Выбравшись из чаши, Ми направилась к выходу.

Оказавшись в своей комнате, она легла на кровать-трансформер. Со стороны могло показаться, что Ми предается бездумному созерцанию. Но глубоко внутри она, словно в трансе, повторяла: «Человек, человек, человек…» Да, ее интересовала история людей, иногда она даже сочувствовала им. Но самой быть человеком…

Ми резко приподнялась и мысленно запросила Супербук. Перед глазами возник прозрачный пульт управления. Мысленно она выбрала раздел «История», подраздел «Биорасы: люди». Указав хронологический период, она запросила эпизодическую детализацию с любой выборкой, но с низким уровнем насилия.

Спустя секунду Ми погрузилась в новую реальность. В ушах мягко разливался женский голос, рассказывающий о месте, в котором она находилась. Ми осмотрелась. Высушенная солнцем земля, в радиусе нескольких километров лишь одиноко стоящий полевой госпиталь. Недалеко от него прямо на земле сидели истощенные чернокожие люди. Внутри госпиталя находились два человека, чернокожий и белый, оба в светлых комбинезонах. Они о чем-то спорили. В это время подъехала машина, и из нее вышел мужчина с какой-то поклажей. Войдя в госпиталь, он положил на стол портативный холодильник, затем принялся что-то объяснять этим двоим. Судя по их мимике, им это не понравилось.

Захотев понять, о чем они спорят, Ми включила опцию «Прослушивание». Теперь она слышала, как люди в светлых комбинезонах объясняли мужчине, что они не хотят в этом участвовать, так как это неопробованное лекарство вредит больным и может привести к смерти. Мужчина холодно заметил, что они знали, на что идут, а деньги, которые они получают, вполне компенсируют их душевные метания. Также он напомнил, что у каждого из них на родине имеются кредиты на обучение и жилье, и только здесь они зарабатывают столько, чтобы через пару лет полностью по ним расплатиться. Не дожидаясь ответа, он вышел из госпиталя, сел в машину и уехал. Чернокожий доктор присел на стул и закрыл лицо руками. Потом заговорил о том, что хотел стать врачом, чтобы спасать жизни, а не отнимать их. Что им приходится испытывать лекарства на живых людях как на подопытных крысах, а те, наивно доверяя им, приходят в надежде на излечение. Белый доктор, в сердцах пнув кушетку, крикнул, что он не дурак и все понимает. И лучше бы он вместо этих лекарств давал несчастным какую-нибудь пустышку. Но эти мрази следят за ними и везде понатыкали камер. И он показал средний палец в сторону одной из них.

Голос в ухе сообщил, что на протяжении многих лет в ходе секретных тестирований лекарств погибло множество людей. Но для человеческой расы это далеко не самый печальный эпизод по сравнению с периодом генномодифицированных вирусов. Тогда всего за короткое время популяция людей сократилась на треть. Голос спросил, хотела бы она увидеть этот период и последующие стадии сокращения популяции. Ми отказалась, она это уже видела. Сейчас ей хотелось рассмотреть людей в деталях. Понять их поведение и чувства.

Эпизод сменился, и Ми оказалась в городе, который был охвачен огнем. Из разрушенных многоэтажных домов торчала арматура, люди с криками выбегали на улицу, были слышны звуки автоматных очередей и взрывы. Из подъезда одного из домов выскочила молодая женщина в длинном цветастом платье, на руках у нее был мальчик лет пяти. Она метнулась к глинобитному строению, чтобы укрыться в нем. Метрах в двадцати от своей цели она вдруг на мгновение замерла, глаза ее широко раскрылись, она крепче обняла ребенка и замедлила шаг. Пройдя совсем немного, женщина вновь резко остановилась, как будто получила очередной удар. Откинув голову, она устремила взгляд в небо, ее большие глаза словно молили о чем-то. По смуглым щекам потекли слезы, превращая пыль на коже в грязные подтеки. Она перевела взгляд на сына, в его глазах застыл ужас. Рухнув на колени, она уронила мальчика на землю и стала подталкивать его к спасительному дому. Он понял ее и пополз. Мать, стоя на четвереньках, смотрела ему вслед. На ее цветастом платье стремительно расплывалось алое пятно. Малыш, то и дело оглядываясь на мать, полз и полз, и вот, наконец, смог открыть покосившуюся ветхую дверь и заползти в дом. Женщина что-то прошептала, захрипела и повалилась на землю.

Вскоре к ней подошли двое мужчин в камуфляжной форме. Один из них, со светлыми волосами, как будто что-то высматривал. Второй, смуглый, с короткой бородкой и в солнцезащитных очках, носком ботинка пнул женщину в лицо.

– Вроде дохлая. А ничего такая была…

– Где ее ублюдок? Что ты там застыл? Иди в дом, он не мог далеко уйти. А я за домом поищу, – со злостью перебил его светловолосый.

Они спешно зашагали. Дулом автомата смуглый поддел край двери и осторожно вошел внутрь, озираясь по сторонам. Светловолосый направился к заднему двору и вскоре вернулся. Смуглый, присев у двери на корточки, дожидался его.

– Ну, что там? Нашел пацана? – спросил светловолосый.

– Да нет там никого. Да туда, наверное, лет сто никто не заходил. Все в паутине, странный домишко, – ответил смуглый.

– Не мог он далеко уйти, надо искать. Вставай, чего расселся?

– Послушай, Хирург, сдался тебе этот мальчишка. Таких, как он, после боев или на границе в лагерях беженцев можно сотнями брать. Зачем мы в это пекло сунулись ради одного мальчишки? У него что, почка платиновая или печень золотая? – раздраженно отозвался смуглый.

– У нас был заказ на него, остальное не твое дело. Твои услуги оплачивают так, что ты у себя можешь жить как король. Таких, как ты, здесь миллион, другие и за меньшие деньги готовы сделать твою работу. Нашей «принцессе», видите ли, пекло не нравится. – Светловолосый подошел к смуглому на расстояние вытянутой руки и презрительно закончил: – Вы должны привыкать к этому пеклу, это ваша новая реальность.

– Хирург, а ты не боишься, что я тебя сейчас порешу? Скажу, шальная пуля. Сдохнешь от пули «принцессы», и скормлю тебя шакалам, – тяжело дыша, произнес смуглый.

– Нет, не боюсь. Ты скорее себе в ногу выстрелишь, чем меня убьешь. Ты ж без работы останешься. Знаешь, чем больше узнаю вас, тем больше изумляюсь: одни из вас как дети малые, другие как шакалы…

– Ладно, сейчас мы пойдем искать мальчишку. Но я постараюсь дожить до того времени, когда вам нужно будет привыкать к пеклу. Я обязательно дождусь этого. И тогда, думаю, найду качества в твоем народе, которые и меня «приятно» удивят, – тихо, почти шепотом произнес смуглый, подойдя к светловолосому так близко, что они почти соприкоснулись носами. Тот промолчал и лишь махнул рукой, указывая направление, куда следовало идти.

Ми приблизилась к лежащей в пыли женщине. На ее щеку села большая зеленая муха и принялась по-хозяйски расхаживать по лицу. Сев рядом она, прикоснулась к ее спине. Липкая теплая кровь. Ми укрупнила лица мальчика, женщины и обоих мужчин и замедлила видеоряд. Всматриваясь в их лица, пытаясь прочесть их мимику, она хотела понять этих людей из прошлого, которые, возможно, были ее предками. Боль и страх на одних лицах, безразличие и животный азарт на других. Ми попыталась представить их всех детьми и запросила хронику их детства. Ей хотелось выяснить, могли ли на них так повлиять жизненные обстоятельства, или это было присуще им от рождения.

Ми сменила эпизод. На огромном поле находились два человека. Первый, помоложе, стоял на коленях и, пригнувшись, собирал почву в отдельные колбы. Второй, постарше и очень худой, стоял рядом. На лице худого читались нервозность и отчаяние. Обращаясь к первому, он говорил, что вот чувствовал, не нужно было ему использовать эти семена. А теперь надо покупать все больше и больше гербицида. Он соблазнился большим урожаем, который смог получать всего несколько лет. А теперь урожаи все хуже и хуже. Деньги, вырученные от такого урожая, не способны покрыть все расходы. Он весь в кредитах, а новые ему не дают. И как ему теперь покупать семена?