Сколько всего нужно учесть и не запутаться в собственной правде и лжи. Как невыносимо трудно и как больно понимать, что его объятия, возможно, последние.

Больше он не захочет даже знать ее.

========== 10. Отдавай ==========

Он прошел долгий путь от ребенка из глубинки штата Джорджия до уважаемого конгрессмена, совета которого не гнушались многие сильные мира сего. Его деда и отца пренебрежительно называли белое отребье, братья с трудом выживали на пособие по безработице, затевая драки с более удачливыми реднеками, которые по крайней мере владели землей и умели на ней работать, а старшая сестра раздвигала ноги перед каждым, кто был готов за это платить хоть пару баксов. Но Роджер Уайли Харрисон был сделан из совершенно другого теста, чем его семья. Пока пять его братьев и сестра, чьи оба имени по прихоти матери начинались на одинаковые буквы, сбегали с уроков и шатались по окрестностям городка, ища приключений и пробуя дешевое пойло в местном баре, он выпрашивал у учителя книги и дополнительные задания, подрабатывая чисткой обуви и мытьем посуды в кафе, чтобы купить тетради и ручки, а в свободное время ошивался в конторе мистера Бартли, местного адвоката, который охотно делился с мальчишкой своим богатым опытом, ведь его практика существовала не один десяток лет.

Позже он добился места в бейсбольной команде школы и стал отличным питчером, что способствовало полной стипендии в университете. Там он познакомился с Элоизой, дочерью судьи верховного суда и женился на ней, не раздумывая. Увы, за годы брака она подарила ему двух дочерей и ни одного сына, который смог бы доказать, что второе поколение Харрисонов, добившееся успеха, не случайность, а закономерность.

Став судьей, он пользовался немалым авторитетом, но его манила политика.И вот, он достиг поста конгрессмена штата Джорджия, его старшая дочь была хватким адвокатом и он по праву гордился тем, как она ведет дела, жаль, что она отвергала всех мужчин, которые пытались заслужить ее благосклонность. Но настоящей головной болью была младшая дочь, Эми. Точнее, ее скользкий муж.

— Добрый вечер, Филипп, — начал он самым приятным голосом, на который был способен, — как поживаешь?

— Добрый, Родж, — ответил зять, — чем обязан?

— Не могу дозвониться Эмилии. Мы договаривались завтра пообедать вместе, а ты знаешь, какой у меня плотный график…

Филипп, помолчав несколько секунд, изобразил тоскливый вздох.

— Рожд, я собирался позвонить тебе завтра, когда буду иметь больше информации… Не хотел понапрасну волновать тебя и Элоизу. Дело в том, что я не знаю, где сейчас Эми, — наконец выговорил он.

— Что?! — Роджер на секунду замер. — Что значит, ты не знаешь, где Эми?!

— Понимаешь, я был в «Мираже», затем у меня была пара деловых встреч… телефон я оставил в казино… наверное. Приехал домой, а Эми нет с самого утра и она не сообщила, где будет. Я был уверен, что она с дочерью, — быстро заговорил Филипп.

— Ты, должно быть, шутишь! — взревел Роджер. — Ты хотя бы в курсе, что в твоем гребаном казино был пожар?

— Какой еще… пожар? — Филипп старательно изобразил крайнюю степень изумления.

— Включи новости, придурок. А я еду в полицию, — рявкнул Харрисон и бросил трубку.

Филипп, скривившись, швырнул телефон в стену. Какого черта его тесть обо всем узнает первый! И даже до полиции, ведь эти идиоты еще не объявили его в розыск и не нашли, чтобы допросить. Почему они тянут? Прошло почти три часа с момента, как он смотрел на горящие стены и чувствовал непонятное возбуждение пополам с грустью от того, что придется начинать все снова. А еще Пелетье… чтоб его! Усилием воли постаравшись забыть о бывшем верном сподвижнике, он включил огромную плазму, занимавшую половину стены его кабинета.

— По последним данным, жертвами пожара, пылающего несколько часов в деловом центре Атланты, стали три человека. Полиция не сообщает о том, кем были эти несчастные — гостями или сотрудниками прославленного казино «Мираж». Вероятно, пролить свет на это сможет владелец казино или его управляющий, связаться с которыми пока что не удалось.

Журналистка сохраняла серьезное и скорбное выражение лица, но ему казалось, что она с трудом сдерживает возбуждение. Все любят трагедии и ужас, который происходит не с ними. Как в старину, когда казнь была публичной — даже старики и дети приходили поглазеть, как умирает осужденный, ведь это были не они. Они продолжали дышать.

«Неужели Эми явилась в казино? Иначе зачем ее папаша так разволновался? Три жертвы… Марти и коп…», — от этих мыслей его бросило сначала в холод, а потом в жар. Если третьей жертвой стала его жена…

Он свободен.

Торопливо одевшись, он предупредил Лилли, что уезжает. Пора было выяснить все.

***

Она снова и снова звонила Мишонн, но равнодушный голос предлагал оставить сообщение. Видимо, подруга уже спала или телефон сел. Она часто забывала его зарядить. Кэрол не хотела вслух произносить то, что можно было потом использовать против них, поэтому тихо оделась и выскользнула из спальни. Дэрил спал на диване в гостиной, на дворе была глубокая ночь, но ждать было невыносимо. Утром могло быть слишком поздно, чтобы решать, правильно ли она поступает.

— И куда тебя потянуло? До утра не подождет? — хмуро спросил Дэрил, в одну секунду переместившись в коридор, где она уже зашнуровывала кроссовки.

— Прости, что разбудила, — прошептала она, — мне не спалось…

— Я по-твоему, идиот? — фыркнул он, с подозрением глядя ей в глаза. Его мрачный вид и тон голоса навели ее на мысль, от которой по всему телу разлилось тепло, несмотря на обстоятельства.

— Ты что, подумал, что я собираюсь к Блейку? — спросила она.

Дэрил неопределенно дернул плечами, мрачнея еще больше.

Кэрол, улыбаясь, шагнула к нему вплотную, ласково касаясь щеки и небрежно поправляя упавшую на лоб челку.

— Мы встретимся с ним утром, пупсик. Правда. Я звонила подруге, но она не отвечает. Хотела пройтись — она живет неподалеку.

— Я мог бы пойти с тобой, — почти жалобно протянул он, не уклоняясь от ее прикосновений, — но ты же не захочешь, чтобы нас видели вместе, да?

— Какие глупости, Дэрил, — серьезно сказала она, мимолетно прикасаясь губами к его щеке, — ты спал, а я ненадолго. Не ревнуй.

Перехватив ее руки, он решительно забросил их себе на плечи, сжимая ее талию.

— Я не ревную, — пробурчал он, потянувшись к ее губам, целуя так бережно, словно она была сделана их стекла.

Возвращая ему поцелуй за поцелуем, Кэрол растворилась в нахлынувших ощущениях. Ей было мало его губ, мало его рук, робко исследующих ее спину и плечи, задевающих кружева бюстгальтера и замирающих, не решаясь продолжать движение. Она сама расстегнула крошечные крючочки и положила его ладони туда, где хотела их почувствовать больше всего, ловя губами его судорожный вздох и ощущая, как он сжимает ставшую такой чувствительной грудь и как едва не отшатывается, поняв, что ее руки добрались до молнии его джинсов.

— Ты… уверена? — простонал он в ее раскрытые губы, когда между ними не осталось преград в виде одежды, а ее ласки стали еще смелее.

— Не спрашивай. Я так хочу… — выдохнула она, когда он прижал ее к стене и развел бедра, устраиваясь между ними и делая первое медленное и сводящее с ума движение.

Она застонала, держась за его плечи и обхватывая его ногами, прижимая еще ближе, побуждая двигаться, прикусывая его шею и наслаждаясь каждым мгновением…

Позже, уже лежа на нем сверху в ее постели, Кэрол спросила, водя пальцами по его влажной груди:

— Ты это заранее спланировал? Чтобы я никуда без тебя не выходила?

Дэрил, вздохнув, признался:

— Я вообще не планировал, что ты… что мы… так получилось…

— Серьезно? Боюсь представить, что бы ты со мной делал, если бы заранее придумал план, — хихикнула она и охнула, получив увесистый шлепок по ягодицам.

— Молчи, женщина, — строго сказал он, — а то…

— Накажешь меня? — с удовольствием протянула она, забывая обо всем на свете и снова растворяясь в его поцелуях.