Бесконечные звонки и сообщения на её номер ни к чему меня не привели, она не отвечала мне, и это был плохой знак. Слишком много гордости было в этой девушке, была бы моя воля, я бы отщипнул немножко её гордыни и раздал нуждающимся. Я не знал где мне её искать, поэтому предупредил охрану клуба на тот случай, если Ассоль вдруг решит переночевать в своём кабинете, и только потом уже я вернулся к себе домой. Больше мне ничего не оставалось делать, сколько бы я не колесил по городу, мне не удавалось её отыскать. Я знал лишь её дом в Сан-Диего, но туда она вряд ли могла бы поехать, так как все её вещи пока ещё находились в моей квартире, в том числе и ключи от дома, поэтому мне оставалось лишь смиренно ждать её возвращения у себя. Рано или поздно она должна вернуться. Если не ко мне, то хотя бы за своим барахлом. Кстати, что там у неё? Не помешало бы изучить содержимое её сумки, и понять для себя есть ли там то, за чем ей необходимо было вернуться. Для своего успокоения мне нужно было убедить себя в том, что она вернётся ко мне. Я прикипел к ней, и похоже правда влюбился в неё, иначе не стал бы бегать за ней и искать её по всему Лос-Анджелесу, и мне не было бы так совестно за самого себя, не будь у меня к ней никаких чувств. Если покопаться в памяти, то, находясь в отношениях с Оливией, мы частенько ругались, но я был только рад, если она вдруг с пылу могла куда-нибудь свалить от меня, с Ассоль же всё несколько по-другому. Не знаю, может я боюсь, что однажды она уже не вернётся? Ещё достаточно рано об этом думать. Мы не так давно вместе, но на удивление мне хватило этого времени, чтобы понять, что я многое потеряю, если не предприму попыток вернуть её.

В сумке я не нашёл ничего стоящего, помимо её личных вещей и одной странной тетради в твёрдом переплёте, которая по каким-то причинам была закрыта кодовым замком барабанного типа. Никогда не отличался особенным интересом к чужому барахлу, но всё, что касается этой девушки становится мне крайне любопытным. До зуда в заднице. Так и в эту самую минуту. Лёжа на диване в гостиной, я держал в руках тетрадь, в которой, по всей видимости, было припрятано что-то очень личное, поскольку не трудно было догадаться, что эта тетрадь была дневником, какие обычно ведут романтические особы, и мысль узнать какие-либо тайны об Ассоль разжигала во мне нешуточный интерес. В тот момент, когда я уже планировал перебирать всевозможные комбинации к кодовому замку, внезапно послышался звук лифта. Кто-то вызвал лифт, и это могла быть только Ассоль, поскольку только у неё имелся ключ к моему логову. Окрылённый предстоящей встрече с ней, я быстренько откинул дневник с глаз долой и мысленно прокрутил свою пламенную речь с признаниями и раскаяниями. С улыбкой до ушей я стоял прямо у двери лифта, когда послышался сигнал о том, что он прибыл на мой этаж. Двери его открылись, улыбка резко сошла с лица, и я впервые в своей жизни пожалел о том, что когда-то родился. Создатель, обращаюсь к тебе! Может хватит на сегодня издевательств надо мной? Чем я заслужил?

— Какого хрена ты здесь забыла? — оскалился я.

— Напоминаю, я — твоя жена, а это, — покрутила Оливия пальцем в воздухе, — НАША квартира вообще-то, дорогой мой Даймонд.

— Твоё здесь только мусорное ведро, а если быть точнее, то его содержимое. Так что забирай и выметайся к чертям собачьим, драгоценная Оливия! — ёрничал я, не пропуская её дальше холла.

— Ты что, не рад мне? — попыталась она приложить свою ладонь к моему лицу, но была вынуждена встать по стойке смирно, поскольку я отпихнул её от себя.

— А ты что, не видишь? Радость так и прёт изо всех щелей! — развёл я руки в стороны, ехидно при это посмеиваясь. — Если так и дальше пойдёт, то боюсь мне потребуется капельница из-за передозировки радости.

— Ты один? Где же твоя, так называемая, девушка?

— Не важно! — она надавила мне на «больную мозоль» и, воспользовавшись этим, прошмыгнула в гостиную. — Оливия, чёрт тебя дери! Если ты сейчас же не уберёшься из моего дома, я применю силу и вышвырну тебя отсюда самолично!

На её лице моментально растянулась коварная улыбку, она присела на спинку дивана, сложила ногу на ногу и, покачивая одной ногой, не сводила с меня загадочного взглядом. Я достаточно хорошо её знал, и понимал, что она задумала что-то выходящее за рамки разумного. Например, в данную минуту она хотела соблазнить меня.

— Я так и знала, что между тобой и той замухрышкой нет ничего серьёзного. Будь вы парой, то вы бы уже трахались, ведь так? В своё время мы с тобой вылезали из постели разве что по нужде, а вы не то, чтобы не трахаетесь, её вообще здесь нет. Зачем ты пытался меня обмануть, Даймонд? О какой любви могла идти речь, если в твой день рождения она не с тобой?

— Её нет по твоей же милости! — ответил ей и пошёл в кабинет, лишь бы не слышать её.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не хочу марать об неё руки, буду игнорировать её, пока она сама не свалит. Бойкот — хороший способ оставаться самим собой и поразмышлять над собственным бытие, делая вид, что вроде бы слушаешь, на самом же деле, просто витаешь в облаках, пропуская мимо ушей чьи-либо высказывания в твою сторону, заставляя тем самым оппонента впасть в бешенство и сдаться. С Оливией этот трюк я проворачивал не раз, и каждый такой раз выходил из него победителем.

— Я правильно понимаю, что ты не сказал ей о нашем маленьким секрете и по этой причине она сейчас не с тобой? — спросила она, присаживаясь на кожаный диван слева от моего рабочего стола, за которым я сидел. — Получается это не из-за меня вы не вместе, а исключительно по твоей вине. Эх, Даймонд-Даймонд, ничему тебя жизнь не учит. Все эти твои тайны до добра тебя не доведут. Когда ты хотел мне сказать, что теперь являешь генеральным директор студии Ричарда? Почему я обо всём узнаю последней? — всё, что она говорила бесило меня так, что я уже начал задумываться над тем, что выбрал не самый лучший подход. Нынешняя Оливия научилась неплохо манипулировать мной, и моё равнодушие начало давать трещины. — Даймонд, хочешь я сделаю тебе массаж? Ты такой напряжённый весь, прям неприятно смотреть!

Оливия поднялась с диванчика и устремилась в мою сторону. Как только она прикоснулась ко мне, я почувствовал дикий холод, исходящий от неё.

— Сколько тебе нужно? — я перехватил её руки и с силой отшвырнул их от себя. Оливия с непониманием смотрела на меня. — Денег, Оливия. Сколько тебе нужно, чтобы ты отстала от меня.

Она нервно хохотнула.

— Какой же ты глупенький, Даймонд. Мне не нужны твои деньги, они в любом случае будут моими.

— Тогда что тебе нужно?

— Ты! Как ты ещё не понял? Я уверена, что нам удастся реанимировать наши чувства, стоит приложить усилия и всё пойдёт в гору. Мы же любили друг друга, и я не верю, что ты ничего ко мне не испытываешь, — она тяжело вздохнула и снова присела на диванчик, склонив при этом голову. — Я улетела в Италию, чтобы попытаться забыть тебя и начать новую жизнь, я думала, что у меня получится вычеркнуть тебя из своей жизни, после чего я вернусь в Америку и мы мирно разведёмся, но не вышло, Даймонд, — она начала реветь. Только этого не хватало для полного комплекта. — Я не могу смириться с тем, что мы больше не вместе, моя любовь к тебе нисколько не уменьшилась. Я страдаю без тебя. Я не вижу смысла своей дельнейшей жизни без тебя.

— У меня есть хорошее решение твоих проблем! — ответил я, на что она подняла голову и вытерла слёзы. — Поезжай сейчас к себе домой, прими стандарт снотворного, запей его бутылкой крепкого алкоголя и с миром засыпай. Правда, я не обещаю, что ты проснёшься после этого, но попробовать всё же стоит.

— Ненавижу, когда доходит до серьёзности, ты только и можешь, что язвить и пускать свои шуточки! — выругалась она, нисколько не скрывая своих слёз.

— Я уже не люблю тебя, Оливия. Я разлюбил тебя на пороге нашей спальни в тот самый день. Ничто не в силах вернуть те чувства, которые я когда-то испытывал к тебе. Любовь — не смертельный недуг. От любви можно излечиться. Если повезёт, то даже без побочных эффектов.