«Тут часты нападения? – озадачился я. – Но по дорогам курсируют патрули, кого им бояться?»

Влетев внутрь, я расслышал речь, но языка не знал. Что-то близкое к китайскому, но ни одного знакомого слова. Пришлось искать детей и крутиться рядом с ними, поскольку взрослым свойственно объяснять ребятне значение событий и назначение вещей. Моего анализатора будет достаточно, чтобы из показанных иероглифов алфавита и примеров их использования самообучиться до знания языка. До этого было ещё далеко, но я хотя бы точно знал, что меня не видят и не слышат в текущем состоянии.

В поселении я провёл пару дней, чтобы выучить местный язык и письменность, которой, к моему удивлению, тут владели лишь пятеро, хотя населения насчитывалось под десять тысяч человек, живших, впрочем, крайне бедно. Именно наблюдая за ними, за те, как они читают свитки и общаются друг с другом, мне и удалось довольно быстро выучить язык.

Большая часть населения посёлка была неграмотной, не умея читать и считать. Их основным занятием было сельское хозяйство и животноводство, результаты труда они увозили на крытых телегах раз в неделю куда-то на юг. Туда я и собрался последовать, когда понял, что больше здесь ничего нового для себя не узнаю.

Ещё одной хорошей новостью, кроме изучения языка, было то, что я нашёл возможность воплощения тела, всё оказалось очень просто, достаточно было почувствовать, как оно становится материальным. Вот только едва любая часть тела превращалась в привычную мне плоть и металл, как тут же включался внутренний таймер, исходивший из кончика указательного пальца и отсчитывающий не обещанные мне двадцать пять минут, а всего лишь десять. И неважно, один я палец материализую или всё тело, таймер включался в любом случае. На эти эксперименты я потратил две минуты, и пока не хотелось пробовать дальше, неизвестно было, сколько времени мне потребуется на поиски сына. Для этого нужен был кто-то из местных, желательно повыше статусом, чтобы знал о мире больше, чем крестьяне, у которых все разговоры крутились только вокруг еды, секса, слухов и демонов. Про последних, кстати, я так и не понял, кого они имеют в виду, но частокол и охрана стояли именно потому, что жители опасались нападений. Были иногда случаи, когда бродячие демоны захаживали в посёлки и вырезали всех подчистую.

Так что утром, пристроившись за телегой, везущей очередную партию товара в ближайший город, я полетел рядом, прислушиваясь к неспешному разговору стражников, обсуждающих скорый турнир мечников. В этом году он обещал был особо пышным и торжественным, ведь в город прибыло несколько высокопоставленных гостей из соседних провинций. Все они явились со свитами, и в них присутствовали мечники уровня квадрата или даже угла.

Что это за ранги, я пока не понимал, но в городе возможно было почерпнуть и эту информацию. Внезапно моё внимание привлёк человек, который недалеко от дороги обчищал труп. Причём повозка жертвы была загнана в кусты так, что оставалось удивляться, как её не видели с дороги остальные.

«Преступник не будет кричать, привлекая к себе внимание», – тут же понял я, поворачивая к месту преступления и материализовываясь, едва прикоснувшись рукой к его плечу.

– А, кто?! Что?! – он от испуга упал на пятую точку и ошеломлённо посмотрел на меня. Затем его взгляд перенёсся на труп.

– Это не я, он тут лежал!

– Помолчи, если не хочешь лишиться языка. – Из руки выдвинулся меч, при виде которого он упал на колени и стал биться головой о землю.

– Господин, я не виноват! Он напился, вспылил и напал на меня первым!

Я схватил его за шиворот и поднял над землёй.

– Ещё одно слово на посторонние темы, и я начну резать тебя по кусочкам. Это понятно?

Он выпучил глаза и быстро-быстро закивал головой, боясь сказать хоть что-то.

– Отлично. Мне плевать, кто из вас кого убил, просто ответишь на мои вопросы и свободен. Понятно?

Он снова закивал головой.

– Где находится Небесный город?

– Я не знаю, господин, я простой человек, мы ездим только из поселения в Лан Дау.

– Что такое уровни квадрат и угол?

– Не знаю, господин.

Я понял, что дальнейшие расспросы будут бессмысленны, поэтому отпустил его и деактивировал меч, поворачиваясь спиной. Время материализации неумолимо тикало, и тратить его на разговоры с тупым крестьянином было себе дороже. Только я собрался сделать шаг к дороге, как задняя камера показала, что сидевший до этого неподвижно человек внезапно прыгнул и ударил меня в спину коротким кинжалом.

Лезвие предсказуемо сломалось о броню, а вот моё перерубило его пополам. Вытирать меч не было нужды, к молекулярному лезвию ничего не приставало, так что можно было убрать его обратно в руку и обыскать покусившегося на меня человека. Странно, но денег у него не было, лишь пара свитков, которые я спрятал в карман и снова развоплотился, чтобы не тратить время. С каждым разом делать это было всё легче и легче.

Ускорившись, я покинул место преступления и присоединился к ушедшему вперёд каравану. Через три часа, когда мы свернули на новую, весьма приличного качества дорогу, человеческий трафик стал живее, мы не были больше одни. Постоянно встречались или обгоняли нас небольшие конные отряды или такие же караваны, как наш, везущие еду в город. Буквально через час я смог сам убедиться, каким огромным он был. Город, окружённый высокими стенами из красного кирпича, располагался на холме, и даже с моего места было понятно, что в нём проживает никак не меньше миллиона человек. Кроме той дороги, по которой двигался караван, я заметил ещё две такие же по ширине, идущие к нему с разных сторон света. Ещё дальше, там, где вдалеке скрывались стены, можно было разглядеть гладь реки. Город стоял на стратегически важном перекрёстке дорог в дельте, был богат и развит. Так что наверняка там можно было найти просвещённых людей, у которых можно узнать больше о похитительнице сына, тем более что теперь я знал её имя.

Оставив едва ползущий из-за большой пробки на входе караван, я пролетел мимо отряда охраны ворот, одетых в красные жилеты, расшитые множеством медных пластин, внахлёст друг другу. Древка их бердышей тоже были окрашены в красный, как я понял, это общий городской цвет, поскольку на улице всюду виднелись фонари и флаги красного цвета, дома из такого же кирпича, не говоря уже про дорогу и одежду многих горожан. Хотя нужно было отметить, всё окружающее являлось явно не повседневным, город готовился к большому празднику, поэтому принарядился и очистился.

Полетав по улочкам, я не обнаружил никого, кто бы мне подошёл в качестве источника информации, и направился дальше, туда, где находился большой комплекс трёхэтажных зданий, самых высоких в городе. Судя по количеству увеличивающейся охраны, это был дворец местного правителя. Резко увеличилось количество прислуги, одетой в красно-жёлтые однотипные одежды, занимающейся наведением порядка во дворце или прислуживанием за столами гостей. Поговорить с кем-то из высокородных очень хотелось, но вот не было у меня уверенности, что, во-первых, этот разговор состоится, поскольку большинство их них вело себя так же, как Даль Ген Хо, а во-вторых, у меня могло просто не хватить на это времени, нужен был кто-то внушаемый и не сильно гордый.

Пролетая небольшую площадку, где на песке бил и бил одним движением манекен ребёнок лет семи, я заинтересовался и подлетел ближе, прислушиваясь к двум служанкам, которые тихо разговаривали между собой, следя за его тренировкой.

– Юный господин такой старательный! Жалко, что он такой, – она споткнулась о слово и, оглянувшись вокруг, осторожно продолжила, – …особенный. Не понимает, что Кун Ван Юн не обратит на него внимания.

Вторая поддакнула ей.

– Да, он как увидел эту клановую девицу и узнал, что она участвует в турнире, потерял сон и аппетит, только и бормочет о желании тоже в нём участвовать.

– Бедный ребёнок, бедный наш правитель, – сокрушалась первая, поглядывая на парня.