный в общем, чтобы друг не сильно стремился вникать и отвечал на автомате.

— Ага, — Аккерман выкладывает на сковородку филе кеты и тут же переключает внимание на соблазнительно пахнущий на всю кухню соус в сотейнике.

— Где вы встретились?

— Он караулил под моей дверью.

— Ого, — искренне изумляется Ханджи. — Чего хотел?

— Я как-то забыл спросить, был занят тем, что пытался растолковать ему правила хорошего поведения, — Аккерман хмурится, сосредотачивая внимание на рыбе, при этом не забывая помешивать соус.

Зое смотрит на это и прямо-таки любуется. В такие моменты ей жуть как хочется нанять Ривая в качестве домработника — чисто, аж скрипит, вкусно, что готов язык проглотить, ну а что на мозги капает за неряшливость и чрезмерную активность, так все люди не без изъяна, такое и простить можно.

— И что произошло на этот раз? Он обломал тебе одинокий вечер в компании старого гея, то есть тебя самого?

— Не одинокий, — мрачно поправляет Ривай, кидая на Зое недовольный взгляд. Она же в ответ лучезарно скалится. — Он обломал мне секс с охрененным красавчиком.

Ханджи присвистывает.

— Он хоть жив остался?

— Клэр вмешалась.

— Какая проницательная женщина, — хвалит старушку Зое.

— Слишком, — недовольно бурчит Аккерман, снимая с огня рыбу и осторожно перекладывая её на белые тарелки.

— Так ты поэтому ходишь с этой постной рожей?

Ривай ничего не отвечает, молча выключает конфорку все еще помешивая соус, и подходит к окну, поставив его на подставку, чтобы остыл быстрее.

— Ну что ты молчишь, — упрекает Зое. — Рассказывай.

Аккерман со вздохом опускается на стул и устало облокачивается на полированную поверхность столешницы.

— Я из-за этого засранца спать не могу, — тихо признается спустя пару минут. В голосе можно различить злость и раздражение, но все же в нем куда больше усталости. — Этот паршивец постоянно в голову лезет, вроде далеко, а все равно жить мешает.

Ханджи изумленно хмыкает, никак не ожидая подобного откровения. А затем ее осеняет догадкой.

— Да ты никак сохнешь по нему!

— И, вероятно, это могла бы быть правда, находись мы в параллельной вселенной, — прищурившись, язвительно огрызается Ривай. — Но, как ты видишь, это не так. Он все ещё самовлюбленный кретин, а я все ещё намерен его придушить.

— А может, ты просто путаешь «придушить» с «поцеловать»? — предлагает свою версию Ханджи, и со смехом уворачивается от брошенной в неё прихватки.

— Прямо завтра пойду предложение делать.

— И жили они долго и счастливо, — продолжает веселиться Ханджи, ловя уничижительные взгляды от Аккермана. — Правда, недолго…

***

Ривай ненавидел Рождество. Вся эта праздничная мишура, огоньки, тонны сладкого, выедающее глаза обилие красного, веселые улыбки и невероятный всплеск социальной активности, которые, как он подозревал, были вызваны переизбытком сахара в крови. Санты с фальшивыми бородами и накладными животами, от приевшегося «Хо-хо-хо, веселого Рождества!» которых хотелось блевать, рождественские песни, которые все как один пропагандировали человеколюбие, семейные ценности, снег и праздник… Нет, Ривай не переносил этот день. Ужасный день, в который ему довелось родиться.

— С Днём рождения, родной! — радостно заявляет Кушель Риваю в семь утра. Ривай отзывается мученическим стоном. — Ты у меня самый замечательный!

— Веселого Рождества, мам, — приглушенно и немного хрипло со сна отвечает Аккерман, не отрывая головы от подушки и продолжая лежать с закрытыми глазами. И как он вообще мог предполагать, что ему удастся выспаться? Глупость, да и только. — Как там Дин и Руби?

— Им не терпится тебя поздравить, — с улыбкой в голосе произносит Кушель. — Дорогой, ты же приедешь к нам на выходные? Ты обещал сходить с нами на каток, помнишь?

Ривай не помнит. Вернее, он помнит, что когда-то имел неосторожность рассказать Руби о том, что он в детстве здорово катался на коньках, вот только вряд ли он давал обещание демонстрировать свои навыки. Но на всякий случай он все же отвечает:

— Да, конечно.

— Замечательно, тогда ждем тебя в субботу. Можешь пригласить с собой Ханджи. Ну или своего парня.

— Ма-ам, — страдальчески тянет Ривай, пряча лицо в изгибе локтя.

— Ну что? Ладно, делай, как знаешь, в любом случае приезжай. Целую тебя и передаю трубку Руби. Я люблю тебя, малыш.

Прежде чем Ривай успевает что-нибудь ответить, телефон оказывается у младшей Риттер, и она радостно кричит в трубку так, что Ривай едва не остается глухим.

— С Днем рождения, Ривай!

Следующие полчаса уходят на то, чтобы поблагодарить родственников за гору пожеланий, среди которых «большой любви» и «семейного уюта» встречаются до раздражающего часто. Но Ривай стоически терпит, представляя, как приготовит себе завтрак и сядет смотреть какое-нибудь кино, которое не имеет никакого отношения к Рождеству. Но не тут-то было. Телефон снова разрывается, и Ривай поднимает трубку. Из динамиков звучит тошнотворно радостный голос Ханджи.

— Доброе утро, мой древний музейный экспонат! Поздравляю тебя с Днём рождения и жду через час у въезда на парковку. Если твоей задницы там не будет, то я приду и займусь твоими сборами сама. Выбор за тобой, сладкий. До встречи!

Риваю хочется забаррикадировать дверь и не выходить на улицу по меньшей мере неделю, пока вся эта праздничная суета не пойдет на спад. Он бы даже отстреливался от несогласных, но оружия в доме не держал из принципа. И сейчас очень об этом жалеет. Прокрутив в голове многообещающее «… не то я приду и займусь твоими сборами сама» в голове, Ривай содрогается и нехотя плетется в душ. Остается только надеяться, что после очередного сюрприза Ханджи он останется жив.

Комментарий к Часть V. Колесо Фортуны не останавливается ни на миг

Рада буду узнать ваше мнение)

========== Часть VI. Если колесо Фортуны застряло в канаве, крест судьбы можно нести на спине ==========

— Ты издеваешься, что ли? — Ривай хмуро глядит на зеленый свитер с оленями в красных рождественских шапках. — Это надругательство над моим эстетическим вкусом, ты не заставишь меня это надеть.

— Ну Рива-ай, — тянет Зое, едва сдерживаясь от того, чтобы позорно расхохотаться и тем самым упустить свой шанс увидеть друга в рождественском свитере, — ты обязан, это составляющая моего тебе подарка.

— Если это мой подарок, следовательно, я могу делать с ним что захочу, — Аккерман направляется к мусорному баку, с явным отвращением держа в руках зелено-красное безобразие.