— Это всё ожидание, Лялька. — тихо отзывается Рома, сжав мои сомкнутые в замок руки. — Я тоже ненавижу ждать.
— Но ты не боишься. — выдыхаю я.
— Я мужчина.
— У страха нет гендера. Боятся все. Это нормально.
— Допустим. — улыбается он. — Только я же ещё и самоуверенный, забыла? Большой, сильный и страшный.
Вот зачем он это делает? Ведёт себя как нормальный, поддержать пытается.
— Не забыла. Всё так и есть. Мне от этого только хуже.
— Нам нужно будет выйти до аэропорта. Пересядем в другую машину. Пока что хвоста нет, но лучше принять меры предосторожности.
— Когда ты успел обо всём этом договориться? — заинтересованно смотрю на него, не понимая подобного манёвра. Зачем пересаживаться?
— Такие были инструкции. Они оговорены заранее, Лялька. Мы готовились. — улыбка не сходит с его лица.
— Почему ты улыбаешься? Ты похож на безумца, Зверь. Вот-вот небеса рухнут на наши головы, а ты довольный, как…как не знаю кто, довольный. Это настораживает.
— Ты очень красивая, Лялька. Мышцы лица сами играют. — ухмыляется Зверев.
Машина сбавляет скорость. Шумно сглотнув, я выглядываю в окно. Рядом с нами притормаживает легковой автомобиль серебристого цвета.
— Не бойся. Свои. Только шустрее, ладно?
Почему же так бьётся сердце. Это же просто! Ничего сложного. Выйти из машины, кивнуть двум парням. С удивлением встретится взглядом с Митей. Пройти мимо, лишь оглянувшись ему вслед.
— Лялька, садись! Не тормози. — рычит Зверев
Колонна машин вместе с лимузином трогаются с места, увозя замену молодожёнов. Сбрасываю оцепенение. Сажусь на заднее сидение, громко хлопнув дверью. Зверев смеётся, но тем не менее вдавливает педаль газа в пол.
— Что? Ты не уточнял, куда именно садится!
— Там под сидением сумка с вещами. Переоденься. Мне и с этого места будет открываться шикарный вид.
Хочу ответить что-то колкое. Едкое. Но меня больше волнует скорость.
— Куда мы спешим? — уткнувшись в окно, я провожаю взглядом наш лимузин. — Почему мы вырвались вперёд? Отвечай!
— Проверим дорогу. Не повышай на меня голос, Лялька! Отшлёпаю!
— Для этого обязательно мчаться по встречке?! — нет, ну он точно безумен.
— Я сказал, переодевайся и не кричи на меня! Пустая дорога!
— Да пошёл ты! — поморщившись, я всё-таки опускаю руку вниз. Шарю под сиденьями, пока не натыкаюсь на спортивную сумку. — Сегодня же я избавлюсь и от Звягинцева, и от тебя. — быстро расстёгиваю молнию, вывалив на сиденье гору шмоток. Нахожу очередной спортивный костюм. Остервенело отрываю бирки и задираю подол платья. — Зеркало опусти, извращенец! И на дорогу смотри!
Стаскиваю рукава платья, высвободив руки, и осторожно тяну вверх. Всё-таки платье отчего-то жалко. Понятия не имею, на хрена оно мне нужно и на какой чёрт мне его сохранять. Не представляю, куда я могла бы его надеть. Я теперь на свадьбы ни ногой!
— Футболки, костюмы спортивные… — ворчу, надевая белую футболку. — Ты принципиально, из своих личных соображений, меня нижнего белья лишаешь постоянно? Или это фишка твоих иных?
— Что на ноге?
— В зад пошёл, Зверь! Я сказала, зеркало опусти и смотри на дорогу! Только попробуй меня угробить! — подвязку быстро пропускаю через ногу, демонстративно швырнув её на переднее сиденье. — На дорогу смотри!
Штаны надеваю тоже быстро. Шнурок на поясе оставляю болтаться не завязанным. Беру в руку мастерку и зависаю.
У обочины мужчина в инвалидной коляске. Он проносится мимо размытым пятном, но…
— Останови… — вот так всегда, когда самое время кричать, голос подводит. — Тормози, Зверь!!!
— Что? Зачем? — не сбавляя скорости, Зверев смотрит на меня в зеркало заднего вида.
— Останови машину. Сейчас же! Там Звягинцев!!! Тормози! Тормози! Тормози! — дёргаю ручку. Не поддаётся. — Выпусти меня сейчас же!!!
Внутри всё обрывается. Я не имею права на ошибку. Я не могу ошибиться. Это он. Он! Каждая клеточка моего тела толкает меня к нему.
Визг тормозов звучит бальзамом на расшатанные нервы. Бьюсь плечом о водительское сиденье. Боль раздражает. Ей не время и не место в моём теле.
— Дверь открой!
— Я должен подождать остальных.
— Дверь!!! — горло дерёт от надрывного крика.
Я не я. Я себя не ощущаю. Перегибаюсь к нему, махая кулаками направо и налево. Не уверена, что ему больно так же, как и мне. Опять боль, на этот раз в руках. Ненужная. Лишняя.
Наконец-то дотягиваюсь до кнопки блокировки дверей. Отбиваюсь от Зверева и вываливаюсь из машины, чудом устояв на ногах. Мимо проносится наш кортеж. Бегу в обратную сторону. К уроду и падали, которой не место среди людей. Да даже среди супов, как бы сильно я их ни ненавидела, не место.
— Стой! — игнорирую крик Зверева.
Плевать. Он всё равно мне не верит. Ему не остановить меня. Никому меня не остановить.
Вижу его. Кажется, он тоже видит меня. Просто чудо какое-то, ты смотри. Ноги ходят, оказывается, сука!
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Давай, тёпленький комочек. Помоги мне. Помоги мне, Морда.
Рычу, внутренне замирая и отгораживаюсь. Разочек не страшно. Можно и обратиться. Ради благой же цели.
Нутро выворачивает наизнанку. Хруст сопровождается тупой болью в каждом суставе.
Прыжок и мой рёв сотрясают асфальт. Вибрация распространяется далеко вперёд. Становится светлее и жарче. Так не должно быть, но мне плевать — моя добыча убегает!
Глава 51
Лежу на спине, задрав лапы вверх и упиваюсь пустотой внутри. Наверное, сейчас приедет служба отлова… Э-э-э-э, хотя какая служба отлова. Охотники, спецназ, не знаю.
Звягинцев мёртв, большая часть его людей тоже. И я очень сомневаюсь, что моё появление не осталось незамеченным ни на камерах видеонаблюдения, ни водителям, вставшим в образовавшуюся пробку на пути следования к аэропорту. Но я не хочу бежать. Мы не хотим бежать.
Ненавижу всех этих предводителей, командиров и главарей. Ненавижу. Они посылают своих людей на смерть, рискуют ими, используют, зачастую сугубо в своих личных целях. Сегодня одним таким уродом стало меньше. Но есть ещё один… Зверев.
Он так же отправляет своих парней в самую настоящую задницу. Ему плевать, останутся ли они живы и целы. Какое право он имеет на это? Никакого.
Наш кортеж не доехал до аэропорта. То, что я приняла за спецэффекты оборота, являлось не чем иным, как взрывом. Пожалуй, излюбленный трюк Зверева и Звягинцева — подрывать всё, что считаешь нужным. Всё, что плохо стоит, лежит и даже едет.
Первой машине досталось больше всех. Остальные, кажется, успели остановиться и выбраться. Там кипела схватка, слышались звуки выстрелов и криков. Подрыв первой машины был лишь отвлекающим манёвром, с целью выманить молодожёнов и иных из автомобилей. Засада. Но мне как-то всё равно. Я просила остановиться сразу! Просила! Мы так же могли наехать на то взрывное устройство, или что там было, не заметь я Звягинцева. Зверев мог не только мне поверить и выпустить сразу — он мог остановить кортеж! Он мог спасти своих людей.
Ну уж нет. В сегодняшних смертях нет моей вины.
…ну во всяком случае, не в смертях людей Зверя.
Стало тихо, если не считать звуков сирен и криков случайных свидетелей. Ну да, точно. Пальбы больше нет. Кажется, Зверев всё же разобрался с засадой. Или это разобрались с ним?
Вокруг меня валяются десятки трупов. Моя добыча просчиталась, бросившись к своим охранникам, через пролесок. Скрывшиеся в кустах и на деревьях мужчины стали лёгкой добычей, как и их предводитель. Удивительно, но они его защищали. Защищали Звягинцева ценой собственных жизней. Я никогда не пойму, как это работает. Что должно быть в головах, чтобы встать на защиту подобной мерзости?
«Морда, что же мне теперь делать?»- мысленно спрашиваю я, желая услышать ответ. Потому что я не знаю ни как дальше жить, ни куда податься. Не знаю вообще, кто я.
