Я не верила ни единому ее слову. Я точно помнила, что вчера произошло что-то страшное. Я все еще чувствовала своей кожей ледяные прикосновения существ, похожих на тени. Это все было так реально, что нельзя было сомневаться в том, что это все было на самом деле.

Мой взгляд упал на окно. Сквозь белый полупрозрачный тюль виднелся привычный пейзаж. Я заметила, что яблони еще были покрыты густой листвой, но она уже была ощутимо тронута желтизной. Крыши сараев были покрыты пока еще редкими высохшими листьями. Все это было не похоже на разгар лета. Что же случилось за прошедшие три месяца? Почему я ничего не помню?

Спорить с родителями было невозможно. Все их аргументы были слишком убедительны, и я понимала, что мои попытки что-то доказать провалятся. Нужно было разобраться в том, что произошло, но не говорить об этом никому. Как-то инстинктивно я почувствовала, что мне нужно залечь на дно, играть роль прилежной дочери, послушно пить таблетки три раза в день.

Постепенно я начала верить в то, о чем мне говорили. Влада не было ни слышно, не видно, его мать ходила с нескрываемой печалью на лице. Я зашла на страницы своих друзей, но и там не было ответов. Система скупо сообщала, что все они были в сети последний раз двадцать первого июня, а на стене одноклассники и знакомые оставляли им пожелания покоиться с миром. Это все было очень странно, но убедительно. Я пыталась найти какую-нибудь зацепку, нелогичность в происходящем, однако суровая правда постепенно заглушала мои надежды.

Неделя сменяла неделю, и я жила словно на автомате: спала, ела, ходила к врачам. И вот, наконец, когда мои провалы в памяти прекратились, мне дали больше свободы.

Эта свобода заключалась в том, что я смогла не сидеть целыми днями дома, а ходить в школу. Там меня встретила куча сочувствующих и любопытных взглядов. Утаить от одноклассников все произошедшее едва ли было возможно: с Настей, Диной и Федей мы учились в одном классе, и я не могла не обратить внимания на пустоты, возникшие за партами. Влад был на год старше нас и учился на втором курсе юридического колледжа. Вернее, должен был учиться…

В один из серых октябрьских дней я сбежала с последнего урока физкультуры и отправилась на остановку. Мне захотелось посетить городское кладбище и увидеть могилы друзей. Почему-то у меня было ощущение, что там я смогу понять что-то важное, осознать, что произошло на самом деле.

Это кладбище располагалось на окраине города и выглядело оно еще более уныло, чем то, что я посещала летом. Огромное поле было разрезано на большие правильные квадраты и заполнено бесконечным числом могил, уходящих к линии горизонта. На огромном пространстве не росло ни единого дерева, и взгляду не за что было зацепиться. Я не знала, где похоронены мои друзья, и надеялась найти их могилы, зная лишь дату их смерти. Однако я недооценивала масштабы захоронений нашего небольшого города. Через час мне пришлось признать свое поражение, и спасла меня лишь встреча с местными работниками, выкапывавшими очередную могилу.

Еще час у меня ушел на то, чтобы разыскать на указанном квадрате то, что я искала. Я бродила между могил, всматриваясь в фотографии на крестах и памятниках, и в глубине души надеялась, что не увижу того, за чем пришла. Но в какой-то момент мое внимание приковала знакомая фотография. Это была могила Насти. Она утопала в венках с траурными лентами и в нагромождении искусственных цветов. Следом за ней я обнаружила еще три могилы со знакомыми лицами на фотографиях.

Я стояла рядом с ними и напряженно всматривалась в надгробия. Мне казалось, что тут я что-то пойму, но в душе боролось мое нежелание принять правду и осознание неизбежности произошедшего. Хотелось руками разрыть землю, добраться до гробов и вскрыть их, чтобы доказать себе, что на самом деле они живы, что там никого нет.

Все предметы вокруг потеряли четкость, а по моему лицу текли крупные слезы. До этого момента я не верила до конца в то, что это было правдой, но пора было осознать это. Но оставался один вопрос: что произошло в тот вечер, когда они утонули? Что сделали с ними эти тени? Неужели это они заставили их утопиться? Но тогда почему я все еще жива?

– Влад, как же ты сейчас нужен… – прошептала я, смотря на его фотографию.

В его голове хранилась целая энциклопедия сверхъестественных явлений и событий. Он бы точно мог сказать, что пошло не так, кто были эти тени, и что вообще можно сделать. Если бы он оказался на моем месте, то не стал бы тратить время на рыдания. Скорее всего, он бы уже разрыл наши могилы, чтобы точно убедиться, что мы мертвы. Эта последняя мысль казалось мне особенно пугающе-притягательной, но я всеми силами прогоняла ее от себя.

Пора было уходить. Чем дольше я тут находилась, тем больше ощущала свое бессилие перед ударами судьбы. Уже начинали сгущаться сумерки, которые усиливали тяжелые низкие облака, а до выхода с кладбища добираться нужно было не менее двадцати минут.

Я брела по дороге, заткнув уши наушниками, чтобы отвлечься от давящей на уши тишины. Иногда меня обгоняли машины, вслед которым я смотрела с некоторой завистью. Мои глаза от нечего делать скользили по надгробиям, читали надписи, всматривались в фотографии.

Не все стремились покинуть это скорбное место до наступления темноты. Справа, на небольшом отдалении от дороги, я заметила одинокую фигуру человека. Он задумчиво смотрел вдаль, но потом, кажется, почувствовал мой взгляд и обернулся. Наши глаза встретились, и у меня все внутри похолодело. Ко мне снова вернулось чувство парализующего страха, из-за которого я остановилась на месте и не смогла больше сделать ни шага.

На меня смотрел черноволосый незнакомец, которого я встретила тогда на кладбище. Он внимательно разглядывал меня, но не делал шагов в мою сторону. Собрав силы, я рванула оттуда и не оглядывалась назад. Мысли путались в голове, я пыталась понять, почему опять его встретила, и какое отношение он имеет к событиям того времени.

Таких совпадений не бывает, и я была более чем уверена в том, что именно этот черноволосый забрал моих друзей, по какой-то причине упустив меня. Но теперь мы снова встретились, и у меня были все основания полагать, что я буду следующей. Проблема была только в том, что мне непонятно было, как я могу защитить себя.

Оказавшись у ворот, я совершила серьезную ошибку: не справившись с любопытством, я все-таки оглянулась. Черноволосого нигде не было видно, но когда я снова повернула голову вперед, то увидела его в нескольких метрах от себя, рядом с выходом. Его взгляд снова загипнотизировал меня, но в этот раз я смогла побороть чувство страха и пробежала мимо. Он не гнался за мной и вообще исчез, словно его не было. А может, его и вправду не было?

Дни незаметно перетекали один в другой. Я начала замечать, что совсем теряю счет времени и не могу быстро сообразить, какое сейчас число или даже день недели. Иногда мне казалось даже, что меня отбрасывает назад, и я заново переживаю уже прожитые дни. Впрочем, чего ожидать от человека, у которого из памяти испарились три месяца жизни?

Уроки в школе проходили так быстро, как будто кто-то включал перемотку. Я приходила, садилась за свою парту, и внезапно замечала, что никого уже нет. С одноклассниками я не общалась, да и они не тянулись ко мне. Меня это не обижало, я была в таком состоянии, что общение со мной едва ли было приятным.

Постепенно я начинала признавать, что больна, и вылечиться будет непросто, если вообще возможно, но причина моей болезни так и не давала мне покоя. Смерть друзей не была несчастным случаем, в этом я была уверена. Тут был замешан черноволосый, безымянная могила с брошью и странные бесплотные существа. Но мне было непонятно, с чего начинать и где искать ответы на вопросы. Я провела пару вечеров, выискивая информацию в интернете, но там была лишь отвлеченная теория.

Тогда-то я и вспомнила про лавку Веспы. Сначала она показалась мне обыкновенной шарлатанкой, но сейчас она была моей последней надеждой. Как ни крути, а ее предсказание оказалось правдивым.