– Ник, паспорта ведь у тебя? – я пыталась в уме перечислить все, что мы гипотетически могли забыть, собираясь в самый непродуманный и не просчитанный отпуск в нашей жизни.

– Да, и билеты тоже, – прокричал Ник из гостиной.

Можете закидать нас помидорами, но после того, как меня сбила машина и я якобы побывала "по ту сторону", мы даже толком это не обсудили. Нечего было обсуждать. Да, я ничего не помню, но я не видела никакого белого света и раскрывающихся врат. Никаких херувимов, страшного суда, пронесшихся перед глазами лучших моментов жизни. Ни-че-го. Только глубокий сон без снов. Объяснять себе, Нику и бригаде медиков кровавую лужу, растекавшуюся от моей головы, и полное отсутствие жизненных показателей желания не было никакого. Все ошибаются, люди, приборы, специалисты… А учитывая тот факт, что мы оба уже своего рода стали королями монстров с нашими мутировавшими генами с шансом один на миллиард, все самые неожиданные факторы вполне могли совпасть в один миг.

Но это не значит, что это никак на меня не повлияло. Стало предельно ясно, что нам нет смысла откладывать какие-то мечты, желания и идеи на завтра. И дело не только в том, что наша жизнь может прерваться в любой момент и ей чихать на то, что вы не планировали умирать молодым и еще многого не успели. Хотя может показаться именно так: как во все этих красивых и романтичных фильмах, когда герои, доживая последние месяцы или побывав на волосок от смерти, начинают вдруг жить на-полную, исполняя нелепый список желаний.

Мы никогда не станем родителями. От слова совсем. Я не против приемного родительства и безумно уважаю семьи, которые берут в семью малыша из приюта и любят его как своего. Но… Мне было до боли в груди обидно, что мы никогда не станем спорить – чьи у ребенка глаза, уши, в кого у него эти гадкие черты характера, способности. Не о чем спорить. Не о чем мечтать. Не к чему готовиться. И незачем себя беречь от надуманных страхов и псевдоопасных приключений…

– А ты все свои тридцать купальников в чемодан упаковала? – ехидно спросил Ник, выкидывая из холодильника все, что может испортиться за время нашей двухнедельной поездки в Чили.

– Их там всего три. Явно меньше, чем пять тонн упакованных тобой гаджетов, которые нам даже не пригодятся, съехидничала я в ответ. – Ты же не надеешься, что у нас всегда будет доступ к вай-фаю, не говоря уже об электричестве.

– Хлоя, мы об этой поездке и мечтать не могли. Я обязан запечатлеть все эмоции, что мы получим во время этих бесконечных восхождений, прыжков и что ты там еще напланировала.

– Рафтинг, ты забыл про рафтинг. Не отвертишься ты от него и надейся, – я игриво чмокнула Ника в губы, отвлекшись от попыток застегнуть свой необъятный чемодан.

– Да с чего тебя вообще эта идея посетила, ты же даже дождь не любишь, потому что одежда намокает и прилипает к телу, а ты мерзнешь как зяблик от этого, – иронично вздохнул мой муж.

– Взгляни на это по-другому – рядом с тобой постоянно будет девчонка в мокрой белой футболке, а во время ночлега тебе придется это все с меня снимать, и кто знает…

– Если ты продолжишь в том же духе, нам придется отвалить таксисту приличные чаевые за получасовое ожидание, – прорычал Ник мне в ухо, резко притянув меня к себе и схватив за задницу.

– Могу себе позволить, – я ответила на его грубость дерзким поцелуем. Люблю, когда он такой.

Николас жестко схватил меня на руки, вынуждая обхватить его ногами за спиной, и усадил на массивный обеденный стол. Я уже и забыла, когда в последний раз мы использовали его не по назначению… Дотянувшись до телефона, он быстро отправил водителю сообщение, свободной рукой залезая мне под кофту и выуживая грудь из лифчика. Ловко справившись с пряжкой его ремня, я аккуратно стянула с него джинсы вместе с трусами. В наших бесконечных попытках завести детей мы слишком сосредотачивались на цели и не всегда могли настроиться на сам процесс. Сейчас же мы были как малолетняя парочка – никакой сосредоточенности и озадаченности, только наши до предела возбужденные и разгоряченные тела.

Мы явно переоценили свои возможности – от такого грубого секса и накала страстей нас и на десять минут не хватило.

– Это путешествие уже становится одним из самых крутых в моей жизни, – просмеялся Ник вытираясь полотенцем после душа.

– То ли еще будет, – сладострастно промурлыкала я нарочито медленно надевая белье.

– Хлоя, или ты завязываешь со своими фокусами, или мы опоздаем на рейс, и я не выпущу тебя из спальни все четырнадцать дней поездки в страну твоей мечты.

– Мне и на кухне было волшебно, – просмеялась я и, увидев в его глазах разгорающиеся огоньки, продолжила. – Все, все, таксист заждался, идем.

– Николас, хватит рыбу вялить, что они сказали? – мое нетерпение от полного непонимания, что там лопочут наши потенциальные гиды на испанском диалекте, не слабо выводило меня из себя.

– Они говорят, что мы выбрали не самый лучший сезон для сплава – сезон дождей только закончился, река полноводна и пороги, которые в подходящий сезон хоть и опасны, но хорошо видны, сейчас превратились… как это правильно сказать… в мясорубку или вроде того, – озадаченно перевел мне Ник.

Откуда мой муж так блестяще владеет испанским? Очень долго он рассказывал мне сказки про няню-мексиканку, но при продаже его квартиры, которой он совершенно не хотел заниматься, я нашла коробку с его фотографиями времен разгульной жизни в колледже… Кто вообще печатает фотографии в наше то время? Ну так няня оказалась как минимум лет на двадцать моложе положенных и явно питала слабость к высоким мощным голубоглазым красавчикам, коим являлся мой благоверный. Так я узнала о большой любви моего Николаса и Марьян, кончившейся тем, что ей наскучила его обходительность и она переключилась на его друга – самопровозглашенного Казанову и красавчика темнокожего Майка. Спустя годы друзья закопали топор войны, а "няня" исчезла из жизни их обоих навсегда. Поначалу я, конечно, злилась, что он сразу не рассказал мне правду, какое-то время даже боялась, что горячая красотка Марьян с волосами цвета воронова крыла может снова всплыть на горизонте и пробудить студенческую любовь, но ведь каждый имеет право на прошлое. Мы не можем его изменить и не должны шарахаться от призраков былого… Важно лишь то, что в итоге нас связало что-то гораздо большое, чем когда-либо было у нас обоих.

– И ты надеешься, что я откажусь от этой затеи, пролетев тысячи миль? – я не была намерена отступать.

– Хлоя, ты меня вообще слушала? Это о-п-а-с-н-о, – Ник отчитывал меня как школьницу.

– Да брось, они ходят по этим порогам всю свою жизнь и знают их лучше, чем свору своих детей. Я уверенна, что им даже глаза завяжи – они найдут дорогу даже в самом бурном потоке, – ставлю сотню на то, что, если бы сейчас создатели кота из "Шрека" увидели бы мои глаза, они бы заплатили любые деньги, чтобы сделать меня его прототипом.

– Ааааа, черт подери, я женился на самой безумной женщине на всем белом свете, – вздохнул Ник и начал что-то бурно обсуждать с чилийцами. – Они хотят еще двести баксов сверху за риск.

– Пффффф, всего-то? Пусть пакуют чемоданы, – с задором выкрикнула я.

Так началось наше невероятное приключение. Потрясающая природа, утопающая в зелени, отвесные скалы, поражающие своей бирюзой воды реки Бейкер… Если вообще возможно испытать эстетический оргазм – то это был он. Наши гиды действительно знали реку как свои пять пальцев, пороги мы проходили на раз-два. В последнюю ночь нашего сплава, наевшись до отвала свежепойманной рыбой, название которой запоминать мне было просто лень, мы задержались у костра, пока чилийцы отправились спать. Кажется, я никогда не видела такого звездного неба… Я чувствовала себя так, будто мы одни во Вселенной, будто все эти звезды, шум реки, пение неведомых ночных птиц – все это только для нас двоих. В такие моменты, я будто чувствовала себя частью этого мира – не было и толики страха, что, укладываясь спать, я наткнусь на кого-то ползущего и пресмыкающегося, да даже если бы пума, действительно обитающая в этих краях, залезла к нам на ночлег – я была бы ей рада и приняла как котенка. Мы – часть этой природы и никогда не имели права называть себя венцом творения. Все эти горы, реки, нетронутые человеком леса, умопомрачительное небо… Вселяли в меня веру в лучшее будущее для каждой твари, даже с какой-то насмешкой намекали на нашу малую значимость для мира на нашем коротком веку…