— Вот снимки со спутника. Похоже, Лос Зетос взялись за старое, — агент УБН Хуарес положил снимки на стол специального агента Мюррея, исполняющего обязанности начальника отделения управления по борьбе с наркотиками Сан-Антонио.

Мюррей посмотрел на раскадровку, и выбрал увеличенный снимок, на котором были видны тепловые сигнатуры машины и самолета.

— Странные какие-то. Оставили машину в прериях, а сами улетели на самолете? Они же должны быть в курсе, что мы отслеживаем такие вещи.

— Ну может что-то не учли, или сильно спешили, — пожал плечами Хуарес.

— А где пункт назначения?

— А вот это-то и странно. На следующем витке спутник снял вот это. Вон здесь, — ноготь агента отчеркнул какую-то речушку. — Самолет ушел под воду, видно только уже остывшую тепловую сигнатуру.

— Малонаселенный район, что тут удивительного, — Мюррей откинулся на спинку стула.

— Да, но тогда бы он сел на землю — тут под контролем Лос Зетас полно тайных аэродромов. Да и не особо тайных — на своей земле они прятаться не любят.

— Хорошо, — Мюррей постучал торцом карандаша по столу. — Твои предложения?

— Надо съездить туда, и посмотреть, что за машина и почему там ее оставили. Может поставить там засаду.

— Засаду? Кому ты там засадить собрался? Или у тебя есть расписание рейсов «Кокейн Эйр»? — хмыкнул Мюррей. — Хрен его знает, когда господа наркобароны изволят вернуться. А хоть спутников у них и нет, с высоты полета своего паршивого самолетика они прекрасно все увидят. Так что это голяк.

— Ну что, оставим это просто так? — уперся Хуарес.

— Почему? Бери Стефа, и дуйте туда. Посмотрите, что это за машина, и либо пригоните ее, либо выведете из строя, чтобы мулы помучались, пытаясь вылезти из этой задницы мира.

— Ладно. Завтра отправимся…

— Почему завтра? Сейчас. Ничего страшного, к вечеру обернетесь. Все равно сверхурочных я вам не дам. Твоя идея, и твоя переработка.

В это время Мирски обрадовали — «Калейдоскоп» проанализировал данные с дорожных камер, и наконец нашел более или менее четкий снимок не только Монкура за рулем машины, но и саму машину и регистрационный номер, зарегистрирована на Монти Пайтона — а он с юмором, подумал Мирски. Ну понятно, что адрес можно было проверить только для очистки совести, и скорее всего, по нему будет какой-нибудь общественный сортир. А вот машину надо вбить в розыск по всем агентствам. Повесить «наиболее разыскиваем» и «особо опасен», пусть знают, с кем имеют дело.

По данным «Калейдоскопа» машина выехала из ЭлЭй, и помчалась на восток. Что ему там понадобилось? Последний раз дорожная камера зафиксировала ее в Техасе, а дальше машина пропала с радаров.

Мирски крякнул. Ну тут ее можно отыскать только по чистой случайности. Никто не будет прочесывать прерию в надежде обнаружить искомое, это даже не иголка в стоге сена, скорее песчинка в пустыне. Ладно, главное подать в розыск, а там посмотрим.

Мирски позвонили уже тогда, когда он собирался уже покинуть офис, и только-только он потянулся к вешалке. Зазвонил телефон.

Мирски с недовольным возгласом подошел обратно к своему столу, сидя за которым изо дня в день он зарабатывал себе ожирение, геморрой и пенсию. Приемная? Он снял трубку, и нажал на кнопку.

— Что там, Луиза?

— Звонят из отделения УБН в Сан-Антонио, сэр.

— Соединяй, — с недовольной гримасой сказал Мирски.

— Господин директор Мирски? Специальный агент Моррей, Сан-Антонио.

— Зравствуйте, специальный агент Мюррей! — полное наименование должности должно было показать, как директор относится к смежникам, которые звонят после конца рабочего дня, и мешают директору доехать до дома или бара и пропустить пару шотов хорошего скотча — Мирски терпеть не мог бурбон, эту национальную самогонку. — Вы были указаны в контактах по операции «Синее Стекло».

С Мирски мигом слетело недовольство.

— Говорите! — потребовал он.

— «Додж Рам», красно-белый, девяносто второго года, с номерным знаком 3СВP168 Калифорнии?

— Да, не томите, Мюррей!

— Сегодня обнаружен в пустыне к югу от Сан-Антонио.

— Сейчас же мне пришлите все, что у вас есть по этому делу!

— И вы тоже. Похоже, это связано с Лос Зетас.

— Не исключено. Ну так?

— Даже лучше. Завтра у вас будет и машина, и все протоколы. Все привезет агент Хуарес.

— Хорошо. Спасибо, Мюррей, вы меня порадовали.

— Как насчет совместного дела?

— Привозите улики, а там решим, — поморщился Мирски. Он терпеть не мог совместных дел с другими агентствами.

— До завтра, директор.

— До завтра.

Мирски опустил трубку, и задумался. В принципе, материалы укладывались в эту картину. Значит, Тьюринг работал на картели? А что собственно невозможного? Там, где в бизнес не пускают мексов с партаками, может легко и свободно устроиться белый американец интеллигентной наружности. А если учесть, что картели вкладывают средства и в легальный бизнес, то это становится вполне и вполне возможно. Так что рабочая версия готова. А что у нас собственно на Лос Зетас? Да полно всего, больше, даже, чем у УБН. Чем только в этом картеле не занимались, кроме наркоторговли — рэкет, оружие, проституция, торговля органами… Все, что приносило деньги и было законным и нет. И плевали они на Федеральную Полицию Мексики — при таком хреновом уровне жизни сольдадос можно было навербовать сколько угодно, с жизненным циклом фавелы-картель-кладбище. На улицах нищих городов жизнь никому не нужного человека стоит несколько песо. Надо поднять дела, и посмотреть, кто из информаторов есть у ФБР в Зетас. А вот тут и УБНовские активы пойдут. В общем, все завтра, все до завтра.

Мирски с отвращением смотрел на очередную чашку кофе — сколько можно подстегивать свой организм? А иначе не выходило. С самого утра ему позвонили из Вашингтона и приказали оказать полное содействие техасским наркополицейским. Затем привезли на трейлере машину, найденную в прерии, и отправили на экспертизу в криминалистический отдел. Потом приехал Хуарес, от которого разило контрастом — типичный мекс, но в хорошем костюме — и привез с собой все документы, которые смогли собрать на Лос Зетос. И завертелись колесики. Полное содействие? Ладно. Сольем только тех информаторов, которых не жалко, все равно скоро сдохнут от передоза. Ценные активы вам никто не передаст, самим пока нужны. Ах, вам нужен сам подозреваемый? Ну нет его, и не предвидится в ближайшее время. Вы сами нам говорите, что он в Мексике. Создание совместной оперативно-следственной группы? Вот тут Мирски почесал репу. Да, пожалуй.

Ладно, порешали на том, что объединенная группа полетит в Мексику и попытается найти и захватить этого Алекса Монкура, и обязательно живым, используя все возможности мексиканской Федеральной Полиции и при активном участии информаторов.

— Ты меня понял, Педро, — закинув ноги на стол, Хорхе Перес, которого звали Эль Дьябло, чистил грязь из-под ногтей кончиком ножа.

Полисия примеро Педро Колон стоял перед ним ни жив ни мертв, сгорая от стыда.

— Видишь ли, ты уважаемый человек, Федеральная Полиция, — Эль Дьябло оглянулся на своих лейтенантов, те подобострастно заржали, заливисто так, с издевкой. — Но твоя мать и сестра живут на моей территории. Усек?

Педро смолчал, съедаемый стыдом и ненавистью. Он прекрасно знал, что такое жить в Мехико-сити в трущобах. И что сейчас от его решения зависит жизнь не только его, но и всех его близких.

— А у сестры двое маленьких детишек, ведь так? Ну ладно, ты все понял. Твое решение.

— Завтра прибывает группа, мы будем ее сопровождать и охранять.

— Зачем? — Эль Дьябло отложил нож на стол.

— Не знаю. По слухам, кого-то найти и захватить.

— Ну вот и молодец. Хорек, проводи его до выхода.

Эль Дьябло задумался.

Когда их самолет сел в аэропорту Мариано Эскобедо, в Монтеррее, Хуарес впервые за много лет ступил на землю предков, подавшихся почти сто лет назад через северную границу в поисках лучшей доли. Шли годы, менялись поколения, и вот теперь он сам ступает по трапу на землю уже чужого государства полноправным гражданином САСШ, и не абы каким, а служащим федерального правительства.