– А ты не знаешь?

Он хмыкнул и приступил к активно-ленивым действиям, от которых я мгновенно слабела и телом и духом.

Мы не услышали, как раскрылась дверь, возмущенное «Что здесь происходит? Это что же вы себе позволяете в моем доме?» настигло нас неожиданно и резко. В животе спиралью заструился холодок, словно при падении с высоты, Стас дернулся, обернулся, и я увидела хозяйку дома, полнотелую громкоголосую даму средних лет, а поодаль, у дверей, женщину с чемоданом и маленькую девочку, которая испуганно уставилась на нас. Хозяйка разразилась пылкой речью по поводу моего непристойного поведения и нравов молодежи вообще, а я смотрела на девочку и думала, почему же женщина, которая по всей вероятности была ее матерью, не выведет ее из комнаты.

– Позвольте, мадам… – оборвал хозяйку Стас, – Может быть, вы выйдите, а потом мы спокойно обсудим создавшееся положение?

– Я тебе не мадам, ты, развратный наглец! Я сейчас вызову милицию!

– В таком случае, лучше уж полицию нравов, – парировал Стас, а я желала лишь одного: провалиться, исчезнуть, улетучиться из этой комнаты. «Полиция нравов» вызывала у моей, всегда прежде вполне доброжелательной хозяйки новый взрыв возмущения оскорблением, нанесенным добродетели и святости ее дома.

– Стас, – шептала я, – не спорь…не надо, прошу тебя…

– Да выйдите же вы из комнаты, в конце концов! – взорвался он.

Женщина с девочкой исчезли за дверью, до хозяйки тоже дошло, что ей стоит удалиться, и она, бросив в мою сторону, – «чтоб ноги твоей в моем доме не было», – вышла, хлопнув дверью. Вот так все и закончилось, почти так же как и началось: нежданно и быстро, – оборвавшись на недопетой, недотянутой ноте. Мы слишком увлеклись, презрев реальный мир, и он жестко отплатил за невнимание к себе, больно ударив оземь.

*******

«Позднее зажигание, – крутятся в голове слова, уже добрых пять минут, как крутятся. – Позднее зажигание».

Двери за экскурсантами закрылись, и в мастерской наступает тишина, а я почему-то слышу стук своего сердца. Снова бухает дверь, это возвращается Марина, бежит в цех обжига, где сейчас орудует Андрей.

– Отработали, Дина Николаевна? – улыбается мне на ходу.

Бросаю ответную улыбку и согласно киваю, думая о своем. Позднее зажигание – это внезапное волнение, прилетевшее невесть откуда, когда я вдруг подумала, что несколько минут назад практически обнимала Станислава. Но таким же образом, здесь, за гончарным кругом, я обняла уже не один десяток мужчин, с чего это вдруг на меня накатило нездоровое возбуждение? Вдруг проснулись и взыграли гормоны? С какой стати этот тип будоражит мое воображение? Может быть, из-за ощущения некой опасности, связанной с его похожестью на того парня из банка? Странного совпадения имён? Череды наших случайных, ничем не объяснимых встреч? Его молодости? Потянуло на молодых мужчин? Так сказать, седина в бороду… то есть…куда?

Обуреваемая этими тяжкими думами, выбираюсь со своего рабочего места, выставляю на стеллаж для сушки результаты сегодняшней деятельности: высокие конусовидные чашки и два цилиндрической формы чайника с короткими лукавыми носиками, которые мне ужасно нравятся. А еще мне, черт побери, нравятся глаза Станислава: кажется, они серые, и он очень симпатично щурит их. Но зачем они мне нравятся?

«Он старше Николы всего на восемь лет, – напоминаю я себе. – И возможно, явится сегодня вечером». Стащив фартук, мою руки, переодеваюсь и решаю отправиться к отцу.

Папа, как всегда, встречает вопросом, обедала ли я, и тут же, не дожидаясь ответа и нещадно хромая, тащит меня на кухню.

– Сварил изумительный луковый суп, по рецепту… – родитель насаживает на переносицу очки, открывает толстую потрепанную кулинарную книгу и начинает зачитывать рецепт.

Мой отец – творец по натуре, художник в душе, фотограф в миру. Преданный приверженец фотокамеры прошлого столетия «Зенит», проявителя и закрепителя, и ярый противник цифровой аппаратуры и фотошопа. К счастью, несмотря на природные упрямство и сарказм, из которых проистекают его принципы и неприятие реалий, он не обделен здоровой иронией и почти детской способностью увлекаться всем и вся. На данном этапе своей жизни он увлечен кулинарией.

– Папа, как твоя нога? Нужно сходить в аптеку? – спрашиваю я как примерная заботливая дочь.

Отец машет рукой.

– Не суетись, дщерь… Милейшая Анна Павловна все уже закупила и лечит меня со всем пылом сестры милосердия.

Ну да, Анна Павловна, милейшая подруга моего папы, с которой он мирится и ссорится в течение последних трех лет.

– Помирились? – спрашиваю я, памятуя, что в последнее время они находились в долгой ссоре, и я уже начинала переживать, что они так и не договорятся.

– А мы и не ссорились, – невинным басом отвечает отец, расставляя на столе тарелки.

Мы едим луковый, на самом деле, вкусный суп, я рассказываю отцу про свои вчерашние приключения, упуская некоторые детали.

– Дина, – говорит отец, – бурно же ты отметила свой день рождения, но ты уж как-то поаккуратней…пожалуйста.

Переживает. Мне хорошо и покойно с отцом, мы долго болтаем, уезжаю домой, когда на улице уже сгущаются осенние сумерки.

*******

Что-то оборвалось, резко и безнадежно, словно нас вырвали из карнавала, в котором мы бездумно существовали все эти дни. Во всяком случае, так произошло со мной.

– Что будем предпринимать? – спросил Стас, когда мы вышли за калитку оскверненного нами дома.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.