Погода в Парпже, как и в его пригороде Дефансе, этом парижском Манхеттене, была по-зимнему мерзкой. Переваливаясь с плюса на минус, с вечно моросящим зимним дождем или срывающимся снегом, таявшим, не долетая до земли и превращаясь в тот же дождь — удовольствие ниже среднего.

Дюбуа, задрав голову, посмотрел на две башни «Сосьете Женераль», в которых отражалась вся эта депресивная зимняя хмарь.

— За мной, — скомандовал он охране. И они пошли к башням — спереди сам Дюбуа, за ним охранник с кейсом, и замыкал процессию охранник со свободными руками, но с оттопыренной полой пиджака, готовый к любым неожиданностям… кроме, пожалуй, вот этой.

Из банка выбежала красивая француженка в распахнутом пальто.

— Анри! Анри! Подождите! — она махала документами, зажатыми в руке. Неожиданно раздался хруст треснувшего каблука, и девушка упала в паре метров от Дюбуа, больно приложившись ногой. Бумаги рассыпались по тротуару.

Дюбуа, как истинный французский джентльмен старой закалки бросился к девушке, порываясь ей помочь.

— Вы не ушиблись, милочка? — склонился над девушкой Дюбуа, подавая ей руку.

— Все в порядке, месье, — сказала красавица с истинно парижским акцентом. Но непроизвольно вырвавшаяся гримаса показала, что не все так радужно.

— Куда же вы так торопились, мадемуазель? — Дюбуа поднял ее за руку.

— Наш уважаемый клиент забыл документы, — девушка нагнулась, и подобрала с тротуара испачканные листки. — Ну вот, придется теперь все перепечатывать…

— Ничего, милочка, все образуется, — улыбнулся Дюбуа, и продолжил свой путь. Его проблемы персонала не волновали, у него есть дела и поважнее, как например положить в ячейку деньги для этого странного русского, который, впрочем, обогатил и его.

Если бы Дюбуа обернулся, то увидел бы, что девушка некоторое время постояла, постоянно морщась, потом внезапно махнула рукой, поймав такси.

Дюбуа вошел в банк, отметив, как предупредительно подскочил к нему менеджер, и только хотел что-то сказать, как вдруг грудь сжало словно раскаленным стальным обручем, а дышать стало невозможно. У Дюбуа все померкло в глазах, и он, рухнув на мраморный пол, забился в конвульсиях.

А девушка, выйдя из такси, перед тем, как поймать другое, выкинула в решетку водостока неприметное колечко с микроскопическим шипом, смазанным одним из тех составов, которые применяет не только русская, но и другие разведки мира, и который не обнаруживается при токсикологической экспертизе. Но зато дает полную картину обширного инфаркта, не оставляя жертве шансов выжить.

В эти несколько дней произошло много несчастных случаев и ДТП со смертельным исходом не только в Париже и Шанхае, но и других азиатских и европейских крупных городах, а также в РИ и САСШ. Ничего странного — случаи они и есть случаи, на то они и случаются, такое вот неудачное стечение обстоятельств. И в статистику они вполне великолепно укладывались — для нее два-три десятка человек даже статистическую погрешность не нарушали. И никто и никогда не мог бы связать их между собой, кроме одного человека, на чьей доске висела схема зависимостей. И несколько десятков ключевых фигур, на которых опирались кланы Радзиловского и его сторонников, выбыли из игры, нарушая прохождение товарных и финансовых потоков, ломая установленные и налаженные схемы. А в организации тайной войны Драбицын со товарищи толк знали.

Что делать — Радзиловский не знал, такое с ним случалось редко. Он отговаривался от всех, что находится в Туркестане по прямому приказу Его Величества, но это была не вся правда. А правда была в том, что он никак не мог решить, как же все-таки поступить — бежать из страны, и потом всю жизнь прятаться, дрожа от малейшего чиха, или остаться и принять бой, по выражению одного спортивного комментатора «выгрызть очко у противника зубами на последней минуте»? Все как-то резко и неожиданно стало усложняться. Ключевые контрагенты и негласные представители интересов его и других кланов за границей внезапно начали уходить в мир иной от бытовых причин — кого-то сбили машиной, кто-то схлопотал инфаркт, кого-то током ударило… Но тут уже было понятно, что все это было неспроста — кто-то ломал его невидимую империю как снаружи, так и внутри. Даже пара глав кланов внезапно исчезла — в том числе и Касьянов, которого он подряжал для покушения на императора. И тут поневоле подумаешь — а почему его не берут? Если удар был направлен в его сторону, даже со штурмом поместья, почему об этом ни слуху, ни духу, никто ничего не знает? Или делает вид, что не знает? Или знает, но молчит, и ждет удобного момента? Император пообещал разобраться, дать всем за самоуправство и излишнее рвение, а также заставить принести публичные извинения и возместить убытки из казны. Вот и думай, то ли возвращаться в стольный град, и требовать возмездия, или сесть в стоящий наготове самолет и рвануть через границу… Вот только куда? Его основной китайский партнер Вэй Лин был мертв, Персия тоже вотчина РИ, где они чувствуют себя как дома, только если в Японскую Империю или сразу в САСШ, но там могут не дать визу, а об этом сразу станет известно его врагам. И тогда его вес в глазах императора точно упадет, превращая его в изменника родины и подтверждая слова его врагов. Хуже всего, что против него работала не подконтрольная ему СБ РИ, в которой он постарался провести кадровую чистку, назначив своих людей, а СО ЕИВ, самая закрытая и не подчиняющаяся никому, кроме императора служба. И возглавляет ее Радогорцев, вернувшийся к работе после провала «путча лузеров», как то восстание кланов называл Радзиловский. Ну а отношения с ним понятны — старый дружок и наставник Драбицына и Кресислава, по просочившейся толике информации, причастный к возможному нападению на его поместье. «Возможному» — потому что неизвестно, было ли оно, и как оно было, настолько тщательно вся информация скрывалась. Но судя по тому, что никто из имения так на связь и не вышел, скорее всего, так оно и было. И абсолютно понятно, кто спровоцировал Радогорцева на активные действия — Драбицын, кто же еще. Вечно лезущий не в свои дела, вечно мешающий, не успокоился даже в отставке, куда его выгнали, жаль не с позором, как намекал царю Радзиловский. Его уши торчали за всем, что творилось сейчас, и князь не обманывался, кто стоит за ударами по его положению. Все, пора покончить с Драбицыным окончательно. Пусть все кланы и СБ ищут его, и ищут упорно, а когда найдут — тогда и будем думать по ситуации, которая сложится на тот момент. Радзиловский наконец принял решение, и снял трубку телефона…

Два черных «Руссо-Балта» проехали КПП Князевки и остановились у дома Драбицына — приехало СБ по личному указанию начальства. У этого наглого отставника, скрывающегося от всех и игнорирующего настойчивые вызовы изо всех ведомств, пора провести обыск, и вытащить на свет божий его тайны, которые у него были в огромном количестве.

Двери открылись, и из них споро вышли спецназовцы в черном камуфляже, на бронежилетах которых была надпись «СБ РИ».

Полковник Усольцев из следственного управления СБ вылез из машины последним, сжимая лист с подписанным прокурором постановлением об обыске.

— Ну что ждете? За мной! — бросил он поджидавшим его спецназовцам, и, поднявшись на крыльцо, заколотил кулаком во входную дверь, начисто игнорируя кнопку звонка. — Откройте, Служба Безопасности.

Дверь открылась. Усольцев аж задохнулся от бешенства, увидев за дверью человека в штатском, но с наброшенным на плечи бронежилете с надписью «СО ЕИВ». Причем человек этот держал в руке надкусанный бутерброд, всем своим видом показывая, что его оторвали от важного дела.

— Что хотели? — недружелюбно спросил человек.

— Полковник Усольцев, следственное управление СБ. С кем имею честь?

— Имеете, имеете. И даже знаю куда. Полковник Мальцев, Служба Охраны Его Императорского Величества.

— У меня ордер на обыск особняка Драбицына, — Усольцев протянул бумагу сошнику.