Походив между ним, она сказала Егору.
- Работа простая. Собирай камни и оттаскивай их на тот конец.
Он послушно принялся за камни и камешки, а Партида занялась виноградом. Ходила между рядами, трогала лозу, смотрела на солнце, наклонялась к самой земле, а потом выпрямлялась, так что ее рубашка натягивалась, очерчивая две небольшие округлости под тканью и два плотных бугорка.
Все же, подумал Егор, ей меньше восемнадцати. Может, даже шестнадцать. Неширокие бедра, длинные ноги, ровные, несмотря на отсутствие той самого идеального пресловутого соприкосновения в бедрах. Длинные брови, как крылья далекой птицы. Улыбка проказницы. И особая чарующая женственность, отличающаяся от манерности томных див в платьях до пола, ждущих, когда перед ними откроют дверь авто. Нет, разумеется, ее можно представить в длинном платье на каблуках, с яркой полоской помады на губах, но в отличии от жеманниц она при случае без лишних раздумий скинет туфли, подберет подол платья и полезет на соседское дерево за спелыми грушами. Нет, ну а чего?
- Ты чему веселишься? - спросила Партида. - Мелкие тоже нужно подбирать. В этой мелочи самый смысл.
- Представляю тебя в платье на каблуках, ворующей груши.
- Тоже развлечение, - согласилась она, - Утомительнее всего, что вот ты их убираешь, подчищаешь, а они потом заползают вновь.
- Камни? - уточнил Егор. - Ну да, они такие. А еще норовят убежать от своей судьбы. Вот этот уже несколько раз выскальзывает из рук.
Партида отчего-то засмеялась.
- Вот именно. Мечтает какой-нибудь камень, строит планы, пытается что-то совершить, потому что, как ему кажется, все в его руках, а тут р-раз, и какой-то Егор хватает его бесцеремонно и отправляет в другое место. Потому что имеется высший смысл, недоступный камню.
Партида наклонилась. Рубашка на ее груди отошла, открывая тело, и Егор поспешно отвел взгляд.
Или не поспешно...
- Поэтому и нужно их собрать всех. Дабы высшая справедливость была законом, а не исключением.
- Разумеется, - согласился Егор, думая при этом, давно ли она целовалась своими широкими рельефными губами, с которых сейчас слетает милая чушь. - А если кто-то будет протестовать и сопротивляться, мы тех приструним. У нас не будет любимчиков. Или будут?
Партида загадочно улыбнулась.
Они болтали и перебрасывались шутками до полудня, затем Партида сказала, все, хватит с них дуракаваляния, и повела Егора обедать.
Ни Клоси, ни Анапофектос не показывались, возможно, их и дома не было. Егор и Партида обедали вдвоем за все тем же утренним столом, отрывали куски у громадного белого каравая, подливали в бокалы воду из высокого стеклянного кувшина, в котором плавала половинка лимона, отщипывали виноградины от огромных кистей, лежавших на большом блюде в центре, если тушеное мясо и вездесущую запеканку из баклажанов, мяса и картофеля.
А после обеда, как порядочная греческая семья, они валяли дурака в глубине дома на на мягком диване со множеством подушечек, ожидая когда солнце закончит свои упражнения в крепости и меткости огненных лучей. Егор пытался листать сжатый до размера тоненькой книжки том академика Мартиросяня 'Путеводитель по Древней Элладе', Партида заглядывала через плечо, касалась его худым телом, смеялась над странными буквами, предлагала воду и виноград, трясла милыми космами, забывшими расческу, в результате он не прочитал и страницы текста.
Только ближе к вечеру они вернулись к раскаленному участку, на котором пытался расти виноград.
Партида окинула утреннюю кучу деловым взглядом, что-то ей не понравилось, - и Егор, повинуясь ей, начал перетаскивать камни на другое место, повыше.
- Понимаю, - сказал он во время очередного короткого перерыва, - Национальные традиции катать камни туда-сюда здесь чтут и приумножают. Сизиф одобряет.
- Нет, ну а отчего бы не использовать дешевую рабочую силу? - засмеялась Партида. - Как ты говоришь, сам Сизиф велел. Кстати, хочу тебя огорчить, если ты рассчитывал подзаработать, Анапофектос много не даст. Сам понимаешь, кризис, и все такое.
- Про жадность, жадность не забудь.
- Но ты в любое время можешь отказаться.
- Ты считаешь, что я остался из-за заработка?
- А ты в отрубях? - и в ответ на непонимающий взгляд Егора пояснила греческой пословицей, - Кто в отрубях, того и куры клюют.
- Ага, понял о чем ты. Нет, денег бы не помешало. И очень бы не помешало...
- Понимаю, тогда бы были пятизвездочные отели и рестораны, персональные гиды, яхты между островами...
- Э-э, дай договорить! Тогда бы было все то же самое: ожидание попутного автобуса, билеты с открытой датой, незнакомые деревеньки, таверны у дороги, где сидят только местные. Деньги ушли бы на свободу выбора. На возможность подчиняться случаю и спонтанности: захотелось свернуть вот на ту дорогу, которой нет на плане, и на которую потянуло внезапное желание или предчувствие, и, вместо того, чтобы идти запланированным маршрутом, ты сворачиваешь, не боясь, что на твоей карточке не хватит средств. Хотя, конечно, бизнес классом не отказался бы летать...
- На какую дорогу захотелось свернуть? - ехидно улыбнулась Партида.
- А вот на ту, - в пику ей ответил Егор, - Так что я остался вовсе не из-за денег. Возможно из-за мраморных плит террасы, лестница на которую похожа на стоптанные ступени Пропилей, возможно, из-за сосен, нависших над плоскими крышами, из-за воздуха, который, похоже, насыщают амброзией. И из-за трех граций, одна другой краше.
Партида засмеялась.
- Одна другой?
- Другой, другой, - засмеялся и Егор, чтобы не задавалась.
