– Ты сейчас скажешь нам что угодно, чтобы спасти свою шкуру, погань, – осмелевший лекарь ткнул в неё мечом, заставляя сделать шаг назад, в дом.

– И что теперь? – она гордо вскинула голову, озирая своих соплеменников. – Вы, поверив речам чужака, пришлого, которого вы не знаете, готовы сжечь женщину с ребёнком?

– А ну замолчи! – взревел ярл, спуская тетиву.

Стрела пролетела над плечом Агне, обдав щеку жаром, и вонзилась в деревянный стол за её спиной.

Ведьма быстро захлопнула дверь и накинула начавшую тлеть мебель одеялом, выигрывая драгоценные минуты.

Окно у входа зазвенело, лопаясь от жара.

– Одевайся. Быстро, – прошипела ведьма Богданке, на ходу зашнуровывая сапоги и хватая собранные с вечера узелки с вещами.

Послышались несколько глухих ударов по крыше – кто-то пустил ещё огненные стрелы. По дому начал тянуться чёрный едкий дым.

Девочка запаниковала, заметалась по дому, словно испуганный зверек. Она побежала в свою комнату, к окну, и увидела сквозь мутную слюду других людей с огненными стрелами, готовыми сорваться в полёт.

Умирать не хотелось.

Она выбежала в общую комнату и едва не наткнулась на Агне, которая стояла посреди задымленной комнаты с отсутствующим взглядом.

Взгляд был направлен в глубь себя, а губы что-то беззвучно шептали. Девочка вскрикнула, когда ведьма неожиданно схватила её за запястье. Тоненькие косточки затрещали от силы, с которой сжались длинные тонкие пальцы ведьмы.

– Агне, отпусти. Мне больно! – Богданка попыталась вырваться, но наставница её словно не слышала.

По телу девочки начала растекаться горячая боль. Словно кто-то большой и сильный проталкивал раскаленные прутья сквозь её вены, она закричала, и Агне откликнулась на этот крик.

Она упала на колени рядом с упавшей Богданкой, и обняла ее.

– Прости меня, прости, – шептала она, гладя девочку по взъерошенным волосам. – Так надо было.

Сверху послышался треск – горящая потолочная балка опасно накренилась, роняя искры на их головы.

– Пойдём, – она потянула девочку за собой. – Быстро, только не поднимайся. Сейчас ветер раздует пламя и будет совсем худо.

Они проползли по полу в дальнюю комнату, откуда девочка наблюдала лучников с горящими стрелами.

Ведьма быстро выдавила окно и вытолкала в крошечный проем девочку, затем пролезла сама.

Холод отрезвил Богданку, она ещё замутненным взглядом оглянулась в поисках людей, которые были готовы ловить беглянок, и ничего не увидела, кроме сплошной белой стены снега.

Пурга выла, перекрикивая рёв пламени, ветер тысячами ледяных игл вонзался в лицо и забивался под воротник. Богданка попыталась выпрямиться в полный рост, но выскользнувшая в окно ведьма не дала этого сделать.

– Ползком! – крикнула она девочке на ухо. – Ты не устоишь на таком ветру.

Агне ухватила ученицу за воротник курточки, дабы не потерять её.

Через несколько метров они краем глаза заметили человека, лежащего в снегу, но тот был не в силах противостоять пурге, подняться и оглядеться.

А огонь все сильнее раздувался яростными порывами ветра и уже вовсю бушевал внутри дома.

Богданке казалось, что они ползли целую вечность, когда ведьма подняла её с четверенек и помогла сесть, опершись на толстый ствол дерева. Она похлопала девочку по щекам, приводя её в чувства.

– Сейчас, отдышимся, и пойдём дальше, – в перелеске вьюга шумела не так сильно, но всё равно её пришлось перекрикивать. – Метель скоро кончится, и нас пойдут искать.

Богданка ничего не могла ей ответить – бьющий прямо в лицо ветер не давал ни раскрыть рта, ни сделать полноценный вдох.

– Всё, пошли, – ведьма дёрнула ученицу за рукав, ориентируясь на одной ей известные приметы.

Лёгкие Богданки горели, спина, несмотря на холод, была мокрой от пота, а мышцы в ногах и спине отяжелели, стали свинцовыми.

Но она всё равно, упрямо закусив губу, старалась не отставать от ведьмы.

Постепенно вьюга стихала, и сзади начали слышаться голоса преследователей. Богданка заметалась, но Агне сильной рукой вжала её в свежий рыхлый снег.

– Не высовывайся, – жёстко приказала она.

Богданка хотела возразить. Они оставляли за собой не просто следы – настоящую колею, по которой их даже слепой найдет, но не стала, слишком бы много сил это отняло.

Впереди почудилось движение. Девочка внутренне сжалась, надеясь, что это ветер колышет ветки, а не волки пришли проверить, что у них сегодня на ужин. Но, сфокусировав взгляд, она чуть не закричала от страха – в свете луны их ждал кто-то очень высокий, растопырив свои длинные лапы с крупными ладонями, словно силясь поймать беглянок.

Ведьма же, заметив то же самое, заметно ускорилась. Они двигались прямо в лапы к чудовищу.

Богданка инстинктивно уперлась ногами в снег, и тогда Агне с неожиданной лёгкостью подняла девочку на руки и в несколько прыжков оказалась подле чудовища.

Ещё один рывок – и девочка оказалась на чьей-то покатой спине. Пахнуло лесным зверем, пальцы нащупали жёсткую, колючую шерсть. Перед лицом Богданки оказались раскидистые лосиные рога, которые она сначала приняла за руки.

Сзади запрыгнула Агне и, ласково потрепав зверя по шерсти, сказала:

– Прости, Асоф. Сегодня я к тебе без соли.

Запах гари Къелл почувствовал ещё на подъезде к деревне. Или это пахло от его одежды и волос?

Он хотел было пришпорить своего коня, но чем ближе подъезжал к частоколу, тем сильнее была заметена дорога. Последние метры конь преодолевал практически по пузо увязнув в сугробах, что было очень странно – остальной лес заметен не был. Да и не было ночью вьюги. Почему замело только селение?

Къелл и Ульрик оставили за спинами сожженную рыбацкую деревню. Когда они прибыли туда – всё уже было кончено. Только маленькие, испачканные с ног до головы монстрики, бесцельно слонялись от дома к дому, ища, чем бы ещё поживиться.

Запах гари всё усиливался. Ветер гонял между деревьев ошметки сизоватого дыма. Дурное предчувствие начало уныло тянуть душу.

Селение за частоколом не выглядело сожжённым. Единственный опалённый дом – дом Снорре, уже давно остыл и дымить не мог. Беспокойство всё усиливалось.

Сгореть мог и другой дом. Стоящий особняком ото всех остальных.

Норд, преодолевая желание кинуться как можно быстрее к жилищу Агне, быстрым и уверенным шагом шёл к Медовому залу. Там собрались все мужчины.

Они все были как-то странно возбуждены, и только лекарь, притихшей побитой собакой, сидел подле ярла. Он невидящим взглядом рассматривал потемневшие доски стола, а пальцы выбивали нервную дробь.

– Ну, рассказывайте, какие тут новости? – обратил на себя внимание Къелл, раскрывая настежь дверь.

Собравшиеся стушевались и притихли, не желая делиться с нордом сведениями о том, что они сделали.

Мужчины переводили встревоженные взгляды с Къелла на ярла, предпочитая, чтобы братья сами разбирались между собой.

Ярл зло смотрел в глаза Къеллу и хмурил свои кустистые брови.

– Что ж ты, брат? – наконец молвил он. – Не знал, что ведьма уморила всех наших детей? Они умирают из-за неё.

– Окстись. Никогда Агне не желала никому из вас зла, – голос Къелла разлился по Медовому залу звонким колоколом. – Никогда никому из вас она не отказала в помощи. И чем вы ей отплатили? Говорите же! Что вы сделали?!

– Сделали, что должно, – сварливо ответил ярл, откидываясь на спинку стула. – Больше она никому из нас вреда не причинит.

Къелл взревел раненым зверем и обернулся к лекарю.

– Что, доволен? Подстрекатель, – последнее слово Къелл выплюнул сквозь зубы.

Доктрус сжался, стараясь потеряться на фоне всё ещё могучей фигуры ярла, но и это ему не помогло. Он чувствовал на себе прожигающий взгляд норда, отчетливо понимая, что этот – не пощадит. И живым ему вряд ли удастся уйти из поселения.

Къелл в последний раз окинул взглядом присутствующих и направился к дому Агне, надеясь найти хоть какие-то следы. Душу снедал страх найти её обгоревший труп.