– Ты имеешь в виду – титаническая? – спросил Матвей. – Для тебя, значит, тоже эта четверть в напряг, хотя ты полчетверти прогулял… А кстати, неплохая идея! Давай будем называть подземную полость, куда мы запланировали экспедицию, Титанией.

– Вот именно! Нас ждут великие открытия, до которых рукой подать, а мы вместо этого каждый день поднимаем руку над партой.

– Не волнуйся! Завтра – последний день, – напомнил ему Матвей.

– Ладно, приходи завтра после школы ко мне вместе с «борщиком» и уборщиком. Полетим на «Робинсоне» к нашему Робинзону. – Под конец и Цыпа не устоял перед нынешней модой Банды пяти всему и всем давать прозвища.

На следующий день Матвей, Цыпа, Серёжа и Вася сели в собственный вертолёт, который стоял на окраине города в маленьком, почти символическом аэропорту для кукурузников. Примерно за час пятнадцать минут они долетели до острова Веры.

Было начало ноября, и хотя пришла ранняя зима, Тургояк пока не покрылся льдом из-за своих бурных и тёплых вод. Пролетая над озером, сонный Вася увидел сквозь толщу воды на глубине нечто темноватое и длинное. Видение как-то смахивало на фотографию из статьи о чудовище озера Лох-Несс в папке «Все чудеса в одной папке» Матвея. Ребят у калитки с флажком, на котором выделялась вышитая цифра 5, встретил Борис. И Вася забыл о своем видении…

Произошли минимальные изменения в распределении должностей. Матвей и Борис просто поменялись рангами командира и его заместителя. Новый командир пока ещё немного скромно попросил считать совещание по поводу путешествия в Титанию открытым.

– Может, кто-то из вас помнит, – начал он, – как я говорил, что вход в Титанию…

– Находится в кратере Юр в Крайнике! – воскликнули Вася и Серёжа в один голос.

Даже Цыпа здравомысляще покачал головой.

– …представляет из себя глубокую впадину под землёй, вероятно, связанную с Игнатьевской пещерой поблизости или даже пещерой Сухая Атя, что гораздо дальше к западу. Всё возможно. Ни через ту, ни через другую, однако, мы не пойдём, а опустимся перпендикулярно вниз сквозь искусственную воронку, вплоть до впадины, пробуренной мной и Кедом энергией так называемого «твёрдого света», – изложил Борис до конца весь план, всё увереннее осознавая свою важную роль командира. – Ну вот, как-то так. А теперь я отдам дань моему совиному образу жизни.

С завистью остальные смотрели ему вслед. Каждый, в том числе и Матвей, был бы не прочь стать командиром, чтобы свободно идти спать, когда захочешь. Как вот сейчас – среди бела дня.

Полетели в экспедицию на летающей тарелке, которой пользовались сравнительно редко, считая её своим «козырем в рукаве».

Не прошло и трёх минут, как экипаж достиг цели. Так как Борис вёл ОЛО уже довольно виртуозно, его товарищи и не заметили, как влетели в круглую воронку в земле диаметром полторы дюжины метров. Будучи в форме аккуратного пологого цилиндра, она за прошедшие три месяца, по-видимому, почти не изменилась в размерах и, главное, не была исследована посторонними лицами в столь безлюдной местности.

Дневной свет остался вверху. Вдоль стены плавно потемневшей рубки автоматически зажёгся ряд туманных светоизлучателей. Вскоре быстро несущаяся вверх масса тёмной земли за панорамным окном резко отодвинулась вдаль, сменившись на однородные серо-коричневые, как фуражка дяди Кузи, структуры подземных пород. Это означало, что они опустились ниже слияния воронки с более широкой впадиной, и их спуск продолжался уже через последнюю.

После ещё пары минут спуска Цыпа спросил пилота:

– Где мы, Боринсон?

– В Титании уже, наверно, где же ещё-то, – с нетипичной для него полууверенностью ответил за Боринсона Матвей.

– А почему было всё время тепло, а теперь вдруг холодно?

– Потому что глубоко под земной поверхностью температура всегда намного выше обычной. А сейчас…

Конца ответа Цыпа не услышал. Раздался страшный грохот, со всех сторон посыпались искры, а потом всё куда-то полетело… Он моментально потерял сознание.

Очнулся Цыпа от шума взлетающего вертолёта.

Двоякие температурные ощущения лишь усугубились. Было очень холодно и в то же время слишком жарко. Полежав немного без движения, он заставил себя открыть глаза. И увидел себя лежащим в горном снегу под инопланетным металлическим обломком, который плавился у него на глазах. Металл был страшно раскалён, так что снег вокруг мгновенно превращался в воду. Словно жучок, который тоже жить хочет и изо всех сил выползает из-под камня, Цыпа выкарабкался из-под металлического обломка. И тут он осознал, что этот обломок и другие подобные куски, разбросанные вокруг, были жалкими остатками их «козыря в рукаве»!

Кому-то (ясен пень – кому: филипповцам!) удалось всё-таки проникнуть в летающую тарелку и оставить там мощную динамитную бомбу, да ещё с отсчётом времени. И это – не всё. Если враги смогли попасть во владения Банды пяти, где на выдвижных ногах за домом, казалось бы, в недоступности покоилась летающая тарелка, то им не составило труда захватить «Робинсон Р44», находившийся в штате Аэростепь. Обо всем этом начал догадываться Цыпа, вспомнив шум вертолёта. Борискино противоугонное устройство, видимо, не сработало! Нашёлся даже пацан, который смог управлять вертолётом. Цыпа не мог даже предположить, что этим бесстрашным пацаном на самом деле оказался Жорка, научившийся управлять вертолётом у своего бати, бывшего офицера ВВС. Жорка стремительно рос над собой – не по дням, а по сотням метров, оставляя за плечами боязнь высоты и все прочие страхи.

Но как филипповцы сумели полететь в погоню, ведь вертолёт страшно отставал от летающей тарелки? Должно быть, неприятели точно пронаблюдали, в каком направлении метнулась тарелка, и в течение всего полёта ни на градус не сходили с курса. Затем опустились в обнаруженную подозрительную воронку, что для вертолёта являлось весьма рискованным, но не невозможным действием. В это время тарелка давно разлетелась на куски…

«Что ж, этот раунд – твой, Филипп». – Цыпа сжал покрепче кулаки. Он мог только надеяться, что его друзей так же вышвырнуло при взрыве из ОЛО аварийной катапультой, словно прищепки из маминой корзины, в которую попал футбольный мяч, и они живы. Пусть даже они в руках врагов, которые его, Цыпу, единственного не заметили глубоко в снегу под прикрывшим его обломком.

Встав на ноги, он пошёл прочь от гигантской ниши в горе, которую горой и нельзя было назвать, так как она срасталась с твёрдым небом-куполом этого необычного, тускло освещённого подземного мира. Сквозь неё-то они и спустились, вылетев в конце в незаснеженную нишу. Значит, размышлял Цыпа, с любопытством разглядывая халвяно-серое «небо» Титании, с этого «неба», с высоты в несколько километров, могли идти осадки…

Через несколько часов он почти спустился с горного плато в покрытую лесами низменность. Слой снега сильно уменьшился, и идти становилось всё легче. Уже заметно потеплело.

Вдруг… послышался звук, как будто кто-то трубил. Только это была не труба, а хобот. В двухстах метрах от Цыпы паслось маленькое стадо настоящих мамонтов. Один взрослый мамонт увидел мальчика и побежал со скоростью автомобиля «Волга» в его сторону, такой атакой защищая мамонтёнка от возможной угрозы. У Цыпы внутри всё похолодело, а потом стало как-то неприятно горячо. Но он пересилил страх первого столкновения с первобытным зверем и бросился в чащу доисторического леса. Здесь подстерегала другая опасность: на задних лапах сидел и питался добычей саблезубый тигр. Завидев человека, он оставил свою добычу и одним внушительным прыжком пытался его настичь… Но неожиданно запутался в кустарнике своими клыкищами, словно неуклюжий олень рогами. Цыпа было обрадовался, да забыл смотреть вперёд, споткнулся о корень дерева, что торчал из земли, и упал.

«Теперь мне конец!» – мелькнуло у него в голове.

И конец пришел бы Цыпе, если бы не пещерный медведь, который пересёк его и саблезубого путь. Тигр и медведь почтительно обхаживали друг друга по кругу. А Цыпа успел вскочить и побежал изо всех сил.