–Тэнгу, тэнгу, научи меня ждать.

–Ждать – удел вечных, людям не понять.– последовал ответ из уст пернатого.

– Тэнгу, тэнгу, покажи, как горит огонь.– вновь зашептали за стеной.

–Огонь – оружие вечных, людям не совладать.– ответил тэнгу.

Через недолгое время, пернатый услышал потрескивание подожжённого дерева и звук горящего пламени. Тэнгу бесшумно зашевелил губами, будто читал молитву и загнул пальцы в замысловатый знак, замерев на месте. Простояв так несколько ударов сердца он сорвался с места и расправив свою накидку, словно крылья, устремился в противоположную от лагеря сторону. За спиной послышались человеческие крики и ругань. Люди требовали воду, чтобы потушить горящий амбар. Если со стены, кто-то не отвлёкшийся на пожар, увидел, как от их лагеря летит одинокая сова, то не придал этому значение. Сова – ночная птица и нередко залетает к людям, а увидев пламя, каждый зверь бежит и ищет спасения.

Наутро, в нескольких ри к востоку от лагеря армии Этиго, у придорожного святилища, высеченного в скале, сидел одинокий монах. Помолившись за усопших, он поклонился алтарю и присел рядом, прислонившись спиной к камням. То был обычный ямабуси, в дорожной, красно-белой одежде, с четырьмя помпонами-бонтэн на груди, в маленькой шапочке на завязке, сдвинутой на лоб и длинным посохом с металлическим навершием, с закреплёнными на нём кольцами. Подобным образом одевались последователи сюгэндо – бродяги и отшельники, жившие в горах и странствующие по стране в поисках знаний и занимавшиеся пропагандой своей веры. Этот монах был не исключением и по его виду, легко можно было догадаться, что он давно уже странствует по земле, неся свет своей веры. Помимо пыльной одежды, рваных сандалий и грязных, седых волос, у него был пошарпанная, наверняка пустая, корзина, которую он таскал за плечами. В такую корзину, они обычно собирали подаяния,– еду, одежду, дрова для костра и очень редко деньги. Казалось, странствующий монах задремал, но его глаза были полуприкрыты и он следил за всем, что происходит вокруг него.

Вскоре, к святилищу подошёл ещё один человек, тоже монах, но совершенно другой веры, что можно было определить по одежде. На этом другом, была тёмная, длинная хламида, с прохудившейся сумкой на гуди и соломенная, широкополая шляпа, покрывавшая бритую голову. Он присел перед алтарём, поклонился, помолился, и не отрывая глаз от святилища, произнёс:

–Томита Годзаэмон, я полагаю?

Ямабуси лишь медленно опустил веки, тоже не глядя на второго монаха.

–Говорят, этой ночью было очень жарко, словно при свете дня?– спросил молящийся.

– Во всём виновата бешеная пляска тэнгу.– ответил бродяга, названный Годзаэмоном.– У них очень скверный характер, поэтому от их веселья часто страдают люди.

– Что есть, то есть.– согласился монах в шляпе.– Но некоего господина из Каи, весьма забавляют подобные вещи.

–Передайте ему моё почтение.– Томита еле заметно поклонился.

–Непременно.– произнёс другой монах. Он ещё раз поклонился и поднявшись молча пошёл своей дорогой. Вскоре и Годзаэмон поднялся, закинул корзину за плечи и направился в противоположную сторону, звеня кольцами своего посоха.

1.Гэнсэн или котобататакаи – «война слов». Как правило, сражения начинались с таких поединков. Выходили два воина-специалиста и начинали покрывать друг друга всеми возможными и невозможными ругательствами, на которые были способны.

2.Кусари-до – тип доспехов отдалённо напоминающий европейскую кольчугу. Этот тип относился к дешёвым доспехам предназначенным для пехоты-ашигару. Его делали из маленьких пластинок, кожаных или металлических, нашивая их на матерчатую основу и заполняя промежуток между ними металлическими кольцами, собственно кольчугой. Такие доспехи ещё называли татами до( складной доспех), потому, что он легко складывался и не занимал много места. Иногда, кольца просто нашивали на материал, что часто встречалось на наручах-котэ или надевали под одежду, как это водится в сомнительных легендах о шиноби(ниндзя).

3.Гун-бугё – начальник штаба в военное время.

Месяц Хадзуки(август). Сайгава, Синано.

-Это необходимость, господин!– убеждал князя Усами.– Как можно думать о таких пустяках, когда армия на грани голода.

–Пустяки, Усами!?– не сдержал эмоций Кагетора.– По-твоему, грабёж мирных жителей, это пустяки?! Вы и так, прошлый раз убедили меня сжечь земли двух уездов, теперь ты хочешь уговорить меня обобрать хейминов! Разве мы акуто или вако? Мы армия Этиго, воины, самураи, мы не разбойники!

–Если вы не согласитесь на моё предложение, у вас не будет ни воинов, ни самураев, ни армии.– Садамицу с виду был спокоен, но его нервное моргание, выдавало раздражение, которое он испытывал при разговоре с князем.– И домой вы вернётесь с поражением. Если бы мы не потеряли амбары с провизией, то можно было ещё продержаться, но случилось то, что случилось. Это длительное стояние не приводит ни к чему хорошему. Мы впустую тратим время, деньги и еду.

–Атаковать мы тоже не в силах, потому, что Такеда тут же бросится на нас во время переправы.– поддержал Какидзаки.

–А самое главное, что Такеда тоже не может нас атаковать по той же причине.– посетовал Иробэ.– Вот если бы мы двинулись одновременно с противником и встретились на середине реки…

– Брось эти сказки Кацунага-сан, этому не бывать.– прервал северянина Накадзё.– Я поддерживаю Усами, но хочу внести некоторые поправки.

–Какие ещё поправки?– Садамицу заинтересованно поглядел на старика. Обычно Фуджисукэ лишь участвовал в сражениях и мало давал советы по тактике и стратегии. Хотя, Усами знал, что этот бойкий старичок много натворил в своё время, пуская в ход не только два своих меча.

– Я считаю,– Накадзё хитро ухмыльнулся.– что пока не нужно грабить деревни, но только пока. В конце месяца они соберут урожай и начнут прятать его в свои тайники, поскольку знают, что недалеко стоят две враждующие армии, готовые в любой момент отобрать у них последнее. Нам нужно упредить это и нагрянуть во время сбора. Причём сделать это нужно на территории врага, потому как именно с них и будет кормиться Такеда. Тех же, что находятся на нашей земле, следует строго контролировать, потому как, в случае неудачи, нам придётся питаться за счёт них.

–То есть, в противном случае, нам всё равно придётся их обобрать?– уточнил князь, глядя на Фуджисукэ.

–Господин, здешним хэйминам глубоко плевать, кто их грабит, мы или Такеда, для них мы все одинаковые.– снова включился в разговор Усами.– Но если вы так не желаете прослыть в лице простолюдинов жестоким полководцем, то пусть этим займётся Мураками. Это его земли, так пусть на него и падёт гнев простого люда.– все, присутствующие на совете расхохотались.

–И ещё,– решил добавить Садамицу.– Такеда, наверняка будет делать тоже самое, поскольку его армия больше чем наша, а его родная провинция далеко. Поэтому, нам нужно быть вдвойне, я бы даже сказал, втройне бдительными.

– Значит, Накадзё предлагает мне рейд по тылам Такеды, а Усами обобрать местных?– подытожил Кагетора.

– Но ведь вы не хотите везти провизию из Этиго?– вопросом на вопрос ответил Садамицу.

– Нет. Наши люди не должны страдать от голода, лишь потому, что мы застряли в чужих землях.– согласился князь.– Хороший полководец кормится за счёт врага.

–Вот видите.– одобрительно покачал головой Накадзё.– Вы и сами пришли к этому выводу.

– Не совсем. Раз уж мы заговорили о рейде, что вы ответите на то, если мы ограбим самого Такеду?– Кагетора обвёл взглядом вассалов. Он видел, как загорелись их глаза. За два с лишним месяца они так умаялись от безделья, что готовы были на любую авантюру. Князь продолжил.– Наши шпионы докладывали, будто припасы наш враг возит с юга Синано или из Каи и он будет их возить до тех пор пока на полях не соберут урожай. Нужно узнать, когда он ожидает следующую поставку, выбрать местность и напасть. Такеда наверняка не ожидает от нас такого хода.