…понимаю, что не могу врать.
Не умею.
Говорю, как есть, уже чувствую, что он мне не поверит, да я сам себе уже не верю, не может быть правдой это смутное воспоминание, ну просто не может…
– Понимаете… там людей убивают.
Он меняется в лице, вздрагивает:
– К-как убивают?
– Не знаю, как… но убивают.
– А ч-что… были случаи?
Я молчу, я не знаю, как сказать ему, что будет дальше – а я знаю, что будет дальше, мы приедем в уютный отель, войдем с холода ночи в ласковое тепло холла, где будет весело трещать камин, и нам дадут теплые комнаты наверху, где у постелей светят тусклые лампы, напоминающие свечи…
…а ночью кого-то убьют.
А на следующую ночь еще кого-то.
И еще.
И еще.
– Там… – останавливаю машину на обочине, серая морось падает на стекло, – там убьют кого-то… я знаю…
– Так это в полицию надо…
– …телефоны не работают… я тоже знаю…
– В смысле… знаете?
– Ну… я там уже был… и там кого-то убивали… каждый раз…
Чувствую, что он понимает меня – но не до конца, он думает, что я уже приезжал в этот отель – например, на прошлой неделе или в прошлом месяце, и там что-то случалось. Путь думает так, так оно даже проще, мне не придется объяснять, что это уже было – тринадцатое сентября двадцатого года, каждый раз я еду в дождь, в холод осени – в никуда, каждый раз вижу огни, притормаживаю у старинного особняка, который кто-то переоборудовал в отель, а потом я пойду туда, и все будет хорошо, а потом кого-то убьют…
Я знаю.
Я уже знаю.
И еще одно вспоминаю – смутно-смутно, как позабытый сон – что ничего сделать нельзя, ничего-ничего, никого уже не спасти, и остается только свернуть не вправо, а влево. Там, слева, конечно, тоже может не оказаться ничего хорошего, если не сказать больше – бесконечная дорога в темноту ночи, хмурый осенний лес, в котором может таиться все, что угодно, и даже больше…
И все-таки мне это кажется лучшим вариантом, чем ехать в уютный дом с приветливо мерцающими окнами, – где кого-то убьют…
– Поехали в дом.
– А?
Смотрю на него, не верю своим ушам, ослышался я, что ли…
– Поехали. В дом.
– Но я же вам сказа…
– …не беспокойтесь. Я о вас позабочусь.
– Простите?
– Я позабочусь… о вашей судьбе.
Фыркаю.
– Вы поймите, это так не работает, если мы следить друг за другом будем, и защищать друг друга будем, нам это не поможет, вот в чем дело-то… Обязательно что-то случится, что-то такое произойдет, например, нам придется разделиться, вот буквально на пару секунд, а когда вы меня снова увидите, я уже мертвый лежать буду, или я спохвачусь, а вы мертвый лежите, или… или вообще так получится, что вы меня убьете… или даже я вас… ну что вы на меня так смотрите, не собираюсь я никого убивать, я нормальный человек, не что-нибудь… только… только там что-то произойдет, что я убийцей стану… или вы убийцей станете… хотя вы по жизни человек хороший, и… – говорю, сам не верю в то, что говорю, а что если он-то и есть убийца, и на его счету немало жертв…
Он откашливается.
– Да нет, вы не поняли… я не говорю вам, что буду за вами следить или там защищать… я сказал, что я о вас позабочусь… как и о них обо всех… об их судьбах…
Я хочу спросить, каким образом. Смотрю на него, не спрашиваю.
Что-то подсказывает мне, что он и правда может позаботиться обо всех о нас.
Почему-то.
Потому что.
Нипочему.
Просто.
Может.
Тут
– …ну, вы книгу себе представляете?
– Какую книгу?
– Да любую.
– Ну, обложка, корешок, страницы…
– Да не-е-ет… содержимое!
– Буквы, слова… текст… абзацы…
– Что-то вы все не про то…
– А что?
– А я про сюжет говорю…
– А-а, и что же?
– Ну, вы представляете… вот история начинается с чего-то или с кого-то, вот человек едет куда-то, например, в отель какой-нибудь там или человека обвинили в чем-то, или задание там какое-то дали сложное… потом страница за страницей что-то происходит, герой что-то делает, чем-то все это кончается, полцарства там герой получает или убийцу находит…
– Ну да.
– Ну, вот… как думаете, когда кто-то снова откроет книгу и будет её читать… герой помнит, что с ним там в книжке было?
– Нет, конечно.
– Но ведь с ним все это было, книгу уже написали, и читали её неоднократно…
– Ну читали и читали, не может он помнить, что было… если бы герой помнил, что там с ним было, он бы в другой раз по-другому действовал… задержали бы убийцу до того, как он кого-то убьет, или там сразу бы сокровища нашли, знали бы, где искать… да и убийца в этот раз был бы умнее, по-другому бы поступил…
– Ну а представьте себе вот такую вот книгу?
– М-м-м… интересно бы было. Каждый раз по-новому.
– А ведь есть такие…
– Да вы что?
– И все больше. Прямо как инфекция какая-то или сбой реальности идет, герои начинают догадываться…
– Здорово.
– Что здорово, какое здорово, вы хоть понимаете, что это вся литература псу под хвост пойдет?
– Ну… я бы не сказал… ну, будет другая литература…
– Другая… автор старался, выдумывал что-то, а тут нате вам, все перемешается… и главное, вы поймите, первой-то, первозданной книги не останется! Даже если писатель снова все слово в слово напишет, оно опять все по новой перевернется, все по-другому будет!
– Да, надо бы как-то варианты сохранять…
– Вот именно об этом я и хотел вас попросить.
– В смысле?
– Найти способ… сохранять книги.
– Не-ет, не просите даже… я не возьмусь.
– А что такое?
– Не мой профиль, то такое.
– Цену набиваете?
– Да какую цену, вы хоть понимаете, что это вообще невозможно?
– Но вы же… литературовед…
– И что с того? То-то и оно, что я литературовед вообще-то, а не черт знает, что такое… это я вообще не знаю, кто вам нужен… и как это происходит…
– Слушайте, скажите честно, что вам нужно?
– Да ничего мне не нужно.
– Нет… чтобы вы согласились…
– …не соглашусь.
– Слушайте, так нельзя… так не положено… так не может быть… Вы не можете отказаться… Вы должны согласиться, потом разобраться, что тут делать…
– С чего вдруг?
– Ну… так бывает в книжках…
– В книжках-то, может, и бывает, только мы-то с вами в жизни…
– …проверим.
– Что проверим?
– Где мы… вот пока не помню, чтобы я с вами встречался, но это пока, может, автор только что нашу историю пишет, или первый наш читатель первый раз это читает… а через пару прочтений запомним, что тут к чему…
…в настоящее время найден только один способ поддерживать в порядке свою книгу – для этого писателям приходится погрузиться в созданный ими мир. Но эксперты предупреждают об исключительной опасности этого метода: уже были неоднократные случаи…
Там
– …вы… вы что наделали-то?
– Он смотрит на меня недоуменно, как он смеет смотреть недоуменно, как будто и правда не понимает, что случилось…
– А что такое?
– Это вы так-то обо мне позаботились?
– В смысле?
– В смысле… он еще делает вид, что ничего не случилось… Меня, между прочим, только что убили, с лестницы столкнули, а вы…
– …да. Так и должно было быть.
– Ч-что должно было быть?
– Вот так.
– Хотите сказать…
– Ну, вы извините меня…. должен же был кто-то умереть… иначе бы и истории никакой не получилось бы…
– П-почему…
– …именно вы? Ничего личного, честное слово… случайный выбор… а вы не переживайте так, остальные тоже умрут, тут выживших-то не останется…
Там
– …а ведь вы мне неправду сказали.
Он удивленно смотрит на меня.
– Что я вам не так сказал?
– Все не так сказали… вы сказали, что вы автор… и что вы о нас позаботитесь…
– Ну да, а что не…
– …а ведь никакой вы не автор.
