– …о будущем.

– Уж не хотите ли вы сказать…

– …хочу.

– Это моё…

– …ваше будущее.

– Хотите сказать…

– …да, к сожалению.

– А изменить его…

– …невозможно.

Уходит. Лица на нем нет, руки мелко подрагивают, спрашиваю себя – что он там мог увидеть, не нахожу ответа.

В конце концов, это его будущее.

Не мое.

– Это не из нашего мира.

Он обреченно смотрит на меня, кивает:

– Это не из нашего мира.

Смотрю на него, вернее, не на него, на остатки вина в бутыли в его руке, думаю, как бы намекнуть, что можно и продолжить вчерашнее, да не можно, а нужно…

– Это не из нашего мира, – повторяет он.

– А… что такое?

– Да вы сами посмотрите, сами-то посмотрите!

Я морщусь, что ты суешь мне свои микроскопы, с утра пораньше, вот только их мне сейчас и не хватало…

– Вот, глядите… частицы пространства…

Вымученно киваю.

– …а вокруг каждой частицы пространства вращается что?

Торжествующе отвечаю:

– Частица времени.

Хоть что-то я знаю, хоть что-то…

– Ой, ли? – прищуривается, щелкает клювом.

Начинаю сомневаться, тут же добавляю:

– Частица. Времени.

– Да нет, вы посмотрите хорошенько-то…

Смотрю. Хорошенько. Начинаю понимать, что у меня двоится в глазах после вчерашнего, потому что не может быть…

– …а вот может.

– Что может? – меня передергивает, – две частицы времени вокруг частицы пространства?

– Две ли?

Присматриваюсь. Понимаю, что не две, что кое-где и три, и десять, и…

– Черр-р-р-т…

– Вот вам и черт, – он кивает, – сколько частиц времени у частицы пространства?

Молчу, даже не отвечаю, что одна.

– А здесь…

Хватаюсь за остатки здравого смысла:

– Мутация?

– Ну, ничего себе мутация, вы хоть представляете, это какую энергию нужно, это во всей вселенной столько нет!

Меня передергивает…

– …тогда…

– …это не из нашего мира… Вы посмотрите стекло бутыли… там тоже самое…

Холодок по спине…

– Черт возьми… что мы пили вчера?

Он не отвечает. Пытаюсь представить себе мир, в котором примитивные частицы пространства-времени разрастаются до сложных атомов со множеством частиц…

– …если наши частицы пространство плюс время принять за атом водорода… – продолжает он, будто читает мои мысли, – то вот это – частица пространства плюс две частицы времени…

– …гелий…

– …вроде того… а это литий…

– Интересно получается….

– Еще как… Надо будет сообщить…

– …если успеем.

– Что вы имеете в виду?

Он смотрит на меня, посмеивается, неужели не догадываетесь, а ведь мы это пили, пили вчера, и что с нами будет дальше…

Я почему-то жду, что мир вокруг начнет неуловимо меняться, опрокинется сам в себя, и мы окажемся… не знаем, где. Ничего не происходит, от этого гаже всего, что ничего не происходит, но чувствую – произойдет…

…нет, высоты не боюсь.

И трудностей не боюсь, вообще никаких.

Да знаю я, что все так говорят, а потом, как туда попадут, так начнется, а-а-а-а, не хочу-у-у-у, не на-а-адо-о-о-о, за что-о-о-о-о мне все э-э-э-то-о-о…

Я так не буду.

Я правда не боюсь.

И… и еще, а можно я сам выберу? Или мое мнение тут ничего не значит, сиди и молчи? Как ска… а-а, можно?

Вот я слышал про Октахора Симплекса. Ну, не слышал, не мог слышать, у меня еще нет ушей, у меня еще ничего нет. Ну, читал, то есть, не мог читать, у меня еще нет глаз, ничего нет – но знаю, хоть мне и нечем знать, что есть такой, Октахор Симплекс, неисправимый чудак, романтик, изобретатель… да что он только не изобрел, тут целой жизни не хватит… и вообще, я свою жизнь на другое хочу потратить, вот на него вот…

Я тоже хочу прицепить к луне корзину на тросах и отправиться в полет по белу свету, а потом попасть в плотный поток звезд, который порвет стропы, и я упаду где-нибудь на обратной стороне земли, где притяжение наоборот, и поэтому мне придется стоять на голове, чтобы не упасть. А потом я придумаю, как можно консервировать время, и у меня его будет много-много, так что хватит надолго.

Можно я буду Октахором Симплексом? Ну, пожалуйста. Хотя бы для того, чтобы изобрести зеркало, ну, не изобрести – одомашнить, а потом я открою, как можно с помощью зеркала отражать комнаты, и в маленьком доме, где была всего-то одна крохотная комнатушка, окажется мириады залов, кабинетов, спален…

У меня получится.

Обязательно.

Получилось же у Октахора Симплекса, а я буду им, значит, и у меня получится.

Ну и, в конце концов, что греха таить, я хочу быть богатым, – и не просто богатым, богатейшим, чтобы со всего света ко мне стекались несметные сокровища, летели по небу крылатые корабли, груженные золотом, шелками, пряностями из далеких краев, винами, коврами, причудливыми статуэтками, заморскими яствами. Я тоже хочу жить в драгоценном замке на вершине скалы посреди живописного острова в океане, я тоже хочу, чтобы от моего имени трепетали на всех континентах…

…можно?

У меня получится.

У него же получилось.

А я буду он.

Можно?

Я даже вставать буду в пять утра, как он. И обливаться холодной водой. Ради всего этого можно и выдержать. Буду бесстрашно ходить в темные леса, буду одомашнивать дикие камины, ставить силки на скрипки, приручать их, объезжать дикие необузданные моря, чтобы они покорно ходили в упряжи, перевозили корабли…

Я справлюсь.

Он же справился.

Можно?

Нет, я понимаю, что сильно много прошу, что много кто хочет быть Октахором, да еще и Симплексом, тут, наверное, таких, как я, миллионы, если не миллиарды. Нет, я понимаю, что реальнее будет просить судьбу какого-нибудь композитора, или писателя, или вот, говорят, в далеком будущем там какие-то будут, которые оживляют картины, заставляют их двигаться, вот мне бы еще такое что-нибудь. Ну, не самым великим, конечно, так, поскромнее, но все равно, заниматься любимым делом, скромненько жить…

…и все-таки я хочу быть Симплексом.

Ну, пусть не сейчас.

Пусть не в этой жизни.

Пусть даже не в следующей, я готов подождать, десять жизней, двадцать, миллион, пока не настанет моя оче…

…что?

Да быть того не может, чтобы не было желающих.

Спасибо.

Значит, я буду?

Я буду, да?

…слушайте, это как?

Это как это так, а?

Это почему?

Слушайте, мы так не догова…

…нет, я все понимаю, что вы меня уже не слышите, что разговор окончен раз и навсегда, уже все ясно, все точки расставлены, судьба расчерчена. И все-таки говорю кому-то, вы что, мы так не договаривались, почему я должен убивать, почему я должен сжигать дотла целые народы, топить целые острова, почему я собираю выживших среди руин когда-то великих городов, почему я говорю им, что здесь не останется в живых ни единой души, если они не повезут на мой остров караваны кораблей, груженые драгоценными камнями и заморскими пряностями? Почему я выискиваю в дальних краях умных людей, рублю им головы, в гулких трюмах везу эти головы на свой остров, сажаю под замок в темном подвале, чтобы они денно и нощно думали, как одомашнить камин, как оседлать море, как прицепить корзину к луне, как снять с поверхности воды зеркальную гладь и сделать из неё зеркало, как отразить в зеркале яблоко, и будет два яблока, потом отразить эти два яблока, чтобы стало четыре… И все будут смотреть на меня и восхищенно кивать – о да, это он придумал такое!

Я же просил…

Я же просил сделать меня Симплексом, Октахором Симплексом, бесстрашным исследователем, первооткрывателем, гениальным изобретателем, неутомимым странником – а не этим чудовищем, дьяволом во плоти…