Сейчас в этой тесной комнатушке он стоял так близко! Так невыносимо волнующе! Сердце билось часто и сильно, а все тело сковало какое-то странное оцепенение. Она слышала его дыхание рядом, но осмеливалась лишь тайком бросать на него быстрые взгляды из-под ресниц. Он стоял со скрещенными на груди руками, прислонившись к тюку с бельем, и смотрел куда-то в сторону.

Вдруг из коридора послышались тяжелые шаги и раздались грубые голоса.

— Пауль, проверь бельевую. Грита видела, как тут кто-то ошивался!

— Вечно этой карге что-нибудь мерещится! — прозвучал недовольный бас, и стук сапог приблизился.

Эвелина услышала скрип открываемой двери и увидела отблеск фонаря, ворвавшийся в чулан. Сердце замерло. Они были почти безоружны, не считая небольшого стилета у Курта на поясе. Если стражники застигнут их здесь…

Внезапно Курт набросился на нее и прижал спиной к тюку. Одной рукой он крепко обхватил ее талию, а второй схватил за бедро, сминая тонкую ткань юбки. От неожиданности она чуть не вскрикнула, но он впился губами в ее рот и заткнул его жадным поцелуем. Эвелину бросило в жар, земля ушла из-под ног, а глаза широко раскрылись от изумления.

— Эй! Что вы тут де…- раздался грубый окрик, который тут же сменился смущенным бормотанием. — Ой! Извините! Я ничего не видел!

Охранник сконфуженно попятился к выходу и аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Что там, Пауль? — послышалось из коридора.

— Да, проклятые богатеи не нашли лучшего места для потрахушек!

Когда шаги стражников затихли, Курт огромным усилием воли оторвался от Эвелины. Он тяжело дышал, лицо было красным, а тело била крупная дрожь.

— Прости, Гринблад! Мне не пришло в голову ничего получше! — хрипло вымолвил он.

Она судорожно сглотнула.

— Это было… достаточно… хорошо, — вырвалось у нее, и она тут же прикусила язык, с трудом удерживаясь от того, чтобы притянуть его обратно. Ее голова все еще кружилась, губы пылали, а по телу пробегали сладкие пульсирующие волны, зарождающиеся где-то внизу живота.

— Где там носит Альфру? — пробормотал Курт.

Ну вот, что он наделал? Теперь все тело просто горит, сердце бешено колотится, а и без того тесные штаны стали еще теснее. Курт сделал несколько глубоких вдохов. Надо поскорее успокоиться и взять себя в руки! Он весь вечер усердно пытался не пялиться на Эвелину — настолько она была ослепительна в своем ярко-алом платье! Когда его взгляд все же случайно падал на прекрасные плечи, длинную шею и ложбинку в вырезе декольте, он чувствовал почти физическую боль от невозможности обладать ею. Было невыносимо видеть, как Саид, или как там звали того болвана, непринужденно обнимал ее за талию и бесстыдно прижимался к ней во время танца. Замечать похотливые взгляды, которыми пожирали ее остальные мужики, и испытывать безудержное желание разбить их холеные дворянские рожи…

— Эй, вы тут еще не заснули? — дверь тихо распахнулась и в каморку просочилась Альфра. Ей в глаза бросился растрепанный вид Эвелины и смущенное лицо Курта, и натуралистка многозначительно хмыкнула. — Вот ваши роскошные наряды!

С этими словами она развернула увесистый пакет и достала оттуда ворох тряпья и пару небольших кинжалов. Друзья быстро облачились в одежду дворцовой прислуги — белые рубахи, жилеты и просторные шаровары. Они запихнули свои бальные одеяния под кипу белья и вышли в коридор.

Переодевшись в слуг, они превратились в невидимок. Взгляды встречных стражников равнодушно скользили мимо. Всем было на них наплевать. Эвелина впервые задумалась о том, как много, на самом деле, значит одежда! Она и сама часто не замечала многочисленную прислугу во дворце князя, и относилась к ней, как к мебели…

К примеру, заявись Курт на бал в форме простого стражника, разве налетели бы на него все эти похотливые Мими и Фифи? Скорей всего, они бы даже не обратили на него внимания!.. Эвелина украдкой взглянула на Курта. В белой рубахе и шароварах он был так же хорош, как и в парадном камзоле. Нет, насчет «не обратили бы внимания», она, пожалуй, не права…

— Стойте! Пришли! — скомандовала Альфра, остановившись перед массивной двустворчатой дверью с золочеными ручками. Она достала связку ключей и быстро подобрала нужный. Дверь распахнулась, и они осторожно просочились внутрь.

Просторный кабинет наместника был залит ярким лунным светом, падавшим сквозь высокие окна. Посередине, на невысоком помосте, стоял массивный стол из красного дерева, богато украшенный вычурной резьбой. Вдоль стен высились книжные шкафы, заполненные многочисленными фолиантами на разных языках.

Ящики стола были заперты, но Эвелине не составило труда аккуратно, не оставляя следов, вскрыть их отмычками. Они с Альфрой вынули кипы бумаг и принялись быстро перебирать их, а Курт складывал уже просмотренные документы на место, стараясь не нарушать их порядок.

Небольшую пачку писем Эвелина сунула в поясную сумку — они показались ей любопытными, но сейчас на их подробное изучение не было времени. На обыск кабинета у них ушло около получаса. Дольше задерживаться было нельзя, так как в любой момент могла появиться стража.

Друзья вернулись в каморку и переоделись обратно в свои наряды. Затем они без происшествий добрались до бального зала, где их, к счастью, еще не успели хватиться. Они пробыли на балу еще пару часов, и уехали восвояси.

***

Несмотря на глубокую ночь, в резиденции никто не спал. Эвелина, Альфра, Курт и Васко собрались в гостиной вокруг весело потрескивающего камина. Бумаги, украденные у Бурхана, передавались из рук в руки в поисках интересных сведений — а их нашлось немало!

Друзьям удалось узнать о том, что на острове находилось несколько секретных лабораторий, в которых проводились различные, не совсем законные исследования. Под Хикметом, в мрачных подземельях бывшей казармы располагался исследовательский центр знаменитого доктора Асили. Когда-то он был научным руководителем Альфры, но потом они не сошлись во мнении по поводу этичности некоторых экспериментов, и она ушла от него.

Асили изучал малихор — загадочную смертельную болезнь, случаи которой в последнее время участились на континенте. Эта страшное заболевание вызывало закупорку вен свернувшейся черной кровью, приводила к слепоте и параличу, и в течение нескольких месяцев заканчивалось летальным исходом. Именно от этого недуга умерла приемная мать Эвелины. В настоящий момент лекарства от этой напасти не существовало, а известные микстуры не могли даже немного облегчить страшные муки несчастных больных.

В густой чаще леса скрывалась еще одна лаборатория. В ней изучался феномен On ol menawí — зеленого пятна на лицах туземцев, подобных тем, что было у Эвелины. Согласно документу, ученым удалось выяснить, что носители такой отметины иммунны ко многим болезням, включая и малихор, но природа такой сопротивляемости была пока неизвестна.

Кроме сведений о лабораториях, Эвелина прихватила из дворца стопку писем, потому что узнала размашистый почерк леди Моранж — ей часто доводилось видеть договора, написанные рукой этой интриганки. Эвелина бегло просматривала бумаги, и на одной из них внезапно задержалась. По мере прочтения ее глаза расширялись от изумления. Друзья удивленно уставились на нее.

— Что там? — спросила Альфра.

Та молча протянула ей бумагу. Натуралистка прочла вслух:

«Наместник Бурхан!

Ваши ученые распределили зелье, присланное доктором Асили, на две чаши.

Когда в Новую Серену прибудут новый наместник и эмиссар, я дам им его выпить.

Через какое время следует ожидать первых признаков малихора?

М.»

Все в ужасе уставились на Эвелину. Васко охнул, а Курт ошеломленно присвистнул.

Так вот что было в тех кубках, которые так настойчиво пыталась всучить ей и Константину леди Моранж, сразу по приезду на остров! Доза смертельно опасной болезни! Если бы не бесцеремонное вмешательство Курта, сейчас они были бы уже тяжело больны или даже мертвы! Хотя, метка Эвелины и должна была защитить ее от болезни, но кто знает, как вышло бы на самом деле? Ведь в чашах находился концентрат, извлеченный из крови десятков зараженных людей! Против такой дозы не помог бы никакой иммунитет!