– Гетула, ты берешь под командование этих двух орлов, на вас – скотина, которую вы пригнали, а еще вы переходите в распоряжение коменданта. Эй, Ром, принимай джигитов, – крикнул я Ромке.

– О, как раз. Спасибо.

– Аззаж Дауд… – обратился ко мне Гетула.

– Да?

– Можно я с аггафари7 Никитой останусь?

– Хорошо, но все равно за своих людей головой отвечаешь.

–Да аззаж Дауд, – обрадовался Гетула, – и еще, аззаж, можно, прежде чем мои люди начнут работу, они обустроят свое жилище?

Я вопросительно посмотрел на него, и он поспешил пояснить:

– Они все привезли с собой, это будет очень быстро.

– Ну, раз быстро, то давайте, обустраивайтесь. Когда закончите, переходите к своим обязанностям.

– Есть, аззаж Дауд.

Оставив их обустраиваться, я пошел к Никите.

– Ну чего, Никит, есть чем похвастаться?

– А, армян, кончил аборигенов мучить?

– Закончил, закончил, давай, что тут у тебя интересного?

– Ну, начнем с копий. Поляков, тащи сюда свою зубочистку.

– Чего, так плохо? – спросил я.

– Наоборот, мы тут с копьем классно поколдовали, сам сейчас увидишь, высокие технологии в Вавилоне, – улыбнулся Никита.

Подошел Поляков – с титановой трубкой и двумя штык-ножами в руках. Никита сначала взял у него из рук трубу. Посередине перемотанная кожей рукоять, я так понял – чтоб рука не соскальзывала.

– Короче, сначала мы никак не могли нормально закрепить лезвие к трубке, сварки-то нету, не приварить никак. Ну, Поляков и придумал! Короче, у нас тут полно развороченных калашей. Вот мы спилили в них дула, хомутами намертво закрепили к трубе, и сейчас смотри: он забрал у Полякова штык-нож и просто нацепил на дуло – и всё!

Потом повернул и проделал то же самое с другой стороны: получилось копье с лезвиями на двух концах

– Ну как?

– Вроде… с виду ничего. От удара не слетит?

– Не, ты что, уже испытали. И били, и метали. Намертво. На, попробуй сам, – и кинул рукояткой мне.

Я поймал копье в воздухе. Первое впечатление, вернее удивление – какое оно легкое! Килограмма два от силы, хотя на первый взгляд казалось, раз в пять тяжелее должно быть.

– Легкое, – взвесил я на руке.

– Да, труба-то титановая, веса в ней хе-тьфу, а прочность, как у алмаза.

– С двумя штык-ножами балансировка классная, был бы я монахом шаолиньским – пожонглировал бы, – мечтательно пошутил я.

– А ты попробуй метнуть, вон мы на скорую руку мишень сварганили – из куска кузова.

Я повернулся и метрах в тридцати увидел мишень с нарисованными на ней кругами.

– Давай, армян, покажи класс! – подбодрил меня Поляков.

– Какой класс, я копье первый раз в жизни держу.

– Давай, ладно, не ссы, – все подначивал Никита.

Помаленьку вокруг нас начали собираться пацаны.

– Опозорить решил? – шепнул я Никите.

– Да ладно тебе, неужто отсюда не попадаешь?

– Да хрен его знает, я же говорю, первый раз в руках копье держу.

– Разбегáешься, замахиваешься, мечешь.

– Ну конечно, ты-то, я вижу, уже наметался, как осетр икру, вон вся мишень в дырках.

Народ в нетерпения тоже начал подначивать меня.

– Ладно, расступитесь, дайте хоть разбег взять.

Ребята расступились. Разбежавшись пару шагов, с силой метнул. Не поверите – почти в десятку! Копье почти наполовину врезалось в крышку. Если бы не кожаная рукоять, могло бы прошить насквозь.

– О, красавчик! А говоришь, не смогу, не смогу, – съехидничал Никита.

– Я не говорил, что не смогу, я говорил, что не пробовал. Новичкам ведь везет.

– Я слышал другую версию.

– Сам дурак!

Повернувшись, увидел, что Гетула со своими ребятами стоят и глазами пожирают меня, бросок копья явно добавил еще пару очков в мой божественный «рейтинг». Ребята сбéгали за копьем и предложили метнуть еще раз. Я отказался – второй-то раз может не повести, и тогда – прощай авторитет.

– Сами кидайте.

Соревнования продолжались минут двадцать, пока я не отобрал копье – нефиг хренотенью заниматься. Никита взял копье, снял штык-ножи и осмотрительно вставил их в ножны.

– Вот и все, и никто никого не поранит. Удобно. В боевое состояние привести – секунды хватит, – похвастался Никита.

– Согласен. Молодцы, – одобрил я, – есть еще что показать?

– Ага! Мы еще экспериментальный вариант щита разработали, показать?

– Конечно. Для чего ж делали? Чтоб не показывать? – пацаны вокруг заржали.

– Ладно, только, чур, без критики. Повторяю – экспериментальный!

– Понял, понял, тащи уже… экспериментатор.

Никита подошел к столярному столу – своей гордости, взял с него щит и подошел к нам. Ну что сказать, выглядело это внушительно, даже очень.

Двухмиллиметровый стальной лист, со сторонами примерно 140 на 75 сантиметров. С двух сторон края сантиметров на пятнадцать загнуты вовнутрь – градусов на двадцать, а по периметру обиты деревянными рейками. С правой стороны, как я и попросил Никиту, сделана выемка под копье. В верхней части, на прямоугольной площади пятнадцать на тридцать сантиметров, просверлены мелкие отверстия по три миллиметра, я так понял – для обзора. С внутренней стороны приделаны ручки – деревянная и кожаная, а с внешней, на уровне ручек, добавлена поперечная железная полоска, шириной двадцать сантиметров. Из нее торчал ряд десятисантиметровых острых шипов. Верхний и нижний края отделаны мягкой обивкой. Вот, примерно, такое чудо презентовал нам Никита.

– Ну, рассказывай, что здесь к чему, – обратился я к Никите.

– На-ка, подержи сначала, – Никита протянул мне щит.

Щит оказался тяжеловат, килограммов восемь, но лежал в руке очень удобно.

– Никит, дырки просверлили, понятно, для обзора, а зачем вы сверху и снизу эту мягкую обивку сделали?

– Щас на примере покажу. Встань в защитную стойку и прикройся щитом, – я встал боком к Никите, правую ногу отставил назад и уперся, ожидая удара.

– Армян, – позвал меня Никита, я выглянул сверху из-за щита. И тут Никита кулаком ударил в верхнюю часть щита. Моя рука сработала как опора рычага, а щит повернулся и вписался мне прямо по переносице. У меня на секунду потемнело в глазах и искры полетели.

– А теперь представь, что этой подушки не было.

– А просто объяснить нельзя было?! – не на шутку разозлился я.

– А так доходчивее, сразу понятно. Правда, Смит?

И только тут я заметил Смита с развороченным носом и двумя фонарями под глазами. Перелом носа, это точно. Экспериментаторы, блин.

– Ясно. А шипы типа хэви-металл?

– Не-е. Просто укрепили щит на уровне руки – на всякий случай, а потом решили еще добавить шипы. Мы болты сточили и шипы поставили, чтоб с той стороны толкать неудобно было

– Ну чего, будем испытывать?

– Давай!

– Каким оружием? Калашом? – пошутил я.

– Ага, а чего мелочиться, давай сразу термоядерной бомбой.

– Твое копье пробьет?

– С трудом, но может, наконечник-то стальной.

– Гетула, бери копье, иди сюда.

Гетула подбежал ко мне.

– Ну что, как в сталинские времена будем испытывать?

– Это как? – удивился Никита.

– Ну, я за щитом встану.

– Не, лучше я, изготовитель же я.

– Что, не уверен?

– Уверен.

– Ну так, что кипишуешь?

– Эй, Гетула, а ну давай, бей, – сказал я, встав в стойку, но наученный первым опытом, уперся в щит плечом и бедром.

– Аззаж Дауд, я не могу поднимать на тебя оружие.

– Давай-давай, я разрешаю.

– Я прогневлю богов.

– Не прогневишь, это же не бой, это испытание. Не бойся, со мной ничего не случится.

– А вдруг.

– Я сказал, бей! – рявкнул я. Бум! Удар получился хиленький. – Гетула, ты что, не завтракал? Давай сильнее. – Бум! То же самое.

– А ну, давай сюда, – услышал я голос Никиты.

Зная габариты и силу Никитенко, напрягся всем телом, не хватало еще упасть от удара. Удар был как из танка. Меня отбросило назад на метр, но я устоял. Плечо онемело от удара.