– Хитренькая! Всё бы вам знать, – усмехнулся Фабрис.

Лаириэль забавляла его.

– Но это ж нечестно, – распахнула искрящиеся ярко-голубые глаза Лаириэль, – вдруг меня выберет Нориберт, а императором станет Флориан?

Фабрис помрачнел и ничего не ответил.

«Как она умудрилась обойти стражу и обереги колдунов? Кто-то играет против меня? Нет, заключать союз с дриадой себе дороже. Её послала мне судьба», – подумал император, который не верил в судьбу.

Но Лаириэль была так свежа и красива, что Фабрис на некоторое время готов был расстаться со своими убеждениями.

– Тебе нравится Флориан? – в лоб спросил Фабрис.

– Флориан нравится, он красивый, Нориберт тоже красивый, но грустный, – простодушно молвила Лаириэль.

«Какая наивность. Не быть тебе императрицей», – решил император.

Но эта-то наивность и умиляла его. А что ещё можно ждать от девочки из леса?

Последней фавориткой императора Фабриса была модница, помешанная на этикете. Она окружила себя модистками, парикмахерами, обувщиками. Но доминировали в её окружении, безусловно, распорядители, по секундам расписывающие протоколы светских раутов в её салоне. Иногда Фабрису казалось, что он держит в объятиях учительницу арифметики – кошмар его детства.

А уж как она блюла себя в одежде! Часами могла позировать на диване перед зеркалом, желая убедиться, что складки платья живописно ниспадают с её коленей.

И в политике фаворитка была не промах.

Фабрис отдыхал от неё уже пятый год. И теперь, похоже, его сердце открылось для нового увлечения.

Эта Лаириэль, она восхитительна своим контрастом: лицо ребёнка и тело девушки.

Дриада была одета с небрежным изяществом. Платье не скрывало её лебединую шею, небольшую высокую грудь, гибкую талию, не широкие, но высокие и крутые бёдра, тонкие ноги.

Разбросанные по плечам локоны (Фабрис с содрогание вспомнил орду парикмахеров с их париками и вонючими притираниями) изливали золотистый свет на широко распахнутые глаза Лаириэль, её пухлые губки, маленький носик и высокий чистый лоб.

Её губы были мягкими даже на вид.

Но больше всего Фабрису нравился чистый взгляд дриады, в котором не успел отпечататься тяжёлый жизненный опыт.

– Лаириэль, не хочешь ли пересесть поближе ко мне? – спросил Фабрис.

Дриада села вплотную к императору, касаясь его плечом и бедром. Взглянула на него снизу вверх. Как искрятся её голубые глаза!

Приоткрыла пухлые губы, демонстрируя полоску мелких жемчужно-белых зубов.

И Фабрис не удержался, поцеловал её в уста. Лаириэль ответила на поцелуй.

Фабрис бережно сжал её в своих объятиях. Её шелковистые волосы заскользили по его коже. Она обвила его шею руками, прижалась к нему всем телом.

И полетели на пол одеяния императора и дриады. Её ласки были нежными и жаркими, она извивалась в его объятиях, наслаждаясь им, отдаваясь ему не только телом, но и душой.

Как давно не знал Фабрис взаимных ласк, взаимной страсти.

Взаимной любви.

Глаза дриады говорили о любви лучше всяких слов. В них, чистых, подобно лесному озеру, тонула похоть и вскипала нежность.

«Вот оно, то, что я искал. Теперь я никуда не отпущу тебя. Никому не отдам», – подумал Фабрис.

Глава 7

Несколько лет назад

Сквозь ночь и снег ехал Амиго к призраку отчего дома. Мелкие, с игольное ушко, снежинки, били Амиго по лицу, кружились в неуловимом свете небесной отшельницы. Откуда вы, милые? Ведь небо почти чисто от облаков.

Копыта коня бодро стучат по мёрзлой земле.

Но кто это там впереди, в светлом платье, бежит, мелькая белыми пятками, прожигая лунную дымку шевелюрой золотой и вьющейся?

Амиго быстро нагнал бегущую.

– Постой, девушка. Твои ноги легки, как у горной козы, но дорога тверда и полна ухабов. Не желаешь ли быть попутчицей моей?

С недоумением подняла девушка лицо. В глаза Амиго щедро плеснула бирюза ясного неба её глаз. Девушка кивнула. Амиго посадил её на коня перед собой.

– С тобой стряслась беда? Тебе нужна защита? – спросил Амиго.

– Убежала я от мужа. Но уж недалеко до отчего дома.

– Ничего не бойся, девушка. Я довезу тебя. Но не прогонит ли тебя отец обратно к мужу?

– О нет. Оборонят меня мои родные.

– А почему у тебя, девушка, такая горячая кожа?

– От бега и страха.

– А как зовут тебя, позволь узнать.

– Дриада моё имя.

– Дриада? Назвали человека Дриадой в краю дриад?

– С причудами моя матушка.

Волосы ночной беглянки щекочут подбородок Амиго. От неё исходит запах печного дымка. Полузабытый, заставляющий сердце Амиго учащённо биться.

– Позволь узнать и твоё имя, добрый незнакомец.

– Прости, забыл представиться. Зовут меня Амиго.

– Откуда и куда ты держишь путь, если не секрет?

– Сто лет… – Амиго замолчал.

Молчала и Дриада. Верный конь стучал копытами по твёрдой земле.

– Я встретил женщину и провёл в её объятиях сто лет, забыв обо всём, – таков был ответ Амиго, и был он полон печали.

– Стоит ли мне тебя бояться? Не человек ты. Люди не живут так долго, – вздрогнула девушка.

– В объятиях пэри человек может прожить сколько угодно, – тяжело вздохнул Амиго.

– Ты вздыхаешь. Что выдернуло тебя из объятий огненной девы?

– Зов предков. Зов Родины. Мертв дед, и умер отец. Должен я поклониться их могилам. Род мой прерван, а я смею наслаждаться райским блаженством, когда годы летят, точно одна секунда, – голосом, полным тоски, ответил Амиго.

Внезапно дриада заливисто рассмеялась и ткнула Амиго в бок кулачком.

– Ты ещё молодой мужчина. Успеешь заделать себе парочку наследников. Не бойся, не прервётся твой род, – с хохотом говорит Дриада.

Помрачнел Амиго:

– Теперь я понимаю, почему бежишь ты от мужа. Ты, должно быть, своевольная жена. Муж учил тебя, и ты решила от него сбежать к ласковым родителям. Но я довезу тебя до дома, в тёмном лесу не брошу.

– Благодарю, – игриво склоняет голову Дриада, – позвольте узнать, Амиго, пэри была своевольной?

– Она была царицей всего мира и моего сердца в придачу, – с тенью ностальгии произнёс Амиго.

– А вы доминантный мужчина, – молвила Дриада.

– Девочка, а ты не так недалёка, какой кажешься на первый взгляд, – усмехается в усы Амиго, – училась где-то?

– В школе.

– Да, сильно изменилось время, – печалится Амиго.

Амиго показалось, что правая нога девушки безвольно повисла, и лошадь пошла тише, будто несла троих.

– Ты побледнела, – заметил Амиго.

– Позволь мне обнять тебя за шею, – попросила Дриада.

– Обнимай, но не надейся разжечь во мне огонь любви. Всё досталось пэри.

Дриада положила тонкую, почти бестелесную руку на шею Амиго.

Кристаллики льда медленно кружились в серебристом свете луны.

Конь пошёл ещё тише. Амиго показалось, что рука дриады наливается тяжестью.

– Хочешь, прочитаю тебе стих, который сама сочинила? Но он без рифмы, не обессудь, – попросила Дриада.

– Читай, – кивнул Амиго.

Ломкий голос Дриады приобрёл силу и глубину:

Солнце и ветер.

Моя дриада идёт по руслу ручья, не замочив ног.

Жизнь открывает пред нею все двери.

Сама судьба подносит её золотые пряники.

Но она жила лишь сном одним, купаясь в солнце и ветре.

Луна и снег.

Дриада лежала в русле ручья, вся покрытая корой.

Ещё миг – и дриада превратится в кусок металла, и земля примет её в свои объятия.

Жизнь отвернулась от неё, другим прислуживает судьба.

Дай мне, судьбинушка, корку чёрствого хлебушка, молит дриада.

И сжалилась над ней судьба.

Подарила её ночь луны и снега, и человека по имени Амиго.

Пойми, Амиго, не желаю я жить в прошлом, страшусь кануть в небытие. Хочу жить в настоящем.

Амиго дремал, зачарованный переливами её голоса.

Конь встал.