В виски бьёт первый удар, а Шанель хватает телефон, но я выхватываю сотовый из его рук, и с силой провожу по экрану.

Кровь остыла прямо в жилах. Я словно труп. Точно такой же, который свисает с этого потолка. Холодный, окоченевший, и застывший в тот момент, когда умерла душа владельца этого тела.

Экран переливается светом, но я не могу смотреть больше никуда. Только на фото, которое на похоже на картину моей собственной смерти. Наверное именно так выглядит смерть Малики. Это её картина, которую она приготовила мне, как билет на тот свет. Пропуск для меня. Потому что я ощутила физически даже то, как его руки связаны цепями на головой. Мои запястья горели и пекли точно от цепей точно так же, как и руки Хана.

— Убью… — резкий, грубый и холодный рык, словно бритвой по ушам.

Я не узнала свой голос. Потому что это была не я. Это было чудовище, которое породило чудовище. И родилось оно после картины того что, сотворило это с моим мужчиной.

"Женщина всегда считалась слабым полом, но в ней больше внутренней силы, чем в троих мужиках скопом", — так всегда говорил дядя Олег. И наверное он был прав, потому что, когда я подняла взгляд от сотового, Шанель отшатнулся от меня, как от прокаженной.

Но я ждала другого. Взгляда твари, которая осталась как наблюдатель за этим спектаклем, и я уверена, эта тварь уже знала, что выпадет на сцену.

Доминант скрылся за кулисами, с ухмылкой на лице, низко мне поклонившись. А мне казалось, что меня сейчас разорвет на части прямо на месте. Мышцы напряглись, а руки сжались до хруста. Это часть игры. Квеста. Потому что под фото стояли четкие временные рамки — двенадцать часов, и первое задание.

"Морская пена за бортом искрится,

А солнце слепит человека на корме.

Он кукловод, и тем гордится,

Что сам придумал ход в игре.

На судне правда есть одна проблема.

У кукловода с крысой правда на двоих.

И в этом вся дилемма."

— Вызови сюда экспертную и закончишь сам! — я сорвалась в сторону кулис, зная что эта тварь не успела далеко сбежать.

Его задача устранить меня. И это совершенно точно. Шанель что-то орал мне в спину, но я не реагировала ни на кого. Только запах ткани плаща, холод повсюду, в каждой мышце и части тела. Да такой, что я превратилась в робота, чтобы не чувствовать дрожи.

Злость и ярость. Это всё херня в сравнении с тем, что я ощущала, когда бежала за этим ублюдком через коридоры мимо гримёрок. Мы вбежали в последний длинный коридор, по которому носились работники театра и труппа.

Спина обтянутая кожаной курткой и затылок с башкой, которую я хочу снести прямо сейчас. Размазать мозги этой скотины прямо в этом коридоре на одной из стен. Да так, что скулы сводит.

— Шустрый сука! Но от меня ещё никто не уходил, тварь! — прошептала пустым голосом, и остановилась быстро достав пистолет из нагрудной кобуры.

Люди заорали сразу как увидели пушку в моих руках, и прибились к стенам, в ужасе. Но у меня не было времени, он почти добежал до конца коридора под сценой.

Встаю в стойку и ловлю момент между ударами сердца. Метал оружия кажется теплым, потому что мои руки холодные. Я ведь труп. Пол секунда, чтобы оттянуть ствол и возвести курок. Щелчок раздается, как гром. Звонко и резко.

Звук моего выстрела оглушает всех вокруг, а люди приседают и начинают орать сильнее. Бабы визжат, а мужики прикрывают из собой.

Ублюдок оборачивается и стреляет в ответ, заставляя меня отпихнуть дуру, которая встала под пулю к стене, и опять сорваться на бег.

Пытаюсь выровнять дыхание, чтобы не сдохнуть, пока лёгкие начинают гореть огнем в груди. Я не могу упустить его. Ни за что! Он нить, начало клубка, который приведет меня к Хану!

Только на парковке у здания я понимаю, что у меня нет ключей от машины. У меня вообще нет машины! Поэтому сцепив зубы смотрю на то, как эта тварь срывается с места на машине, которая явно ждала его здесь. Бешенство затопило всё внутри меня, и я как дура стою посреди парковки.

Вокруг хаос, все рассаживаются по машинам, поэтому ровно через две секунды, а это один гулкий удар в груди, я подхожу к первой же тачке. Мужик уже сел в салон и спорит со своей девушкой.

Поднимаю пистолет и вырываю назад, почти закрывшуюся дверь машины.

— Вышел нахрен! — возвожу курок, а мужик тут же выскакивает из автомобиля, как и его визжащая баба.

— Вэ?? Дугунья?! *(Что? Вы кто?)

У меня нет времени на этот трёп, поэтому показываю значок, сажусь за руль и проворачиваю ключ в зажигании. Это корыто дешевле, и явно не такое, в котором привыкла ездить я. Память возвращает в омут воспоминаний, о которых сейчас мне думать нельзя.

Бросаю пистолет на соседнее сидение и скрываюсь с места, со свистом выезжая на проезжую часть. Я должна догнать его. Должна!

— Лика-ши, щибаль!!! Ты что вытворяешь?! — в ухе орёт Ю Чон-ши, а я холодно его обрываю:

— Хорошо, что ты сам вышел на связь. Найди машину этого ублюдка! Не знаю как! Свяжись с сетевиками. Я должна видеть его передвижение! — вжимаю педаль газа в пол, и начинаю вилять в потоке машин на широкой шестиполосной дороге. Обгоняю пару автомобилей и сворачиваю на встречку через сплошную, чтобы со свистом развернуться в совершенно другую сторону. Машины сигналят и останавливаются сразу за мной. Но я переключаю передачу и начинаю разгоняться сильнее, потому что замечаю эту тварь на балюстраде надо мной. Корыто виляет задом, и на повороте в окно врывается бешеный свист ветра.

— Жди подкрепление, дура! — орёт Ю Чон-ши.

— У неё Хан Бин, Ли Ю Чон-ши. Поэтому ты напрасно сотрясаешь воздух. Я сама уже его нашла. Веду по правой ветке на выезде из Каннама.

— Лика остановись!

— Посадишь меня потом. Когда я найду всех этих тварей. Ты… — машину качнуло, а я прикрыла глаза и встряхнула головой, но потом опять крепко схватилась за руль руками, и начала выжимать из этого корыта всё, что оно могло выдать.

— Ты должен понимать меня, как никто другой, — закончила пустым голосом, и услышала такой же в ответ.

— Только не убивай.

— Постараюсь.

Машины проносятся за окном, а холодный ветер от открытых окон гуляет по салону, ещё сильнее замораживая. Сердце начинает стучать, как отбойный молоток, лишь вспомнив снимок.

Зачем я так поступила? Дура! Зачем бросила его одного?!

Впереди целая вереница машин, которые мне вот сейчас, нахрен на дороге не нужны! Начинаю сигналить, и ухожу от столкновения, но не выпускаю из виду зад колымаги ублюдка.

Справа показывается первый подъём, а за ним темные шапки деревьев. Заповедник. Мы выехали за город. Об этом говорит знак, который мимоходом пролетает в глазах, и я замечаю его боковым зрением.

"Приятного пути" на английском. Какая ирония. Я холодно ухмыльнулась, и прибавила газу. Корыто начало трясти сильнее, а из-под капота медленно проступал дым.

В кармане раздается трель сотового и я знаю, кто это звонит.

— Прости, дядя! Но мне не до человечности сейчас…

Начинается дождь. И я понимаю, что машину качает ещё сильнее по дороге, которая быстро покрывается ливнями дождевой воды.

Расстояние между нами сокращается и я могу попасть. Придерживаю руль, снимаю ботинок и зажимаю им педаль газа, перехватываю пушку в левую руку, и фиксируя руль корпусом своего тела, высовываюсь в окно. Это самоубийство, но у меня нет выбора. Дождь мешает видеть нормально, и первая пуля со свистом отскакивает от корпуса машины.

Прижимаю руль сильнее животом, сцепляю зубы, и шумно выдыхаю через нос, стреляя опять. Рядом затормозил автомобиль, потом ещё один, поднимая за собой высокие брызги. Все автомобили стали сворачивать на обочину. И это даёт возможность не парить мозг из-за гражданских. Поэтому за третьим выстрелом, я попадаю. Машина этой твари резко уходит в кювет у кромки заповедника, и думать времени не остаётся. Выбиваю ботинок ногой и резко бью по тормозам, замечая, как Хон Джин выбегает из машины и перепрыгивает сетку забора.