Анри Труа со своей очаровательной помощницей Гретой забрались на площадку сторожевой башни и осматривали виды, обрамлённые в лучи дневного солнца. Модельер тихо говорил, помощница уточняла и записывала.

Замок наполнялся энергией и лёгкой суетой.

Замковая столовая начала заполняться гостями. Без одной минуты семь прибыли Вильгельм фон Тодгрейфф и семейство фон Либенсбахов в полном составе, застав в просторном зале барона Курта фон Тодлебена, общающегося с фройляйн Ригер. Художница пришла первой – она не любила, когда её ждут.

– Астрид, мне так жаль, что утром случилось недоразумение. Каждый год кладка в стенах замка проверяется, но дождь, ветер, морозы выкрашивают раствор из стен. В этом году рабочие уже проверяли надёжность стен. Странно. Не могу поверить, что камень мог выпасть из кладки, – барон был очень расстроен.

– Не стоит извиняться, это не ваша вина. Такое иногда случается в старых замках. Я немного испугалась, но сейчас всё хорошо. Очень люблю рисовать рано утром, а оттуда открывался прекрасный вид на замок.

– Вы могли пострадать. Камень упал рядом с вами. Надеюсь, замок не будет вызывать у вас чувство страха и неприязни.

– Что вы! Он чудесен, а утро вдохновляет взять кисти и запечатлеть на холсте всю красоту этих мест. На вечерней картине я обязательно напишу замок немного уставшим, заслужившим отдых в лучах заходящего солнца. Также у меня уже есть идеи на утреннюю и дневную панораму.

– Мне очень нравится ваша идея рисовать замковую архитектуру в разное время суток. У каждой картины получается свой характер. Вы очень талантливы.

– Вы слишком добры к моим работам, – смущение отразилось на лице художницы.

Дворецкий Людвиг объявлял каждого входящего. Встречала баронесса Анна. На ней было элегантное вечернее платье, а фамильные драгоценности подчёркивали её холодную женскую красоту. Она сдержанно приветствовала гостей. Опоздав всего на минуту, пришли модельер с помощницей. За ними появился магнат, о чём-то беседующий с гонщиком. После всех, с опозданием на десять минут появилась она, Само Совершенство – Эдна Дворак в сопровождении своего продюсера. Женщина специально опоздала, чтобы произвести впечатление на всех своим эффектным появлением. Надо сказать, ей это удалось. Взгляды мужчин сразу оказались прикованы к ней. Глубокое декольте актрисы отрывало взорам прекрасные формы души и таланта. Они были настолько прекрасны, что мужчины хотели своим взглядом постичь и то и другое. Наверное, так природа и создала гармонию: спрятав в правой душу, а в левой талант. Эдна пронесла мимо мужчин своё богатство плавно и слегка покачивая. Не зря она столько времени потратила на свой внешний вид. Астрид, Грета и баронесса Эльза невольно сморщились от такого поведения актрисы. Она с вызовом посмотрела на девушек и, качая бёдрами, прошла к своему месту. Питер Уэйд подошёл к баронессе Анне и что-то тихо начал ей объяснять. По постепенно увеличивающимся зрачкам хозяйки замка было видно, что она сильно удивлена сказанным, но быстро взяла себя в руки и холодно кивнула продюсеру.

Ассистент учёного влетел в столовую запыхавшись, на ходу произнося извинения. Внимание гостей сразу переключилось на него. От такого поворота событий актриса закусила губу от злости – она не успела в полной мере насладиться абсолютным вниманием мужчин. Её взгляд на Клауса не предвещал тому ничего хорошего. Он и не подозревал, что приобрёл смертельного врага в её лице. Столько готовиться, а внимания к ней – всего на минуту, и всё из-за опоздавшего юноши! Комплименты магната и его навязчивые ухаживания никак не помогали смягчить актрису.

Анна окинула взглядом гостей и заметила, что один человек отсутствует – профессор Шульц.

– Людвиг, найдите господина учёного и напомните ему, что его ждут к ужину, – холодно обратилась она к дворецкому.

– Да, госпожа баронесса, – дворецкий склонил голову и ушёл искать рассеянного старика.

– Господа, прошу рассаживаться, ужин сей час подадут. Надеюсь, господин Шульц придёт достаточно быстро и успеет насладиться хотя бы десертом, – сарказм сочился из каждого слова баронессы.

Все оживлённо начали рассаживаться – на местах предусмотрительно были разложены карточки с именами. Все обсуждали, что неумение следить за временем свойственно людям увлечённым и творческим.

– Господин Шульц, – громко объявил дворецкий.

Все инстинктивно оглянулись в сторону входа. Баронесса Анна начала поворачиваться, чтобы поприветствовать профессора и неожиданно столкнулась с ним. Женщина вскрикнула и едва не упала. Шульц стоял оглушённый и не мог произнести ни слова. Спустя мгновение баронесса пришла в себя, взяла эмоции от испуга под контроль и спросила, не ушибся ли профессор. Учёный, чувствуя всеобщее внимание, растерялся ещё больше и начал бормотать оправдания: что он виноват, когда налетел на баронессу, и что он заблудился в замке и потому опоздал, и что будет в следующий раз более осмотрительнее. Сильно смущаясь, Шульц пошёл занимать своё место за столом.

Столовая замка производила монументальное впечатление. Высокие сводчатые потолки, окна, украшенные средневековыми витражами, отделка деревом создавали ощущение безопасности и уюта. Замок не угнетал, не заставлял гостя чувствовать себя мелким и никчёмным во всём этом великолепии. Человек и замок были равными партнёрами в этом танце. Он был построен во времена средневековья, когда мрачный готический стиль постепенно уступал весёлому жизнерадостному барокко, начинавшему всё крепче оседать в душах архитекторов. Дубовая мебель столовой была по итальянской традиции изящна, а люстры со свечами подчёркивали дух рыцарства и глубокую старину.

Ужин прошёл в непринуждённой обстановке. В начале Анна коротко поблагодарила гостей за принятое приглашение посетить её замок, на что Отто в ответ также сказал несколько дежурных фраз о прекрасной хозяйке, потрясающем месте отдыха и блистательном обществе. Когда с формальностями было покончено, все не спеша приступили к ужину. Приглушенные разговоры сидящих за столом прерывались молчанием, когда гости с удовольствием пробовали блюда, которые сменялись одно за другим. Магнат рассыпал комплименты актрисе, которая постепенно отходила от плохого настроения и всё чаще улыбалась собеседнику. Было видно, что она не против ухаживаний. Астрид больше молчала, лишь изредка отвечая баронессе Эльзе, и смущалась, когда чувствовала взгляд Вильгельма фон Тодгрейффа, сидящего напротив. Барон иногда наводил на неё задумчивый, но недолгий взгляд, укладывающийся в рамки приличий. Старый барон Карл вёл обычную светскую беседу с Анной. Анри и Курт с двух сторон дружно шутили и перекидывались фразами, а Грета, сидящая между ними, только успевала крутить головой, поочерёдно даря внимание разошедшимся мужчинам. Профессор Шульц, сидящий напротив, иногда хотел вмешаться в любопытный разговор, но мужчины были настолько увлечены, что кроме Греты и своей пикировки не замечали никого вокруг.

Так за весёлыми разговорами прошёл ужин. Настроение у всех было приподнятое. Гости попросили передать повару свои благодарности за прекрасный ужин и изысканный вкус блюд, после чего все поспешили перейти в гостиную.

Гостиная походила по своему образу на столовую замка. Удобные кресла в стиле барокко, огромный ковёр на каменном полу, приглушавший шаги гостей. Мягко утопая в ворсе, они словно вступили на лесную поляну, покрытую мелкой сочной травой. Вечерние лучи заходящего солнца добавляли цветных бликов через мозаику окон. Аромат свечей, которые были зажжены слугами, добавлял таинственности в обстановку, и все эти мелкие детали вместе с хорошим настроением создавали непринуждённую вечернюю атмосферу для разговоров.

Слуги подали кофе и коньяк. Мужчины раскуривали сигары.

– Баронесса, скажите, правда ли, что ваш муж погиб в застенках гестапо? – вопрос Уэйда прозвучал резко и неожиданно.

В наступившей тишине было слышно, как часы пробили девять. Баронесса Анна с каменным лицом тихо, но чётко произнесла: