Ученик задумался, а мастер продолжил:

– А теперь тебе нужно понять самое главное в этом вопросе. Когда твой ум активен, понаблюдай за ним и практикой дзен. Ты непременно придёшь к выводу, что дело не в том, что ты не можешь замечать физический мир. Физический мир ты всегда видишь абсолютно одинаково. Дело только в том, что во время активного ума ты сам хочешь пребывать в этом активном уме. Именно в этом и кроется трудность. И когда исчезает желание пребывать в умствовании, тогда заканчиваются и трудности в практике.

– Мастер, какая самая большая ошибка при практике дзен? – спросил Сяолуна ученик.

– Самая большая ошибка в практике дзен – это вера, что с помощью практики дзен можно чего-то достичь. Запомни: желание достичь чего-то запредельного – ловушка ума. Практика дзен – это просто восприятие физической реальности здесь и сейчас. Практиковать дзен – это значит быть телом. И больше в практике абсолютно нет ничего!

– В чём же тогда цель практики дзен?

– Сама по себе практика дзен – это замечание физических ощущений, что приходят сами собой, созерцание тела. Цель же практики дзен – это сам процесс практики дзен, то есть, опять же, замечание физических ощущений. Будь осторожен: если ты станешь искать в практике что-то ещё, то ты будешь не практиковать, а спать в мыслях.

Один из учеников Сяолуна был неравнодушен к красоте природы и к живописи. Как-то раз старый мастер заметил, как этот ученик при созерцании заката произнёс:

– Как же красиво!

Тут же Сяолун одёрнул его:

– Просто замечай вещи! Не навешивай на них ярлыки!

Сяолун любил повторять:

– Простота – это самое важное в человеческой жизни. Тот, кто бежит от простоты, тот бежит и от практики дзен.

– Как же связана практика дзен и простота? – спрашивали его ученики.

И он всегда отвечал им:

– Практика дзен – это самое простое, что только возможно. И потому тот, кто боится простоты, не может принять практику дзен.

– Что же делать такому человеку? – задавали вопрос сострадательные ученики.

– Ему нужно наиграться со сложностями, которые ему так интересны. В конце концов, он поймёт, что усложнять идеи можно вечно. И каждую сложную идею можно сделать ещё сложнее. Но какой-бы сложной ты не сделал очередную свою мысль, она вовсе не станет финалом мышления или главным чудом мира. Усложнение идей не делает их более полными – они остаются такими же пустыми внутри. Так рано или поздно человек понимает, что конца у этого пути нет и быть не может. И тогда он сам обращается к простоте и практике дзен.

– Учитель, я всё время пытаюсь погрузиться в дзен, но у меня ничего не получается… – пожаловался один ученик Сяолуну.

– Дзен, настоящий момент, всегда на поверхности, а не в глубине. Дзен и есть сама поверхностность. Глубина же – это только мысли.

– Но как же мне держаться за поверхностность? Я умею держаться только за глубинные вещи, – задал новый вопрос ученик.

– За поверхностность невозможно держаться. Но её можно касаться снова и снова. Такова и есть практика дзен, – получил он ответ.

Как-то раз новоприбывший ученик пожаловался Сяолуну:

– Учитель, иногда мне скучно практиковать дзен. Что мне с этим делать?

– Скука – это всего лишь очередная мысль, состояние ума. Когда она становится заметна, переводи с неё взгляд на восприятие физического мира и ощущения тела, – ответил ему Сяолун.

– Как же всё просто! – воскликнул ученик. – Созерцание физического мира не может наскучить, поскольку оно так же естественно, как дыхание. Единственное, что может надоедать – это мысли. Исключениями не являются даже мысли о дзен и созерцании мира. Но сам по себе дзен и созерцание надоесть не могут, они являются естественностью в чистом виде!

Ученик спросил у Сяолуна:

– Когда я практикую дзен, временами меня одолевают всевозможные желания. Я начинаю хотеть то одних вещей, то совсем иных. И я отвлекаюсь от практики из-за этого. Что мне делать?

– Каждое твое желание – это всего лишь очередная мысль, только более яркая, чем остальные. Отпускай желания, как ты отпускаешь мысли, и возвращайся к практике созерцания. Запомни: всё, что существует в разуме – это лишь мысли и ощущения. Оставляй их в стороне и наблюдай физический мир, просто будь телом.

Однажды Сяолун увидел, как два его ученика заканчивали практику дзен. Один из них сказал:

– Сегодня практика прошла очень хорошо!

А второй ответил ему:

– А у меня получилось плохо…

Старик, услышав это, ударил их обоих своим посохом, и произнёс:

– Практика дзен не может происходить хорошо или плохо! Ощущение физического мира всегда происходит одинаково! «Хорошо» и «плохо» – это лишь ваши мысли и состояния ума! И они к ощущению физического мира не имеют абсолютно никакого отношения!

Когда ученики Сяолуна собирались вечером и говорили о практике дзен, старик частенько брал свой посох и разгонял молодых людей. Он бил их и кричал:

– Практика дзен есть только в практике дзен, но не в мыслях о ней!

Как-то раз ученики спросили Сяолуна:

– Может ли развиваться практика дзен?

И они получили категоричный ответ:

– Нет. Восприятие физического мира всегда остаётся таким, какое оно есть. Человек может начать хуже слышать и видеть, но шум реки всегда будет оставаться для него шумом реки. Однако при этом от практики дзен может изменяться ум с его состояниями и мыслями. И потому чем дольше человек практикует дзен, тем более спокойным он становится. Но само восприятие физического мира останется точно таким, какое оно есть сейчас. Практика дзен неизменна.

Сяолун любил рассказывать такую историю:

Жил-был старый пасечник. Он был очень-очень мудр. И многие к нему обращались за советом. Но вот однажды пришло его время умирать. Лёжа в постели, он созвал всех своих близких и дал им последнее напутствие:

– Запомните! Всё в жизни полная чепуха! Всё, кроме пчёл…

Родные и близкие засуетились, стали думать, о том, какой же секрет скрыт в пчёлах. Может быть, они являлись источником мудрости старого пасечника? Но тут пасечник перевёл дыхание и продолжил свою речь:

– А если подумать, то и пчёлы – полная чепуха…

Ученики часто спрашивали, что же в этой истории Сяолун подразумевает под пчёлами, но старик лишь усмехался, не давая ответа.

– Когда я был молодым, я очень любил странствовать. Но со временем мне это стало совершенно не нужно! – обмолвился как-то раз Сяолун.

– Что же принудило вас оставить путешествия? – спросили его ученики.

– Однажды я понял, что в самые животрепещущие моменты путешествий я просто наблюдаю физический мир, игнорируя любые умствования. Мне стало ясно, что я отправляюсь в странствия только для того, чтобы практиковать дзен перед дальними горами и водопадами. Красота тех мест заставляла разум отпустить все мысли, и внимание начинало созерцать физический мир. И когда я понял, что просто созерцаю физический мир в текущем мгновении, мне стало ясно, что я могу это делать и не уходя со своего собственного крыльца…

Один из друзей Сяолуна был большим любителем трёхстиший, которые пишут в восточной империи, которая расположена на островах. Многие не понимали его увлечения, считали эти стихи примитивными и чрезмерно простыми, но старый мастер всегда защищал увлечение друга: