— Рома, ты уходишь? Так быстро? – в голосе удивление, я оборачиваюсь.

— Привыкай к моим коротким визитам. И еще, - протягиваю руку. – Ключи от дома и квартиры верни мне, пожалуйста. Не хочу, чтобы возле меня вновь оказывались непрошенные гости.

— Рома...

— Мам, я даже не буду спрашивать, о чем ты думала, когда давала Лике ключи. Мне не интересно, кому из вас двоих пришла в голову идея о псевдо-беременности. Выводы сделал, радуюсь, что все обошлось малой кровью, что Лика из-за своей глупости сильно не пострадала.

— Как она? – сразу же переходит на интересную для нее тему, глаза вспыхивают. – Ты к ней поедешь? Ой, давай я с тобой!

— Мам! – строгим голосом осаждаю ее, она испуганно замирает и смотрит на меня невинным взглядом. – Забудь про сводничество с Ликой. Я не женюсь на ней, я не приму любую другую женщину, которую ты мне подсунешь. Ключи!

Тяжело разговаривать строгим, не поддающим никаким обсуждениям, тоном. Обычно я превращаюсь в жестокого тирана на работе, когда сотрудники нарушают все сроки сдачи своих работ. Кнут и пряник – идеально у меня работают в офисе, у меня никогда не было и нет кадровой текучки. С родными кнут и пряник стараюсь не использовать. С ними я пытаюсь понять, принять, подсказать, как в случае Регины с Диего. Конечно, первый порыв был запретить, но пришлось подумать над ситуацией, взглянуть на себя и на свое влечение к Дине, дать дочери добро. Подсказал ей только представить себя и Диего лет через двадцать вместе. В итоге, моя умная дочь поняла, что не готова жить в будущем с Диего. Я представлял себя с Диной. Первый раз было дико, больно и горько. Никак не мог увидеть рядом с собой эту милую девушку, вечно в воображаем будущем вырисовывались молодые соперники. Чуть позже, преодолев некоторые трудности в виде бывшего парня Дины, который отбывает срок в тюрьме, сомнений друг в друге, преодоления зависимости от общественного мнения, поймал свою мысль о том, что вижу Дину рядом с собой. С легкостью вообразил себе нас через двадцать лет: дом, собака, в выходные ждем в гости детей. И все идеально.

— Ты бы не спешил жениться на Дине, раз она не беременна. Пожили какое-то время вместе, - ключи от квартиры и дома ложатся мне на ладонь. Мама обиженно смотрит в глазах.

— Я хочу жить, мам, наслаждаться тем, что у меня есть без оглядки. Надеюсь чуть позже ты примешь Дину, уверяю тебя, она чудесный человек. У нее многому нам нужно учиться, - прячу ключи в карман, подхожу к матери и обнимаю ее. Она как-то тяжело и обреченно вздыхает, язвительное замечание оставляет при себе.

— Ты сейчас куда? – украдкой смахивает предательскую слезинку, но влажные глаза ей от меня не скрыть.

— Я по делам. Я тебе вечером позвоню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Хорошо. Будь аккуратным в дороге.

Обуваюсь, не оглядываясь, выхожу из квартиры. Теперь навестить Лику и расставить точки в нужных местах. Утром мне позвонил дежурный врач и сообщил, что Воронцову перевели в обычную палату.

Приехав в больницу, в регистратуре сразу прошу позвать ко мне Потапова Андрея Павловича. Он хирург, который оперировал накануне Лику. Именно от него я вчера услышал, что операция прошла успешно, а ребенок... Ребенка Лика потеряла. Ложь, сказанная Дине по поводу малыша, во спасение, потому что я знаю, как девушка отреагирует на эту новость.

— Добрый день, Роман Андреевич.

— Здравствуйте, Андрей Павлович. Как Воронцова?

— Сегодня мы перевели ее в палату, состояние удовлетворительное.

— Вы ей уже сообщили по поводу ребенка? – нужно знать, в каком настроении Лика. Хотела она или нет малыша, любая женщина очень тяжело переживает его потерю. Если она, конечно, не исключение в правиле.

— Сегодня утром, когда она спросила. Мы не стали скрывать, - сдержанно улыбается. – Спокойно отреагировала. Я не ожидал.

— Я могу ее навестить?

— Да, конечно. Она в одиночной палате, как вы и просили.

— Спасибо большое, доктор, - пожимаем друг другу руки, Андрей Павлович называет мне номер палаты.

Замираю перед дверью, стучусь три раза, слышу глухое «Войдите». Зайдя в палату, застываю на пороге. Лика, увидев меня, приглаживает волосы, торопливо собирает глянцевые журналы на кровати и кладет их на тумбочку. Выглядит она нормально, немного бледная с потрескавшимися губами, но пытается мне улыбнуться.

— Привет, - смотрит с надеждой, с каким-то волнительным ожиданием. Я прохожу, беру стул, сажусь возле койки. Тянуть время, переглядываться, улыбаться просто так – не мой формат поведения с женщинами, которые раздражают.

— Привет. Как ты?

— Ничего так. Спасибо за цветы, - кивает в сторону вазы, стоящей на тумбочке рядом с кроватью. – Очень красивые. Сам выбирал?

— Секретарша, - мои слова ей не нравятся, цветы уже не вызывают тот восторг, который был секундой ранее. – Лика, нам нужно серьезно поговорить.

— Согласна, - сжимает свои пальцы, я разглядываю ее взволнованное лицо. Интересно, на что она рассчитывает?

— Я очень сожалею, что ребенка не сумели спасти. Врачи делали все возможное, - трудно разговаривать с Ликой, хочется встать, уйти и больше ее не видеть. Приходится делать над собой усилие, стойко вынести ее влажный взгляд и слезы на ресницах. Ее страдающий вид не вызывает желания пожалеть.

— Я так хотела, чтобы мы были счастливы... Я уверена, у нас была бы замечательная семья... – прикладывает пальцы к глазам, прикрыв их. Я поворачиваю голову к окну, вздыхаю. Театр потерял в лице Лики отличную актрису.

— Ты Дине сказал об этом?

— Нет, - спокойно отвечаю на вопрос, вновь обращая равнодушный взгляд на бывшую любовницу. Ответ Лике приходится не по вкусу. Поджимает губы, сердито на меня смотрит.

— Она имеет право знать! Ты должен ей сказать!

— Лика, - закидываю ногу на ногу, сцепляю руки в замок на колене. – Давай будем честными друг перед другом. Ты была беременной не от меня...

— Ложь! – перебивает, подается вперед ко мне, но морщится. Откинувшись на подушку, сверлит меня негодующим взглядом. – Этот ребенок был от тебя.

— Я бы поверил. Честно, поверил, если бы в моем доме не было камер видеонаблюдения. Я знаю, что моя мать дала тебе пароль от калитки, ключи от дома. Именно от нее ты узнала, что Дины дома нет, я с другом по-мужски отдыхаю.

— Между нами все было! – упрямо твердит Лика, стискивая руки в кулаки. – Ребенок ведь не вымысел.

— Ребенок не мой, Лика. Я специально вчера уточнил срок беременности, было семь недель. Чисто физически он не мог быть моим, потому что в постель ты залезла ко мне позже. По камерам прекрасно видно, что между нами ничего не было.

— Ты всегда включаешь камеры во всех комнатах? Нравится пересматривать ваши утехи с Диной? – задыхается на каждом слове, бледнея от сдерживаемой ярости. Я ее понимаю, тяжело смириться с поражением, когда думал, что твой план великолепно сработает.

— Я не обязан перед тобой отчитываться, Лика, но рад, что ты не стала долго отпираться от фактов, - мне надоедает быть сахарно-вежливым, перестаю улыбаться. Лика вздрагивает, испуганно смотрит мне в глаза, в которых, уверен на сто процентов, заковываются в льды Арктические воды.

— Сколько будет стоит твое исчезновение навсегда с моего и Дининого горизонта? Назови мне конкретную сумму Лика.

Мое предложение для Лики оказывается полным шоком. Она изумленно меня разглядывает, не сразу находится с ответом. Несколько раз открывает рот, но так и ничего не произносит. Выразительно поглядываю на свои наручные часы, намекая, что мое время имеет цену.

— Я правильно тебя поняла, ты собираешься дать мне денег, чтобы я уехала куда-то навсегда? – ее глаза загораются алчным огнем. Я верно рассчитал ход, зная натуру Лики. Люди, любящие комфортную жизнь без обязательств и напряга со своей стороны, имеют цену.

— Только не наглей. Я в любом случае найду способ тебя выпроводить подальше от Дины. Предлагаю тебе отправиться покорять Австралию, Новую Зеландию. Если любишь бразильские сериалы, помогу устроиться в Бразилии. Мне без разницы, где будешь прожигать свою жизнь, главное подальше от России.