Они лежали на сене, совершенно обнажённые, посреди разбросанной одежды. Ингрид положила голову на разгорячённую грудь Тони и едва касалась тонким пальчиком его напряжённого живота.

– Мне щекотно, милая моя Ингрид, – он накрыл её руку своей.

Леди Хансен хитро улыбнулась:

– Твоя?

– Знаешь ли, после того, что между нами было, я обязан на тебе жениться, – Тони провел другой рукой по манящим изгибам бедра и легонько шлёпнул по попе.

Ингрид ойкнула и рассмеялась.

– Я была бы не против повторить то, что между нами было, – прищурилась она.

– Я тоже, но уже глубокая ночь. Тебя не будут искать?

Ингрид вздохнула и откинулась на спину, сухая трава неприятно впилась в кожу.

– Наверное, уже ищут. Ты не представляешь, как я не хочу покидать Макондо.

– Тебе понравится в море, ты же его так любишь, – Тони повернулся на бок и погладил Ингрид по волосам, потом взял в ладонь камень. – Даже в твоём кулоне живёт море. Откуда он у тебя?

Ингрид забрала его и повертела в руке, разглядывая мерцающие светлые вкрапления в тёмной синеве.

– Достался от мамы, она мне дала его незадолго до своей смерти, – девушка грустно вздохнула. – Ты не представляешь, как я по ней скучаю.

– Не печалься, милая Ингрид, – Тони наклонился и ласково поцеловал её в щёку. – Твоя мать всегда с тобой, в твоём сердце. А ваша поездка будет кстати, ты развеешься, погуляешь по столице, а граф решит все дела, и вы вернётесь.

– Ах, Тони, хорошо бы, – она сжала пальцы, и сено между ними хрустнуло, – хорошо бы, если так.

Энтони молча смотрел на неё и ждал.

– Но не будем сейчас об этом, – Ингрид слабо улыбнулась и, обняв его руками за шею, прильнула всем телом. – Я хочу побыть с тобой ещё немного. Хочу побыть твоей, – жарко прошептала ему на ухо и прикоснулась влажными губами к его губам.

Тони заметил, что она что-то скрывала, но разве он мог противиться воле своей леди?

***

Перед самым рассветом Ингрид тенью просочилась в свою комнату и, не раздеваясь, юркнула под одеяло. По телу было разлито столько наслаждения, что им можно было бы наполнить не одну бочку. Ингрид вытянулась и улыбнулась. Она вспоминала ласковые прикосновения его пальцев, и настойчивые поцелуи, и крепкие объятия. Энтони знал, как доставлять удовольствие… И почему он не был сыном какого-нибудь графа?

Ингрид повернулась на бок и поджала колени к груди. Почему она встретила его так не вовремя? И как теперь остудить горячее сердце?

Осторожный стук в дверь прервал её мысли.

– Миледи?

– Хильда? Заходи, – Ингрид показалась из-под одеяла.

– Корабль готовят к отправке, ваш отец послал за вами. Давайте я помогу вам одеться.

Ингрид встала, отряхнула платье и улыбнулась:

– А я ещё не раздевалась.

– Миледи, – выдохнула служанка и подбежала к ней, обняла и тут же отпрянула, – что же вы наделали, – дрожащим голосом сказала она и принялась вытаскивать из волос сухую траву.

Ингрид молчала, поджав губы, но подбородок предательски дрожал. Она смотрела прямо перед собой, едва сдерживая слёзы, лишь дёргаясь от прикосновений служанки, что снимала с неё одежду, однако стоило моргнуть, как щёки обожгло.

– Это моя маленькая месть, дорогая Хильда.

– Но как же вы решились… А если ваш жених узнает? Если он от вас откажется? – служанка замерла и зажала рот рукой. – Не слушайте меня, миледи, я несу ерунду. Давайте наденем новое платье.

Ингрид кивнула и закрыла лицо ладонями. Её тело затрясло от сдерживаемых рыданий.

Во двор Ингрид вышла свеженькой, будто и не было этой бессонной ночи.

– Доброе утро, ваша светлость, – склонилась в реверансе перед герцогом, прошуршав пышным подолом тёмно-зелёного платья из плотной ткани.

– Доброе утро, отец, – поцеловала в щёку графа Хансена, задев его локонами, забранными в высокую причёску.

Граф почесал бороду, улыбнулся в ответ:

– Доброе утро, моя красавица. Как тебе спалось?

– Замечательно, – кивнула Ингрид.

Она стояла, гордо выпрямив спину, и искала взглядом Тони. Вдруг он выведет лошадей? Вдруг покажется ей в последний раз? Но двор был пуст.

– Прощай, моя девочка, – схватила её за руки леди Луиза-Мария. – Не забывай обо мне, пиши письма каждый день. Как ты там устроилась, как тебя приняли, как жених… Всё-всё пиши, – она утёрла глаза платком и крепко обняла племянницу.

– Конечно, буду писать, тётушка Мари, не переживай.

– Долгие прощания – лишние слёзы, – проговорил герцог Рэйвен. – Нам пора. Путь неблизкий.

– Идём, дорогая, – поторопил дочь лорд Хансен.

Все вещи уже были погружены на корабль, и теперь ждали лошадей, чтобы доставить людей на берег. Ингрид всё ещё надеялась, что их приведёт Тони, но на козлах в карете сидел какой-то мальчишка. У дверцы она остановилась и подозвала Хильду, сунула бумажку ей в руку, шепнув на ухо:

– Передай это нашему конюху Энтони Брауну, только чтоб никто не знал. Никто-никто, ты поняла?

Хильда согласно закивала и, опустив голову, спрятала послание в юбке.

– Секретничаете? – каркнул совсем рядом герцог Рэйвен и показал на дверцу, предлагая девушке забраться в карету.

От неожиданности Ингрид вздрогнула, но очень спокойно ответила:

– Что вы, ваша светлость, просто прощаюсь со своей любимой служанкой.

– Угу, – хмыкнул герцог. – Не расстраивайтесь, у меня много красивых девиц, найдём вам новую.

Ингрид сдержанно улыбнулась.

Дверца захлопнулась, и карета двинулась к берегу.

Хильда долго не могла найти, где жил этот Энтони Браун. В замке о нём почти ничего не слышали, знали только, что он недавно устроился на конюшню. Работал исправно, вёл себя тихо, никаких неудобств не доставлял. Хильда оббежала почти весь остров, пока, наконец, не выяснила у сэра Моргана, что Тони снимал у него комнату в жилых кварталах.

Жильё оказалось на самом верхнем этаже, и, пока она туда добралась по крутым лестницам, совсем запыхалась. У дверей служанка остановилась, чтоб отдышаться. Из соседних комнат доносились разные звуки: от громких разговоров и детского плача до мерного поскрипывания кровати и стонов. Эта часть кварталов была приютом для всяких людей.

Хильда постучала в дверь.

– Кто там?

– Это Хильда, служанка леди Хансен.

Послышались торопливые шаги, и дверь распахнулась.

– Заходи, – велел Тони.

Хильда юркнула внутрь и прижалась к стенке. Она была невероятно напугана, ведь никогда раньше не уходила так далеко от замка. Ей только-только стукнуло пятнадцать, и начала проявляться женская фигура, но Хильда прятала её в мешковатых платьях, а серо-русые волосы всегда покрывала платком.

– Что ж ты трясешься, как мышка? – похлопал её по плечу Тони, отчего она почти вжала в себя голову. – Ладно-ладно, понял, – он поднял руки и отошёл. – Что ты хотела?

– Леди Ингрид передала вам письмо, – Хильда трясущимися пальцами выудила из кармана помятую бумагу и передала мужчине.

Тони взял её и подошёл к свету у окна.

«Дорогой Энтони, прости меня. Я должна была сразу всё сказать и не морочить тебе голову, но я не смогла противиться чувствам. Прости, если я дала тебе какую-то надежду. Я никогда не вернусь в Макондо. Отец выдаёт меня замуж. Прости и знай, что мне было хорошо с тобой. Навеки твоя Ингрид».

Пока конюх читал письмо, Хильда осторожно осматривала комнату: кровать на толстых ногах, прикрытая меховым покрывалом, пара стульев, крепкий стол. Над приземистым шкафом расположились несколько полок, заваленных всякими камнями и побрякушками. Хильде показалось, что среди них были и не только безделушки. Но откуда взяться украшениям у простого конюха? Может, он их украл? Она посмотрела на него с подозрением.

А Тони снова и снова перечитывал слова и не мог поверить. Хотя, кто он для неё? Так, мимолётное увлечение, игрушка для богатой леди.