Вот и сейчас, Садамицу скромно сидел по левую руку от своего даймё, гладил бороду и молчал. Казалось, Усами совсем не постарел за свои годы. На его лице, по-прежнему было не так много морщин, а седина лишь прибавляла мудрости. Голову его венчала круглая шапочка-марудзукин, похожая на рисовую лепёшку-моти, какую часто носили люди, занимаемые должность главного советника и стратега, некоторые мирские монахи и торговцы. Доспехи на нём были простые, в стиле окэгава(3) , с чёрной кирасой, а наплечники и кусадзури, прошнурованные пурпурным.

–Говори Усами.– приказал князь.– Похоже, единственный выход я вижу в нашем плане.

– Я не сомневался господин, что мы, так или иначе, придём к нему.– Садамицу учтиво поклонился и вполоборота развернулся к остальным самураям.– На самом деле, господин уже разработал стратегию, но по своему обыкновению дал вам возможность проявить себя.

–Говори уже!– раздосадовано произнёс Какидзаки. Оказалось, что не только он устыдился словами стратега.

–Наше войско двинется на встречу Такеде, но…– продолжил Усами.– Асахияму придётся оставить в тылу, поскольку в кратчайшие сроки взять мы её не сможем, не потеряв перед этим много людей, а осада нам не на руку.

–Садамицу-сан, вы опять за своё?– не вытерпел Наоэ, долгого вступления, так обожаемого стратегом.– Не томите уже.

–Вам было дано слово. Вы его упустили. Теперь слушайте.– укорил Кагетора. Не только Кагецуну, но и всех прочих.

– Та-ак, во-от!– нарочито растянул слова Усами.– Оставить, то мы её оставим, да только пошевелиться не дадим. Недостроенный Китадзё замок Кацураяма, должен быть достроен. В самые кратчайшие сроки. Поскольку он находится напротив Асахиямы, то и контролировать её хозяев, то есть клан Курита, будет из него проще простого. Мы оставим в Кацураяме гарнизон из людей Синано и поставим во главе Таканаши Масаёри. Остальная же армия, направится на юг, навстречу Такеде. Уходить будем постепенно, чтобы Курита вдруг не сделали неожиданной вылазки, увидев отход войск. Вначале, в авангарде пойдёт Какидзаки Кагеие. Он встанет у северного берега Сайгавы и будет ждать остальных.

–Это всё?– Наоэ дождался, когда Усами закончит и с подозрением спросил.– А, кого, извольте узнать, вы оставите строить замок? Неужели, господина Наоэ Кагецуну?

–Вы правы Кагецуна-сан.– язвительно улыбнулся Садамицу.– Именно его. Потому, как кроме него, лучше с этим делом никто не справится. Тем более в кратчайшие сроки. А поможет ему в этом господин Суда Мицучика. Он тоже кое-что смыслит в таких делах.

–И какие же сроки мне уготованы?– Наоэ не сбавлял язвительных нот.

–Неделя Кагецуна.– твёрдо ответил вместо стратега Кагетора.– За семь дней ты должен закончить строительство Кацураямы и присоединиться к остальной армии.

На бритом лбу Наоэ выступила испарина.

Армия Этиго постепенно выдвигалась к Сайгаве, покидая пределы монастыря Дзэнкодзи. Кагетора, верхом на своём белом жеребце, стоял на холме, возвышаясь над головами марширующих воинов и провожая их взглядом. Сам он, пока не собирался покидать пределы Дзэнкодзи, намереваясь держать под контролем и строительство Кацураямы и военный лагерь у Сайгавы, находясь посередине. Он не сомневался, что Наоэ Кагецуна сможет выполнить задачу и без его надзора, но присутствие даймё несомненно должно было ускорить строительство, поскольку не кто не желал ощутить на себе его гнев. Несмотря на то, что Кагетора по природе своей был доброжелателен, справедлив и милосерден, многие, из простых воинов-пехотинцев, рабочих, да и военачальников, его всё же побаивались. С каждым годом слух о его божественном происхождении возрастал, что вселяло в людей, от мало до велико, как надежду, так и страх. Уже почти каждый человек в Этиго, который хоть что-то слышал о Нагао Кагеторе, был уверен, что он само воплощение Бисямон-тэна. Молва говорила мол, как сей птенец, едва вылупившийся из яйца, в столь раннем возрасте, выглядевший, будто молодой бог, смог победить жестокого и страшного врага и установить на своих землях мир, о каком ещё не слышали нигде. После его прихода к власти люди Этиго почувствовали себя счастливыми и самодостаточными. Во многих семьях начали рождаться долгожданные дети, на полях ежегодно собирали обильный урожай, а такие слова, как «голод», «смерть» и «война» перестали сходить с человеческих уст. Но даже это было не всё, чем смог прославить себя Кагетора. Он покорил остров Садо, рассадник ужаса и нечистой силы, чем приумножил богатства Этиго, благодаря тамошним золотым шахтам. Потом, он изгнал Ходзё из Кодзукэ, защитив клан Уэсуги и побил Такеда в Синано. Ему было всего двадцать шесть лет, а он уже свершил так много. Разве способен обычный человек на такое?

Всё это твердили люди Этиго, а слухи летели по ветру далеко за пределы северной провинции. Многое было преувеличено и переиначено, но заключение оставалось лишь одно, – Нагао Кагетора есть Бисямон-тэн.

Именно после таких сказок в Этиго накатили волны повальной миграции. Земледельцы за последние гроши покупали во владениях Нагао земли и начинали на них обустройство. Для процветания провинции это было хорошо, ведь обработка земель сулит больший урожай, а именно этим пополняется казна. Но, вместе с ними шли и другие; ронины, нищие монахи или просто бродяги, а избыток голодных ртов ещё никому не шёл на пользу. Эти самые «рты», лезли в Этиго со всех щелей и даже через заснеженные горы, где они частенько погибали от холода, голода, когтей диких зверей или просто срывались в пропасть. Кагеторе даже пришлось закрывать границы и силой выдворять беженцев, которые шли по большей части из Канто, где война не утихала десятилетиями. Когда энтузиазм «голодных ртов» немного поубавился, князь Нагао вновь открыл границы, и всё встало на свои места.

Только вот в Синано дела обстояли куда хуже. Подконтрольные Кагеторе земли, которыми, якобы управляли недобитые Такедой кокудзин, стали подвергаться набегам. Было понятно, что это сам властитель Каи пытается деморализовать своего противника через простой люд, совершая поджоги, грабёж, убийство и насилие. Люди не знали куда деваться, и под чьим покровительством следует жить. С одной стороны Нагао Кагетора – божественный, справедливый и добрый, но весьма отдалённый за своими горами. С другой, Такеда Харунобу – жестокий, сильный, зато весьма щедрый, с теми, кто его поддерживает. Большинство склонилось в пользу последнего и бегство началось уже с земель Кагеторы, – с севера Синано на юг. Именно поэтому князь Нагао вернулся, чтобы разобраться со своим врагом. Но, как оказалось, Такеда хорошо подготовился к встрече, устранив Китадзё Такахиро и пополнив гарнизон Асахиямы, располагавшейся не на его территории.

Кагетора в очередной раз взглянул на пёструю ленту знамён, марширующих воинов. Ему нравилась его армия. Она была не столь многочисленна, нежели у Такеды или Ходзё, но в воинском умении им не было цены и они всегда были едины. Он не сомневался, что и в этот раз выйдет победителем, пусть даже его враг применит все свои уловки, на которые он способен.

От созерцания князя отвлёк Ясуда Кагемото. Среднего роста человек, с бритым лбом и в чёрно-бардовой дзинбаори. Он был родственником Китадзё и исполнял при Кагеторе должность бугё, ответственного за армейский капитал.

–Кагетора-сама!– обратился к даймё Кагемото, встав перед ним на одно колено.– У меня новости о состоянии здоровья Такахиро-сана.

– Что с ним? Он будет жить?– Нагао как всегда не выражал своих чувств, хотя он беспокоился о своих вассалах не меньше, чем мать о своём единственном ребенке. Пусть даже этот вассал был повинен в предательстве.

–Да господин.– ответил Кагемото.– Его тело синее от ушибов, а левая нога сильно повреждена, но врачи говорят, что он выживет.

–Прекрасно.– ответил Кагетора.– Видимо ками берегут его.

Ясуда не уходил, ожидая, что князь скажет что-то ещё, но тот не обращал на него внимания, наблюдая за войском.