Мальчишка вдруг поднял телефон со своего стола, и передал его в руки Ю Чону.

— У нас новая жертва, — сухо отрапортовал мужчина и все застыли, — Труп найден у причала одного из портов Хан Ган. Девушка. Предположительно двадцать три года. Тело уже везут к нам.

— Личность установили? — спросил Хон Джин, а я прислушалась.

— Кан Мён Хи, старший секретарь и помощник исполняющего обязанности гендиректора компании "Шинорацу", господина Чхвэ Йон Со.

Он отдал сотовый мальчику, и тот тут же изменился внешне, словно по щелчку пальцев. Собрался, схватил какие-то бумаги, и вихрем вышел из помещения.

— Насколько далеко место обнаружения тела от норэбан, где работали три предыдущие жертвы? — на мой вопрос тут же ответил Хон Джин, которому скорее всего уже сбросили все данные, и он вывел их на один из экранов.

Что-что, а вот эти навороченные штучки мне жутко нравились.

— Это вообще в другом конце города. Первичный осмотр места обнаружения показал отсутствие каких-либо следов автомобильных шин или протекторов от обуви. Вообще никаких следов. Словно её сбросили из воздуха.

— Или выбросили за борт, — прошептала на родном очевидную вещь, подойдя к экрану и всматриваясь в карту местности.

— Что, простите? — переспросил Ю Чон и встал позади меня, а я тут же быстро и ловко увернулась в сторону со словами:

— Нужно проверить все судна, которые курсировали по реке этой ночью и утром.

— Вы думаете… — Хон Джин поднялся от стола и я кивнула со словами:

— Это же очевидно, что девушку сбросили в воду и её тело просто прибилось к берегу. Одно плохо…

— Мы не знаем сколько времени и откуда его несло течением, — подхватил Ю Чон и я опять кивнула.

— Но зато нам подкинули еще одного подозреваемого, — усмехнулся Хон Джин, и ударив по клавишам вывел на экран фото молодого парня, со словами:

— Приёмный сын того самого гендиректора и фактический владелец компании "Шинорацу", господин Ким Хан Бин. Двадцать лет. Студент университета "Кёнхи", отделение "менеджмент и управление бизнесом". Типичный чобаль, — добавил от себя Хон Джин и подошел к нам.

— Чобаль? — я переспросила и обернулась к мужчине, на что он тут же ответил:

— Богатый наследник семьи из высшего общества.

С которым мне предстояло встретиться этой же ночью, чтобы разбить все убеждения в правильном понимании поведения корейских мужчин.

Ким Хан Бин совершенно не был похож на своё фото из документов. На нём на меня смотрел обычный парень. Да, ухоженный и молоденький мальчик. Но фото не способно передать ни харизму, ни внутренний мир человека, когда сделано для паспорта. Этот стереотип работает во всем мире.

Именно поэтому мое тело начало неадекватно реагировать на этого парня, как только его ввели в допросную. У меня словно давление подскочило.

Внешне типичный плейбой. С красивой длинной стрижкой, чёлка, которой так и лезла в его глаза. Дорогой вельветовый пиджак был на тон темнее синих джинсов, которые низко сидели на бедрах, держась на грубом кожаном ремне. У такого паренька должен был быть целый послужной список из брошенок и плачущих девочек. А всё потому, что от него пахло сексом в буквальном смысле этого выражения. Он войти не успел, а уже облизал нижнюю губу, и осмотрел на меня так, словно я прямо сейчас сяду на этот стол, раздвину перед ним ноги и с радостью приму его ласку. Самоуверенный в собственной неотразимости, но при этом… его движения и то, как парень сел за стол, говорили немного о другом. Хан Бин волновался и умело это скрывал, а то что на металлической поверхности отбился потный след его руки доказывало, что ему дискомфортно. И это не мудрено, ведь его арестовали.

— Переводчика вызвали? — я обратилась к патрульному инспектору, но меня оборвали, вальяжно развалившись на стуле:

— Не нуждаюсь, агашши, — Хан Бин повернул ко мне лицо и ухмыльнулся, — Я прекрасно вас понимаю и без суфлера.

— Отлично, — ответила сухим голосом и села напротив, махнув патрульному, чтобы оставил нас.

— Вы знаете почему вас арестовали? — открываю папку, и смотрю на фото Мён Хи из морга.

Опять накрывает ощущение апатии, а дыхание учащается, но я возвращаюсь в реальность, а Хан Бин отвечает и складывает руки в замок на груди:

— Не имею и малейшего понятия, за каким хером, меня словно отпетого правонарушителя священных законов Кореи, приволокли в этот храм правосудия, моя госпожа. Но я рад, что смог здесь побывать.

Хам, повеса и словоблуд в одном флаконе. Это подростковая маска детской травмы. Тут два варианта: либо он реально зажранный наследник, либо этот парень не катается как сыр в масле, а выживает в своей среде, как может.

— И почему же? — начинаю смотреть на его лицо, и замечаю как слегка приподнимается уголок его губ, но отвечая, Хан Бин остается в защитной позе, со сложенными на груди руками.

— Иначе я бы не встретил такое произведение небесного творения. Вам говорили, что у вас сногсшибательный цвет глаз, моя госпожа.

— Вы не знаете почему находитесь здесь, но продолжаете плевать на свою судьбу, даже не поинтересовавшись, кто вас допрашивает и по какому праву?

— Вы не поверите, я готов даже за решетку сесть, если каждый день допрашивать меня будете именно вы.

Губы медленно двигаются пока он это говорит, и мой взгляд застывает именно на них. Я годами не слышала ничего подобного в свой адрес. Мне делали комплименты, бесспорно. Но ни разу меня не пытались соблазнять так открыто и нагло.

— Вы думаете если я иностранка, то не знаю ваших правил приличия, Ким Хан Бин.

— Уверен, что знаете.

— И намеренно их обходите. Почему?

— Потому что мне страшно, и я не понимаю что здесь делаю, — он вдруг отвечает честно и размыкает руки, осматривая мое лицо, — Но вы и вправду сногсшибательно красивы. Как кукла. Ни единой лишней детали. Это удивительно, и смотря на вас мне становится спокойнее.

— Что вы делали вчера вечером в норэбан в здании торговой палаты? — мой голос делается глубоким, а страх начинает скручивать горло словно в тиски, но Хан Бин словно продавливает этот панцирь, своим изучающим взглядом.

— Пел и танцевал, — с ухмылкой отвечает и опирается руками о стол, — Моя госпожа, скажите уже зачем я согреваю здесь мебель своим задом и разойдемся. Если честно, я не привык находиться в таких местах, да и нас в любую минуту может прервать мой адвокат. Страшный человек. Вы не успеете и слово промолвить, а он вам половину криминального кодекса процитирует вкупе с гражданским. Оно вам надо?

— Отвечайте честно, господин Хан, и прекратите эти словесные игрища.

— Валяйте! — он откинулся на спинку стула и сел вразвалочку опять пялясь на меня, как на ту самую куклу.

Ладони начали зудеть, а тело нагрелось ещё сильнее. Мое состояние было совершенно нестабильным, а запертая дверь нервировала всё больше. В такой обстановке понять, он это совершил или нет, я не смогу. Но судя из того, как парень испытующе на меня смотрит, вполне возможно, что Хан Бин действительно не понимает, почему здесь находится.

— Вам знакома госпожа Кан Мён Хи?

Мой вопрос заставляет его лицо немного дернуться. Вальяжность пропадает, и поза становится "деревянной". Он как бревно застывает и смотрит мне в глаза непонимающим взглядом.

— Ам… Это старший секретарь и помощник моего отчима, а что?

— В каких вы с ней отношениях? — мое предположение не может быть ошибочным, хотя выглядит самоуверенно.

— Деловых.

— Насколько деловых? — он выпрямляется и я замечаю, как парень непроизвольно сглатывает прежде, чем ответить.

— Она наш сотрудник.

— Не врите.

— Что происходит? — Хан Бин начинает нервничать, и это заметно.

— Вы состояли с этой девушкой в интимных отношениях или нет?

Резко задаю вопрос и одновременно разворачиваю фото Мён Хи из морга прямо к нему.

И бинго! Он вскакивает, как ошпаренный смотря на то, насколько изуродовано лицо девушки. Это сыграть невозможно. Но это не улика, а косвенное предположение. Реальный испуг человека, который не совершал преступления, был на лицо. Если бы он сделал это непреднамеренно или в состоянии аффекта, максимум отшатнулся бы и скривился. Если бы он был морально разбитым и нестабильным психически, он бы застыл на фото взглядом и молча поднял на меня глаза.