Эдну Дворак волновало только то, как она выглядит со стороны: как она склонила голову, правильно ли подобрала выражение лица. Продюсер рядом причитал и пытался быть полезным, но тем самым только создавал суету и этим вызывал раздражение актрисы. Никто не оценил её внешний вид и не бросился к ней с предложением о помощи, и всё это страшно бесило её.

Два барона, модельер и помощница сбились в небольшую кучку и что-то тихо обсуждали. Грета взволнованным шёпотом говорила и доказывала им что-то, словно учитель, пытающийся вложить знания в головы нерадивых учеников.

Мужчины качали головами и не соглашались с её доводами, отчего девушка ещё больше распалялась и приводила всё новые аргументы.

Все уже давно забыли о еде и, обсуждая сегодняшнюю новость, ждали подробностей от полиции.

В это время инспектор Хок осматривал комнату. Отто фон Гальбах лежал в постели со спокойным выражением лица. Смерть настигла его во сне. В комнате был идеальный порядок, никаких следов борьбы. Но что-то неестественное было в этом порядке. Пока не подошли криминалисты, полицейский осмотрел тело – на нём не было видно ни синяков, ни ссадин. Единственное, что выбивалось из умиротворённой картины, это следы чернил на пальцах трупа. Видимо, фон Гальбах что-то писал перед смертью. Но никаких записей инспектор не обнаружил, хотя тщательно исследовал комнату.

Подошли эксперты.

– Слушай, а я смотрю, дело у тебя продвигается. Труп за трупом. Может, нам вообще не уезжать? Обустроимся в подвале, а ты нам тела будешь предоставлять. Кто останется живой – тот и убийца. И всё, дело закрыто. Тебе медаль, нам почёт и уважение за проделанную работу. Да и в подвале точно есть запасы хорошего вина: пока ты ждёшь, когда всех убьют, мы скоротаем время за бокалом хорошего красного. Как тебе идея?

– Ты циник. Лучше скажи, от чего он умер. Мне сейчас надо звонить министру и сообщать новость о смерти одного из влиятельнейших людей Европы. Как думаешь, что скажет высокое начальство?

– Не хотел бы я быть рядом с тобой в это время. Хорошо, займёмся телом. Сейчас дам предварительную информацию, а дальше удачи тебе в разговоре с министром.

Через десять минут доктор посмотрел на инспектора.

– Сам понимаешь, всё предварительно. Официально – завтра утром, и даже не торопи меня! Умер наш труп с двадцати трёх вечера до часу ночи. Смерть наступила от остановки сердца. Следы борьбы отсутствуют. Не пойму, почему чернила на пальцах? Он что, руки не мыл перед сном? Вывод такой: умер во сне по естественным причинам. Остальное после вскрытия и тщательных экспертиз. Проведу сам. Прежде чем напечатать отчёт, свяжусь с тобой, мне лишние проблемы тоже не нужны.

– Проблемы мы получили вместе с этим делом, – проворчал инспектор.

Лёгкая радость охватила его. За смерть магната ему не надо будет отвечать перед начальством, но крики и нагоняй он всё-таки получит. Да и отравление профессора Шульца никуда не делось. Эта мысль снова вернула ему плохое настроение. Картина становилась мрачной. «Если смерть профессора наступила из-за бумаг, которые были так необходимы магнату, а Отто фон Галь-бах умер от сердечного приступа, не выдержав стресса из-за будущего разорения, то… А вдруг в дело вмешались какие-то спецслужбы или силы, равные по возможностям самому магнату?». Убийца до сих пор в замке, и кто он, ещё предстояло выяснить. Полицейский поёжился. Дело было гнилым. И его, инспектора криминальной полиции Хока, бросили на съедение. Найдёт он убийцу профессора или нет, лично для него конец будет один: или понизят и переведут регулировать перекрёсток, или получит в тёмном переулке трубой по голове, а тело потом бросят в канаву. От таких перспектив захотелось всё бросить и убежать. Надо будет в разговоре с министром отказаться от дела. Каждый полицейский в своей жизни желает, чтобы такие дела, как это никогда не попадались ему на пути. Инспектор вздохнул и пошёл звонить министру, осознавая, что отказаться не получиться. «Да и чем плохо на перекрёстке? Целый день машешь палкой и дудишь в свисток. Пусть скучно, зато всё в твоей жизни просто и перпендикулярно. Надо в разговоре с министром понять, куда двигаться и что делать, а главное, не попасть в жернова битвы сильных мира сего. Что взять с маленького инспектора? Буду тихо сидеть и не отсвечивать, может, и забудут». Надежда была слабой, но всё-таки…

– Слушаю! – голос министра был как всегда строг и властен. – Это инспектор Хок, господин министр.

– Докладывайте, Вальтер, что у Вас?

– По предварительным данным, полученных от экспертов, профессор Шульц был отравлен, – начал инспектор, отдаляя всеми возможными способами весть о том, что магнат мёртв.

– Я и так это знаю, – раздражение слышалось в голосе министра, – вчера Отто фон Гальбах достаточно долго рассказывал об этом.

Инспектор почувствовал, как поморщился министр, вспоминая разговор с магнатом.

– Что с записями профессора? Нашли уже? Эти бумаги важны не только для промышленной империи фон Гальбаха, они дадут преимущество нашей стране. Внимательно выслушайте магната и сделайте выводы, нужны результаты и быстро!

– Господин министр, блокнот профессора пока не нашли.

– Что вы копаетесь?! Переверните замок, но найдите их! Где бумаги, там и убийца.

– Господин министр, – как можно более спокойным голосом сказал инспектор, – господин Отто фон Гальбах мёртв.

– Что?! – взревел министр.

Инспектор внутренне сжался. Он просто отстранил трубку, понимая, что сейчас последует. Таких ругательств он не слышал давно, даже когда был простым полицейским и работал патрульным – в пивных выражались намного пристойнее. Крики в трубке продолжались долго, инспектор никак не мог вставить слово. Только когда почувствовал, что министр выдохся, он сообщил о мнении криминалистов про естественную смерть промышленника.

– Да какая разница, как он умер? – снова закричал министр. – Он мёртв и сейчас такое в стране начнётся! Все будут рвать на куски его империю, своей смертью он расшевелил осиное гнездо! Магнат был слишком большой и влиятельной фигурой, он направлял политику многих стран. При таких обстоятельствах документы учёного становятся наиглавнейшим делом. Найдите их! Мне придётся сообщать новость о смерти Отто фон Гальбаха канцлеру, а он созовёт экстренное совещание кабинета министров. Так, инспектор, у вас есть примерно сутки, чтобы найти бумаги, пока все решают, что делать дальше. Потом начнётся движение всех сил. А это точно естественная смерть?

– Так сказали эксперты. Правда, это предварительно.

– Хорошо, так и доложу канцлеру. Я надеюсь на вас в этом деле. Не подведите меня, иначе полетят многие головы.

– Я постараюсь расследовать дело как можно скорее.

– У вас широкие полномочия, инспектор. Разберите замок на камни, допросите всех хоть на дыбе, но найдите бумаги и убийцу учёного.

– Я понял вас, господин министр. Последовавшие гудки в телефоне показались в тот момент инспектору самой лучшей музыкой. Очнувшись, он понял, что стоит по струнке, крепко сжимая трубку телефона. Настолько, что пальцы его успели побелеть. Пот пробился и увлажнил лоб. Инспектор был опытным следователем и уже раскрывал преступления, в которых были замешаны влиятельные люди, поэтому министр и поручил ему это дело. Но такого чувства страха он давно не ощущал, отчего ноги были словно ватные. Инспектор довольно быстро пришёл в себя, и к нему сразу же вернулась способность чётко мыслить. Все эмоции ушли, оставив после себя только холодную рассудительность. В этот момент он снова ощутил радостное возбуждение, которое испытывает охотник перед загоном дичи. Давно его не посещало это чувство. Плевать, какие силы стоят за всеми этими событиями. Его работа – найти убийцу и бумаги профессора. То, что они взаимосвязаны, он был абсолютно уверен.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».