– Как и вы. Разве вы не заманиваете их к скалам своим пением? – спросила пэри.

– Я – нет, – ответила моргана.

– Что–то Лаириэль не видно, – вертя головой, сказала Катя Сеймур.

– Должно быть, она убежала впёрёд, – беззаботно ответила Варна Миролюбовна.

– Только что дриада была здесь, – сказал Нориберт, который со скучным видом шагал в арьергарде у невест, – стража! Где дриада?

Стражники переглянулись и покачали головами. Алхимик пожевал губами.

– Всё, бедная моя головушка, прощайся с плечами. Я потерял невесту принца, – обречённо произнёс главный стражник.

– Не переживайте. Вы же знаете дриад. Сейчас она здесь, а через секунду на другом конце города, – успокаивающе молвила Ведана.

– Надеюсь, вы правы, леди поветруля, – косясь на Нориберта, молвил стражник.

Пожилой господин в тёмно-зелёном камзоле, проходя мимо Суад, скромно опустил глаза. Отойдя шагов на десять, он несмело развернулся, бросая на пэри смущённый взгляд, и сделал неуловимое движение кистью правой руки. В спину Веданы Кот воткнулся метательный нож. С громким горловым выдохом, похожим на клекот умирающей птицы, поветруля рухнула на землю.

От потрясения у Варны Миролюбовны спёрся в груди воздух. Она тщетно пыталась выдохнуть. Не получалось. Варна опустилась на колени рядом с Веданой, потянула к полевой сестре дрожащие руки, прикасаясь к ней кончиками пальцев.

Стражники вязали господина в тёмно-зелёном камзоле. Алхимик схватился за голову.

– Люди! Несправедливость! Почему на меня, честного налогоплательщика, смотрит свысока эта ведьма? Почему я обязан содержать на свои налоги бесовых баб?

Люди ускоряли шаг, переходили на другую сторону дороги. Стражники задерживали всех, кто находился рядом с пожилым господином в момент, когда тот бросил нож.

– Нож отравлен, – простонала Варна.

– Я могу вывести яд. Кровь – та же вода, – произнесла Жизель Жарр, склоняясь над Веданой.

Варна смотрела на Жизель с безумной надеждой в широко распахнутых глазах. Минуту ничего не происходило, потом на лице морганы отразилось недоумение.

– Ничего не понимаю. Яд против поветруль должен поражать костный мозг, а этот впитывается в печень и почки. Прости, Варна Миролюбовна, я ничего не могу сделать.

Алхимик кивнул.

– Я тоже впервые встречаю подобный яд.

Жизель Жарр выпрямилась и отошла от поветруль.

Потрясение, ужас и безумная надежда на лице Варны сменились спокойствием.

Нориберту ох как не понравилось это спокойствие. То было спокойствием приговорённого к казни человека, смирившегося со своей участью.

– Я спасу свою полевую сестру, – с этими словами Варна выдернула из тела Веданы нож.

Стражники бросились к поветрулям, но Суад Абдул-авваль остановила их властным движением руки. И они послушались, забыв, что должны подчиняться Нориберту.

Жизель Жарр стояла в сторону, кутаясь в шелка.

Из тела Веданы Кот хлынула кровь. Варна закрыла глаза. Её губы тихо шевелились.

Нориберту показалось, что Варна превратилась в бушующий поток. Вот она стоит на коленях, и в то же время ярится неистовым потоком горной реки. А устьем этой реки была рана в теле Веданы Кот.

Вытекшая из Веданы кровь превратилась в воду. Рана затянулась.

Поток иссяк. Варна Миролюбовна выронила отравленный нож, который всё это время сжимала в руке, и тихо опустилась на стылую землю рядом со своей степной сестрой.

Снег укрывал маленьких поветруль пушистым одеялом, делал их волосы, серебристо-русые у Варны и светло-русые у Веданы, белыми.

Ведана села. На её лице не было и следа смерти. Оглянулась с недоумением. Увидела Варну Миролюбовну и всё поняла.

– Зачем ты это сделала? Думаешь, я не могу умереть за тебя! – закричала Ведана, хватаясь за нож.

Подоспевший стражник выхватил нож из руки поветрули.

– Ведана, живи, – тихо промолвила Варна, приоткрывая запавшие глаза на сером лице.

– Ты не умерла, – Варна обхватила щёки полевой сестры ладонями.

Человека в тёмно-зелёном камзоле давно увели.

– Да, она будет жить, – кивнула Жизель Жарр, – мне удалось кое-что сделать, но яд повёл себя не так, как я рассчитывала. Варна Миролюбовна навсегда останется в том состоянии, в котором находится сейчас.

Алхимик уныло кивнул.

Ведана тихо плакала, держа Варну за руку. А снег всё падал, стараясь скрыть следы трагедии.

О дальнейшей прогулке не могло быть и речи. Послали гонца к императору. Принесли носилки, бережно положили на них Варну. Ведана не выпускала её ладонь из своей руки.

Носилки понесли во дворец. Невест посадили в коляски и тоже отправили во дворец. К каждой невесте приставили по стражнику.

– Эти поветрули всегда друг за друга горой? – спросил сыровар владельца трактира.

– Нет, только полевые сёстры, – ответил владелец трактира, отирая полотенцем свою толстую и красную шею.

– А можно узнать, какие поветрули приходятся друг другу полевыми сёстрами? – задумчиво спросил сыровар.

– Зачем тебе это знать? – трактирщик стрельнул на сыровара маленькими глазками, – представляешь, что теперь в городе начнётся? Ты, это, помалкивай.

– А стражники наши хороши! У них на глазах женщин ножами колют, а они стоят и глазами лупают, – не унимался сыровар.

– И это на наши-то налоги! – скрипнул зубами трактирщик.

– К свадьбе принцев налоги снизят, – мечтательно улыбнулся сыровар.

– А потом поднимут втрое, – мрачно заверил трактирщик.

Императора Фабрис Сантонскар ломал свою умную голову над важнейшим вопросам: насколько понизить налоги к свадьбе сыновей? Всё решено давным давно, но палата лордов в очередной раз говорит о необходимости внесения изменений в расчёты. Лорды разделились на три группы, и каждая группа говорила свои цифры.

«Скорее бы подписать закон», – с тоской подумал Фабрис.

Но закон о налогах подписывается за неделю до свадьбы наследного принца.

Фабрис мрачно уставился на стену, полностью завешенную картой мира. Вот они, четыре континента посреди океана, похожие на чернильные кляксы.

Империя Санторини находится на самом большом континенте – Лунном Леопарде. Два континента поменьше – Солнечный Лев и Солнечный Тигр. И, наконец, самый маленький континент – Солнечный Ягуар.

Континенты Солнечного Льва и Солнечного Тигра принадлежат людям, умеющим изменять свои тела. Из уст этих людей то и дело слетает непонятное слово «гены». Эти люди, независимо от пола, называют себя демантоидами. Неизвестно, живут ли на этих двух континентах колдовские расы. Морганы этих континентов сторонятся.

До четвёртого континента, Солнечного Ягуара, добраться невозможно. Никто не знает, есть ли там жизнь. А если и знают, то предпочитают хранить свои знания в тайне.

Император решил оставить всё с налогами, как есть. Его размышления прервал тихий и робкий голосок:

– Идриль! Мария Каталония! Где вы?

– Кто здесь? Покажись! – рявкнул Император.

Из тайной комнаты (из тайной комнаты!!!) выглянуло растерянное девичье личико, обрамлённое пушистыми золотыми локонами.

– Я искала подруг, а они меня бросили, – личико готово было расплакаться, – ой, а вы Император? Простите меня, Ваше величество. Они специально это сделали. Это они так шутят надо мной, – из глаза девушки вытекла слезинка.

– Не плачь, дриада, – смягчился Фабрис, – тебя ведь Лаириэль зовут?

Дриада кивнула.

– Все уже уехали, ну и пусть их. Войди, Лаириэль, составь компанию старику.

С любопытством озираясь, Лаириэль вошла в императорский кабинет. Фабрис с удовольствием наблюдал за дриадой. Движения девушки напомнили ему движения молоденькой, пугливой, только-только принесённой в новый дом кошечки.

– Присаживайся, – Фабрис пересел на диван и похлопал по подушке.

Дриада села рядом с императором.

– Как тебе мои сыновья?

– Кто из них станет императором? – с детской непосредственностью спросила Лаириэль.