– Не суть, сейчас не Ангола, батальона морпехов, которые в случае чего прикроют, под боком нет – это раз, нас здесь официально не существует – это два, рота охраны, которая не охраняет нас, а пасет – это три.

– Я этому патрулю пару раз накостылял уже, – почесал кулак Никита.

– Подзатыльники раздавать – это одно, а протокол – это другое.

– Че за протокол такой?

– А такой, что в случае обнаружения они обеспечивают, что нас здесь вроде как и не было.

– Не понял.

– Объясняю для Никитенко: первым делом устраняют четырех шифровальщиков со всей документацией и аппаратурой…

– Это этих бедолаг из спецов?

– Ну да – их… дальше возьмутся за нас, а в конце подрывают всю позицию, вот и весь расклад.

– Н-да-а, весело, ничего не скажешь, – прервал Никита повисшую в воздухе тяжелую паузу.

– А с чего это ты взял, что так и будет?

– Ни с чего, но береженого бог бережет.

– Так чего делать-то будем?

– Сейчас пройдетесь по машинам, посчитаете, сколько у кого магазинов. Жрачку всю собрать и держать под рукой. Предупреди всех, что по тревоге собираемся у моей машины. Да, и без особого распоряжения: любой, кто без гарпуна – враг, стрелять на поражение.

– Че, по патрулю тоже?

– Я же ясно сказал: без особого распоряжения, кто без гарпуна – тот труп.

– Злой армян, – поставил точку Ромка.

– А теперь – разошлись по машинам, через час собираемся у меня, а я на доклад к Закржевскому.

Ребята вылезли из машины и потопали выполнять приказ. Из угла послышался какой-то шорох. Повернул голову: а-а, Ден, стажер, сидит бледный – салабон. Я улыбнулся, подмигнул, мол, не ссы, салабон, все хорошо будет.

– Разговор слышал?

Ден кивнул.

– А что делать – понял?

Опять кивок.

– Ну так, а что сидим? Шуршим, боец, шуршим… или я тебе сопли собирать буду? Да, и вот еще что: если что, держись рядом, понял? От меня – ни на шаг! Если меня нет, держись дембелей, понял? Они, если что, из задницы вытащат, и главное – не кипишуй, и думай головой, а не жопой. Понял?

Кивок.

– Ну, вот и молодчина.

Сижу, откинувшись спиной на колесо, пытаюсь разглядеть звезды на небе, только хрена с два: в воздухе только песок, поднятый ветром: то ли шараф – по-местному, то ли, хамсин. Ладно, хоть солнце не жжет, и то хлеб. Закрыл глаза. Домой хочу, к друзьям, к бабам. Ничего, немного осталось. А пока собрал вещмешок, оружие проверил. Курево – самое главное – кинул в вещмешок. Кстати, о куреве… достал из новой пачки сигарету, прикурил. Закрыл глаза. Тишина. Параноик, блин.

В машине зажужжал телетайп.

– Ден, что там? – Денис, молодой боец – на первом выезде, у меня пока на стажировке.

– Лисица через собаку прыгает.

– На пеленг отправь, наш клиент или нет.

– Уже.

– Молоток, салабон.

– О, шифровка пошла.

– Получишь пеленг, запиши и дуй сюда.

Через пару минут жужжание прекратилось.

– Наши клиенты, – крикнул Денис.

От неожиданности я аж вздрогнул.

– Чего орешь, блин.

– Ну, ты ж велел на пеленг послать, так вот – наши это клиенты.

– Ладно, запиши все и тащи ко мне, отнесу дежурному.

Через секунду Денис уже стоял рядом с распечатками в руках

– Значит так, наш разговор с пацанами слышал?

– Ага.

– Ну, тогда знаешь что делать. Да, у меня за приемником сигареты, закинь к себе…

– У меня свои есть.

– Сказал бери, значит бери, запас лишней дырки в заднице не сделает.

– Ла-адно.

– Не ладно, а так точно, салабон.

– Так точно, – улыбнулся Денис и шмыгнул обратно в машину.

Встал, потянулся, поправил жилет с магазинами, засунул бумаги за пазуху и потопал к машине Закржевского. Темнота, хоть глаз выколи, все из-за шарафа этого. Благо, идти пару минут.

– Разрешите войти, товарищ капитан?

– А-а, злой армян, заходи, гостем будешь, что принес?

– Да вот, перехватили…

Капитан бегло просмотрел бумаги, поднял голову и неожиданно спросил:

– Давид, а что тебя «злым» кличут? Вроде наоборот, заботишься о своих, как мамка рóдная, чуть не сопли подтираешь, молодых в обиду не даешь.

– Так тó – своих…

– А-а, – улыбнулся капитан, – помню-помню, что ты с морпехами в Анголе учудил…

Я только скромно пожал плечами. Ну, подрались малость, ну, чуть полгорода не разнесли… бывает.

– Хачатурян, что-то ты не в духе сегодня, выкладывай, что у тебя.

– Да ничего определенного, одни предчувствия, но, на всякий, всех ребят предупредил, чтоб не расслаблялись, а в случае чего – сбор у меня.

– Учту.

Дверь неожиданно открылась, в машину нырнула белобрысая голова Потапова.

– Товарищ капитан, у нас тут активность на всех постах – «16»-ые в воздухе, не считая двух «52»-ых.

– Ух, ни хрена себе. Давай сюда материалы.

Потапов передал пачку бумаг.

– Это со всех постов, да еще тут к патрулю один БТР подъехал, – взглянув на меня, сказал Потапов, – не по нашу ли душу?

– Заткнись и не кипишуй, – не смог я сдержать раздражения, – иди в машину, жди меня там.

Потапов испарился. Я посмотрел на капитана. Тот листал документы с перехваченной информацией.

– Кажись, началось, Хачатурян. Выгляни, только осторожно, глянь, что там патруль делает, а я пока с начальством свяжусь.

Я встал в дверях, прикурил сигарету. Боковым зрением засек, как взяли под охрану машину шифровальщиков и рассыпались по периметру

– Патруль уже готов к протоколу, – кинул я через плечо.

Докурив сигарету, я щелчком выкинул бычок и уже собирался войти обратно, как из темноты вынырнул уазик комбата. Хм, быстро, однако. Подполковник Усов пулей вылетел из машины и побежал к нам, крикнув на ходу:

– Хачатурян, ты что здесь прохлаждаешься, а ну быстро на пост!

Я оглянулся на Закржевского, тот кивнул, и я пошел к себе. Надеюсь, будет приказ сворачиваться, и очень надеюсь, что успеем.

Пройдя метров двадцать, посмотрел в небо. Сверху нарастал гул, от которого закладывало уши. Я ускорил шаги. Гул перерос в визг «16»-ых. Дальше все развивалось, как в замедленной съемке: я оглянулся назад и увидел, как, резко подпрыгнув, подорвалась машина дежурного. Волной меня отшвырнуло в сторону. На пару секунд я отключился и пришел в себя от того, что кто-то тащил меня. Запрокинул голову – а, Потапов. В ушах звон. Краем глаза заметил, как несколько человек залезают в машину шифровальщиков. Жалко пацанов, конечно, но по протоколу, первыми устраняют именно их – с их же добром. И тут их машина вместе со всеми тоже взлетела на воздух. Блин! Так это не протокол работает, это нас сверху мочат!

– Потапов, пулей к нашим, уводи всех от машин, я в порядке. Патруль валите, не раздумывая. Я сейчас буду.

Потапов ушел. Оставшись один, я сделал пару глубоких вздохов и встал на ноги. Звон в ушах еще не прошел, и голова шла кругом, из носа кровь – контузия, стопроцентная. Собравшись, побежал к обломкам машины дежурного и, убедившись, что искать уже нечего, хотел было вернуться, но решил, что надо шифровальшиков проверить, хотя маловероятно, что кто-то выжил, но чем черт не шутит… Повернулся в сторону их машины, но вдруг в отблеске пламени промелькнули какие-то тени. Окликнули. Ушел в тень – от греха подальше, и вовремя – застрекотала автоматная очередь, правда, в пустоту. Откатился назад, скатился по склону, решил обойти, один-то в поле не воин – шапками закидают, не отобьюсь. Лучше к своим пробраться, так больше шансов отбиться, двадцать пять человек на смене против роты патруля. Пробьемся.

Ориентироваться в темноте сложно, хотя всю позицию знаю как свои пять пальцев. А вот где ребята закрепились, хрен его знает. Я даже Потьке не сказал, куда именно отходить, сказал только, чтоб подальше от машин. И тут послышалась перестрелка. Вот туда мне и надо. Потапов не увел ребят, решил ждать меня на месте сбора, то есть у моей машины. Ох, Потапов, вот выпутаемся из переделки, морду набью падле за нарушение приказа. В это время опять усилился визг двигателей «16»-ых, и темноту осветили еще несколько вспышек взорвавшихся машин. Красиво работают, падлы, ничего не скажешь. Нужно быстрее уводить ребят отсюда, пока еще одной волной не накрыло. Сыграем в открытую, надеюсь, что и патрулю не сладко будет. Встал и побежал к своей машине, по дороге кольнула мысль: «блин, я же библию забыл вытащить из заначки, если успею, вытащу, талисман как-никак». Мысль кольнула и ушла. Передо мной выросли несколько силуэтов в черной форме – патруль. Пять коротких очередей, и путь свободен. Сейчас главное, чтоб меня свои же не положили. Залег за валун.