Ей стало так себя жаль, что горячие слезы градом покатились по щекам. Эвелина уткнулась носом в подушку, чтобы скрыть рвущиеся наружу всхлипывания.

«Не хватало еще, чтобы он услышал, как я из-за него реву!..»

В темноте палатки она почти физически ощущала рядом его присутствие. Он был так близко, и это сводило ее с ума. Ей дико захотелось прижаться к его груди, запустить руку в его волосы, целовать его губы, гладить его шрамы, почувствовать, как сильные руки обнимают ее… Да, до брака она должна оставаться девственницей, это вбили в нее с пеленок, но ведь от одного поцелуя ничего не случилось бы! Ну хотя бы разочек ощутить вкус его губ, вдохнуть его запах… Ведь никто об этом не узнал бы. А потом она бы вышла замуж за Александра и была бы ему верной женой…

«Нет! Где моя честь, где мой долг? Он сам меня отверг, и уже не в первый раз! Нужно сохранить хотя бы остатки достоинства, я же леди, в конце концов? Хотя, какая я леди? Я даже не настоящая аристократка! Но гордость-то у меня еще осталась! Больше я не буду перед ним унижаться!»

Курт лежал, завернувшись в одеяло и уткнувшись носом в брезентовую стенку: «Ну да, конечно, поцелуй ее! С ума, что ли сошла, такое предлагать! Неужели не понимает, что одним поцелуем дело не ограничится? Стоит мне до нее дотронуться, и все — меня уже будет не остановить! Видать, крепко ей самогон по мозгам ударил, раз такое несет! Если бы не буря, ушел бы спать к костру, а так — лежи, делай вид, что на все плевать! А хер стоит, как каменный, не дрочить же при ней! Надо было и вправду положить между нами меч! Она так близко — протяни руку, и вот она, рядом! Такая теплая, такая мягкая, почти голая в моей рубашке. А эти сисечки… накрыть их ладонями… втянуть ртом темный сосочек…»

Он с трудом сдержал стон.

«Черт, Гринблад, что ты со мной делаешь? Блядь, за что мне все это?.. Держи себя в руках, похотливый кретин! Испортить девку — дело нехитрое, а что потом? Этот придурок, ее женишок, взбеленится, когда узнает, что она не девочка. И неизвестно, что он с ней за это сделает. Испортить ей жизнь ради минутного удовольствия? Я, конечно, не ангел, но и не совсем мудак конченый… Нет, сказал «не трону», значит не трону! Такие, как она, не для таких, как я, вот и нечего к ней лезть своими грязными лапами!»

***

Яркий свет бил в глаза, и Эвелина разомкнула веки. Несколько секунд она не могла понять, где находится, пока, наконец, не вспомнила события прошлой ночи. Она в палатке Курта! Девушка осмотрелась, и, не увидев наемника, вылезла из-под одеяла. На ней была его рубашка, доходившая лишь до середины бедра.

«Боже! Я почти голая! — ужаснулась она и тут вспомнила, как ночью просила поцеловать ее. Краска бросилась ей в лицо. — Вот дура! Мне нельзя брать в рот ни капли спиртного! Я веду себя, как идиотка, когда выпью!»

Эвелина закуталась в плед и вышла наружу. Солнце яркими пучками пробивалось сквозь листву, ослепительно сверкая в россыпи хрустальных капель. Воздух был напоен восхитительной свежестью. На траве повсюду валялись мокрые листья и сломанные ветки, а в лесу кое-где виднелись поваленные стволы деревьев, напоминая о ночном разгуле стихии.

Перед палаткой весело потрескивал костер, а над ним кипел котелок с ароматной похлебкой. Между двух сосенок на веревке сушились одежда и одеяла, промокшие от ливня прошлой ночью. Ни Курта, ни лошадей нигде не было видно. Девушка взяла половник и помешала аппетитное варево, попробовала его на вкус и добавила щепотку соли.

Тут раздался шорох кустов, и на поляне показался наемник, ведя под уздцы своего коня.

— Карась нашелся, а твоей Форельки нигде не видно, — доложил он.

— Они убежали?

— Да. Испугались грозы и сорвались с привязи.

— И как ты его нашел?

— Да, он блуждал тут неподалеку. Наверное, и сам бы скоро вернулся. Сейчас оседлаю его и поеду искать твою кобылку. Верхом-то попроще будет по лесу рыскать!

— Давай сперва поедим! Суп уже сварился.

— Хорошая идея, Гринблад! Я голодный, как черт!

После завтрака Курт оседлал коня и собрался на поиски.

— Давай, дружище! Позови свою подружку! — он потрепал Карася по холке. Умный жеребец как будто понял хозяина, и пронзительно заржал.

Эвелина переоделась в самую сухую одежду, которую ей удалось найти, вымыла посуду и принялась упаковывать пожитки.

«А что, если он не найдет Форельку? Мы поедем вдвоем на одном коне? Прямо, как в рыцарских романах! А как мне лучше сесть — спереди или сзади? Спереди, конечно, романтичнее, но сидя сзади, я смогу крепко прижаться к его спине…»

К ее разочарованию наемнику все же удалось разыскать кобылу, и они отправились в путь каждый на своей лошади.

***

К полудню они достигли Вигнамри — деревню, простирающуюся на юго-восточном побережье острова. Пустынный пляж, рядом с которым располагалось поселение, был усеян множеством огромных китовых костей, торчащих из песка. Они были густо покрыты затейливой резьбой и напоминали зубы гигантского дракона. Несмолкаемый шум прибоя и пронзительные крики чаек наполняли влажный соленый воздух.

Уллан, вождь племени костедувов подтвердил, что около двадцати лет назад целительница по имени Арельвин была действительно похищена из его клана.

— Так вот, почему твое лицо показалось мне таким знакомым! — отметил он, внимательно разглядывая девушку.

Он рассказал, что отец Эвелины был убит при налете, пытаясь спасти свою жену. Но оказалось, что у Арельвин осталась сестра, которая затем стала новой Donegaid их клана.

— Моя родная тетка жива! — обрадовалась девушка. — Я могу увидеть ее?

— Конечно! Пойдем, я покажу тебе ее дом! — услужливый Уллан не упускал возможности угодить Renaigse, в надежде извлечь какую-нибудь выгоду в будущем.

Они вошли в круглую хижину, сложенную из плоских камней, поросших мхом и травой. Она была пуста.

— В последнее время старушка любит проводить время одна на лесной поляне. Если вы пойдете по этой тропе, то как раз выйдете на нее, — Уллан указал в сторону чащи.

Курт и Эвелина пошли по дорожке, ведущей сквозь густые заросли. Примерно через четверть часа впереди послышался какой-то шум. Наемник поднял руку, призывая остановиться. Они осторожно выглянули из-за кустов и увидели на поляне трех огромных быков — андригов, окруживших туземную женщину. От страха бедняжка не могла пошевелиться, а животные стояли вокруг нее, фыркая, раздувая ноздри и роя копытами землю. Еще миг — и они кинутся на нее и затопчут до смерти!

Нужно было отвлечь их от аборигенки. Эвелина выхватила пистолет и прицелилась в одного из быков, но стрелять не решалась, поскольку знала, что у этих тварей настолько толстая шкура, что пули отскочат от нее, как от стального панциря, и только еще сильнее разозлят животное.

Курт подкрался к быку и дал ему увесистый пинок под зад.

— Хороший мальчик! Иди сюда!

Андриг взревел, повернулся к наемнику и бросился на него, но тот уклонился с его пути, и тварь промчалась мимо. Курт с разворота рубанул животное мечом, но клинок прошел вскользь и лишь слегка оцарапал его бронированный бок.

Остальные монстры последовали примеру своего товарища и бросились на воина, а туземка кинулась наутек.

— Гринблад, отойди! — крикнул наемник.

Эвелина не послушалась. Она понимала, что сразу три андрига — многовато даже для Курта, поэтому выстрелила в одного из них, чтобы отвлечь его внимание на себя.

Бык с диким ревом кинулся в ее сторону. В последний момент девушка отпрыгнула вбок, и тварь пронеслась мимо. Она быстро перезарядила пистолет и выстрелила вдогонку. Пуля лишь слегка оцарапала могучий круп зверя. Монстр издал утробный рык, развернулся и кинулся в новую атаку. Эвелина повторила маневр. Она пропустила чудовище мимо себя, ловко увернувшись с его пути, и вставила в пистолет новый патрон. На этот раз она не торопилась. Дождавшись, пока животное развернется и помчится на нее, де Сарде тщательно прицелилась и выстрелила ему прямо в глаз. Брызнул фонтан крови. Зверь заревел и по инерции пронесся еще пару секунд, затем его передние ноги подломились, он рухнул на землю и забился в конвульсиях.