Старик то ли хмыкнул, то ли хрюкнул.

  - Греки православные, тут никто не верит в богов. Только в одного.

  - Да не скажите, - оживился Егор, - Вот недавно наша фирма делала капитальный ремонт дома на Пестеля - рядом с Фонтанкой. В одной квартире сдирали обои. А там слой за слоем - газеты восьмидесятых, шестидесятых годов. И самый нижний - двадцатые годы. Прокламации, воззвания, даже плакаты были. Все сбежались смотреть, даже шеф приезжал. Чувство было поразительное - словно история никуда не девалась, не уходила вместе с годами, а жила рядом, тихо подсматривала за нами в щелочки и отверстия между слоями.

  И может быть, вера в одного бога - она ведь не просто так. Она, возможно, та самая вера в Зевса, Гефеста и Афину. Те бросили вас, скрылись в своем поднебесье, а вы, обиженные на них, обозленные, приткнулись к другому. И истово вымещаете на нем свою обиду на прежних богов.

  Пожалуй, его занесло. Егор спохватился и замолк.

  Грек тоже молчал и вид его не говорил ни о чем - то ли смеялся над глупостью иностранца, то ли осуждал за кощунство. То ли вообще, думал о том самом Эрмисе, который заводит старенькую колымагу и никак не может завести, чтобы отправиться домой в конце рабочего дня.

  А может, так оно и есть, подумалось Егору. И тянет в эти места именно из-за разлитого повсюду странного ощущения чужого присутствия. Словно попадаешь в чужую квартиру, а там накрытый стол, полные тарелки салатов и горячего, не допито вино в высоких бокалах, стулья стоят в беспорядке, играет музыка, даже доносятся голоса из-за стенки - то есть, хозяева налицо, вот буквально только что были тут, еще даже не развеялся у двери дым от сигарет. Да только ни в одной из комнат ни живой души. И в ванной нет. И на кухне. И непонятно - то ли ждать хозяев, то ли приниматься пировать дальше.

  В этой стране так повсюду. Если призакрыть глаза, чтобы не застилала взгляд современность, широкие и залитые солнцем платные автобаны, ряды отелей и апартаментов в окружении прибрежной зелени, вывески на странном полузнакомом языке, супермаркеты, таверны и автомобили, то можно почувствовать, что дело нечисто. И в журчании воды в источнике при дороге, и в парящем орле над троном Зевса, который показывают толпам туристов, и в самой атмосфере разлита древняя благодать, те самые приметы и знаки, которые приводили в религиозный восторг или религиозное сомнение греков древних.

  - И что же, нашел их? - ехидно поинтересовался старик.

  Какой-нибудь монах, не иначе, подумал Егор. Истово молится на покрытые древней краской деревянные доски, смотрит грозно на паству, не упуская случая пристукнуть посохом. Для крепости веры...

  - Пока нет. Прячутся. Возможно, обиделись на что-то. Скажите, а ваш Эрмис куда именно едет?

  - В Метеоры.

  Точно, монах, сокрушенно подумал Егор.

  - Нельзя все время жить прошлым, - не без назидания произнес грек, - иначе бы мы до сих пор враждовали с турками. А я до сегодняшнего дня помогал бы подпольщикам в горах. И поэтому твои поиски прошлого напрасны.

  - Да, - согласился Егор.

  - Да, - отозвался старик. - А если вдруг найдешь их, то что? Будешь просить о чем-то?

  Пришло время религии, подумал Егор. Время обращать иностранца-грешника в свою веру. Я отвечу, а он плавно переведет на то, что главное - молитва, что все в руках божьих, и прочее в том же благостном постно-удушающем тоне.

  - Просить не буду, - твердо ответил он. - Неприлично просить. Просто спрошу о чем-нибудь.

  - Ну и какой вопрос ты им хочешь задать, нашим греческим богам?

  Егор усмехнулся.

  - А вот спрошу, как им живется без нас и без нашей веры в них. Не зря же столько времени греческий язык учил.

  - Значит, без толку слоняешься туда-сюда, - заметил дедок. - Ясно. И дальше куда намереваешься?

  Слоняешься, пожалуй, не такой уже и неверный глаголом, подумал Егор. Ходить по местам, где тебе интересно, прислушиваться к звукам мира, к себе, при случае размышлять, как они друг с другом соотносятся, звуки и ты, - можно ли назвать подобное занятие 'слоняться'?

  - Дальше в Дельфи, - ответил он. - Побуду там пару дней, вдохну испарения, которые поднимаются из расщелины, получу пару-другую предсказаний от Аполлона и двинусь в Пеллопонес, а оттуда в Аттику.

  - Покатился котелок и нашёл крышку, - пробормотал старик.

  - Как? - переспросил Егор.

  Вдали послышался автомобиль.

  - Нет-нет, ничего, - голос старика смягчился. - А вот и машина. Тебя не приглашаю, тебе с нами не по пути. К тому же кузов забит ящиками, а в кабине втроем не уместиться. Но здесь неподалеку есть ферма, к ней ведет тропинка, она чуть дальше по дороге, слева. Увидишь среди кустов. Там живет семья, переночуешь у них. Они девушки гостеприимные, главное, не забудь сказать, что от Кифареда. Угостят узо, накормят, голодным не останешься.

  - Терпеть не могу узо, - обронил Егор.

  - Я тоже, - согласно кивнул грек. - Вино пью, а вот узо никак. И кто его придумал, узнать бы, да примерно наказать.

  Грек улыбнулся, обнаруживая приязнь и участие.

  Образ человека, пьющего по воскресеньям узо в таверне с клетчатыми скатертями на столах, а потом проповедующего с плетью в руках, пошел трещинами.

  - Как-как Вас зовут? - переспросил Егор. - Кифаред? Как...

  Он замолчал, не договорив.

  - Метров пятьдесят отсюда, слева, - еще раз напомнил грек и махнул в ту сторону посохом.

  Егор поблагодарил, на что старик не ответил, и двинулся по дороге вниз.