– О да, я снова жив! Что это? Развяжите меня, помогите встать! – нетерпеливо возмутился колдун в теле эльфа.

Требование тут же было исполнено.

– С возвращением в мир живых, друг мой! – проговорил Гримальдо, помогая подняться Валету, не совсем освоившемуся еще в своем новом теле.

– Гримальдо, это просто великолепно! А, Балор всемогущий, я вернулся! Ха-ха-ха, – ликовал Валет, рассматривая руки своего нового тела. – Я хочу взглянуть на себя, друзья мои, – проговорил чернокнижник, сияя такой широкой улыбкой, какой только мог.

Марко щелкнул пальцами правой руки. Прямо перед Валетом воздух подернуло рябью, и прозрачное пространство превратилось в широкое зеркальное полотно в человеческий рост. Белозубая улыбка Валета сменилась гримасой удивления, глаза округлились. Чернокнижник, запертый в чужую оболочку, шокированно спросил:

– Гримальдо, друг, в кого ты меня запихнул?

– К сожалению, твое тело давно погибло, и вернуть его невозможно. Пришлось поселить твою душу в то, что было под рукой, – объяснил некромант.

– Это превосходно, просто превосходно, – улыбаясь, ответил воскресший лидер ордена Алые капли.

Из перстня на руке Марко раздался голос:

– Говорит Мантикор. Наблюдаем отряд эльфов, направляются к замку.

– Монтикор, мы выдвигаемся, скоро будем, – ответил маг.

– Нам пора уходить, – заявил Гримальдо.

– Это вам пора уходить, а я, пожалуй, останусь. Это идеальная маскировка. Ушастые в жизни не догадаются, что враг у них под носом. Так, помогите, нужно быстрее вытащить тела наверх и закрыть тайный храм, чтобы эльфы про него не пронюхали.

Воспользовавшись магией, троица довольно быстро спрятала тела погибших соратников на лестнице в проходе, ведущем в темную святыню. Закрыв вход в подземный храм, два близнеца и Валет в эльфийской шкуре хаотично разложили в тронном зале павших из вражеского отряда.

– Вроде все, теперь пора делать ноги, – нервничая, проговорил Марко.

– Вырубите меня, да так, чтобы враг ничего не заподозрил. Как только появится возможность, я выйду с вами на связь, – обратился Валет к близнецам.

– Если нужно будет, ищи храм Небесное сияние – там наши братья. А теперь удачи, мой друг, – проговорил Гримальдо и наградил чернокнижника в эльфийском обличии ударом посоха.

Валет рухнул на пол.

Спрыгнув с крупного, мускулистого, крылатого скакуна, Мэтт распорядился.

– Фаррел, обыщи здесь все. Каждый угол замка, все комнаты – все, вплоть до камней и кустов в этом поганом дворе. И будьте начеку.

– Есть! – отчеканил крепкий мужик зим тридцати, шести футов росту с грубым, обросшим лицом.

Замок стоял немым, замершим зверем, выжидающим момента для атаки.

«Тьфу! Как же надоела эта проклятая земля! Домой хочу, к жене и детям! Сил моих больше нет. Брошу все к балоровой бабушке и уйду отсюда с первым пришедшим кораблем. Хватит, повоевал уже!»

Из мрачных мыслей человека вырвал голос появившегося десятника Фаррела:

– Друг, мы их нашли в тронном зале, – угрюмо проговорил боец.

Мэтт быстрым шагом направился внутрь этого каменного, неприветливого исполина, хранившего холодное молчание. Воины Луча во тьме не смогли поселиться в стенах этой крепости, она будто выживала непрошенных обитателей. Впрочем, как и земля под ногами.

Первые лучи восходящего солнца забрезжили в окне, окрашивая небо кровавым цветом, словно неся дурное предзнаменование. Тяжелыми шагами громила влетел в тронный зал, в котором правил кровавый лидер ордена Алые капли, не принеся этим миру ничего хорошего. Глядя на тела павших соратников, громила представить себе не мог, что тот самый Валет лежит тут, в зале, на этом самом полу в обличии одного из парней, с которыми Мэтт не раз бился на полях сражений и пировал в честь победы или поднимал кружку вина за павших друзей, отдавших жизнь за дело, которое они считали правым.

– Парни, здесь, кажется, живой! – проговорил молодой, худой, длинный и прыщавый боец.

Через миг подбежал маг отряда, сказав:

– Отойди-ка, Гай, дай мне взглянуть.

Колдун с густой бородой, черными волосами до плеч, облаченный в серебряную кольчугу и темно-серую мантию, склонился над эльфом. Через пару ударов сердца он подтвердил:

– Ты прав, Гай, он жив.

– Эй, вы! Помогите его вытащить отсюда! Нужно доставить раненого в лагерь, – сказал человек по имени Деодат.

В далекие времена он был подданным темной королевы Амизи, так что какого возраста был воин, выглядевший на сорок зим, на самом деле трудно сказать. Маг и сам затруднялся определить свой точный возраст, как и другие жители проснувшегося города Амизи, что стоит в глубине леса Хагар.

– Мать моя, это ж Казаоир! Погоди, Деодат, что с ним? Он выживет? – тяжело дыша и нервно сжимая и разжимая здоровые кулаки, спросил сотник.

– Не знаю, друг, вроде серьезных ран не видно. Я наложил обезболивающие и сонные чары, чтобы бедолага не очнулся до прибытия в лагерь. Глядя на это, – маг окинул взглядом тронный зал, где повсюду были видны следы яростного боя и разбросаны тела павших соратников, – могу сказать: парню повезло, что он жив остался.

– Да, ты прав, Деодат, скорей бы узнать, кто это сделал. Руки чешутся. Прямо сейчас бы порвал выродков, сотворивших такое зверство, – в глазах здоровяка Мэтта стояла ледяная ярость, а лицо было мрачнее обычного.

– Я думаю, мы это узнаем, как только Казаоир очнется, – рассудительно предположил маг.

Собрав павших бойцов, Мэтт и его парни с паршивым настроением и тяжелым сердцем направились обратно в лагерь Луча во тьме. Никто из них и подумать не мог, что под личиной раненого боевого соратника они везут своего самого страшного врага.

В большом зале замка короля Эрика звенела сталь – его величество упражнялся в искусстве боя на мечах. Эльф, возглавивший свой народ десять зим назад, внешне совсем не изменился, только, может, взгляд стал немного холодней, суровей. После битвы за Дирград судьба не смилостивилась над правителем Альфхейма. Дара подхватила неизвестную болезнь во время восстановления города после тяжелой битвы с войсками темной королевы Амизи. Она сопротивлялась болезни три Луны. Лучшие лекари королевства боролись за ее жизнь, но все оказалось напрасным. Зимним, снежным, ледяным утром ее не стало. Беспощадный ветер выл словно раненый волк, разрывая Эрику душу. Вместе с Дарой умерла часть его самого. Сын Нуады ежедневно боролся с чувством боли, ярости, отчаянья и чего-то еще. Порой эльфу казалось, что у него больше нет сил сражаться с темнотой, поселившейся в его сердце и душе. Часто появлялось желание свести счеты с суровой, беспощадной жизнью. Но Эрик каждый раз отгонял страшные мысли, вспоминая о своем сыне Дире, которого очень любил, и друзьях, ставших для его величества братьями. В них Эрик находил свет, который давал силы вставать и идти по дороге под названием жизнь.

Нанеся эффектный, резкий, мощный удар ногой с разворота, эльфийский король отправил молодого крепкого парня на пол, где уже находились еще двое побитых бойцов. Тяжело дыша, его величество протянул руку поверженному воину Серых теней, спросив:

– Ты в порядке?

– Да, ваше величество, – с уважением проговорил парень, поднимаясь с пола.

– На сегодня хватит, вы свободны, – распорядился Эрик.

Поклонившись, потрепанные и уставшие бойцы отправились зализывать раны, полученные в результате тренировки. Владыка Северного леса направился в свои покои, чтобы умыться и переодеться. Как только лидер эльфов оказался в своем нескромном уголке замка, он направился прямиком в ванную. Королевские покои совмещали несколько комнат: просторная, уютно обставленная спальня, кабинет, совмещенный с небольшой библиотекой, маленький, выглядевший по-домашнему зал и ванная комната, пахнущая чарующими ароматами цветов. По пути Эрик снял доспехи, одежду и вот, наконец, эльф вошел в желанное помещение, щелкнул пальцами правой руки. Загорелся свет. Тут было красиво: на полу разноцветными камнями выложена лесная картина, в центре комнаты, прямо в полу, стояла просторная квадратная ванна, наполненная чистой водой. Эльф медленно ступал по камню, приятно холодившему ступни. Эрик с наслаждением лег в умеренно нагретую воду. Правитель Альфхейма устало выдохнул, растягиваясь по дну.