– Борзеешь Хвост. Тебе и дозу, и бабу, может ещё путёвку от профсоюза? Давай лучше раскатим горошину на двоих. Я за уксусом схожу сейчас.

– А с какого… горошину? Нам долги надо отдавать, сам только что сказал. И этого топтуна я завалил. У тебя был шанс, и ты не смог, а я смог. Так что горошины эти мои, и я решаю, что они пойдут в уплату долга. Нашего с тобой долга. Или я опять берега попутал?

– Ладно, Хвост, ты сегодня себя проявил, но я твой гонор запомнил, и он тебе ещё выйдет боком. Я дежурю первым. Через три часа чтобы был в порядке, а если нет, так я тебя простимулирую.

За время этого диалога парочка ночных гостей расположилась на диване. Судя по звукам, на журнальный столик была выставлена провизия и фонарь, дающий тусклый красный свет. Муры, а из разговора следовало, что это именно охотники за людьми, уже не в первый раз используют это убежище, и по этой причине, либо по какой-то иной не озаботились обследованием помещения.

Я, пребывая необнаруженным, стал свидетелем разговора, не оставляющего сомнений в исходе нашего знакомства, если мне вдруг вздумается вылезти из-за стола и представиться: «Добрый вечер! Эмм-м, я…» Дальше… Сложно сказать, что именно будет дальше, но скорее всего я попаду в разряд «мяса» для дальнейшей поставки на местную станцию вивисекции. Поэтому есть лишь две линии поведения: тихонечко лежать до утра и ни в коем случае не позволить себе уснуть, или дождаться удобного момента и перебить незваных гостей поодиночке. Второй вариант более безопасный. Парни собираются разделиться, причём один, который остаётся в комнате, вообще готовиться принять дозу наркотика. А вот выдержу ли я несколько часов до утра, не имея возможности поменять позу, уснуть, сходить по нужде? Вряд ли. Значит надо собраться и правильно определить момент для нападения. Готовиться особенно нечего, арбалет взведён, мне нужно только подняться и выстрелить в лежащего на диване бандита, затем перезарядить и выстрелить во второго, когда тот ворвётся в комнату привлечённый звуком выстрела.

Даже если я буду контролировать каждое своё движение, поднимусь плавно, без рывков, наведу оружие на жертву и плавно нажму на спуск… Потом-то всё равно придётся торопиться, у меня будет лишь три-четыре секунды, и я могу не успеть. Значит надо по-другому.

Перерезать горло спящему? Треснуть ему молотком по голове? Я не смогу – нет у меня сноровки истреблять человеков.

Терзаясь подобным образом, я внимательно слушал, что происходит в комнате. С характерным придыханием один из муров шлёпнул ладонью по телу, надо полагать, сделал себе укол. Второй, хмыкнув, вышел вон. Ну что ж, хватит рефлексий – как только услышу ровное дыхание лежащего на диване, поднимаюсь и стреляю ему в глаз. Перегнувшись через стол и держа арбалет на вытянутой руке, я почти смогу коснуться его стрелой – не промахнусь. Потом сразу на пол, перезарядить и стрелять во второго бандита из лежачего положения, когда тот окажется в комнате. Если повезёт, то перехвачу его ещё в дверном проёме.

Ждать пришлось долго. В абсолютной тишине я не слышал ничего, кроме своего собственного дыхания. Сложно сказать. сколько прошло времени, но только инициатором первого действия в последовавшей череде событий был вовсе не я. Беззвучно, сопровождаемая лишь движением воздуха, открылась дверь. Осторожные шаги обозначили приближение к журнальному столику первого действующего лица разыгрывающейся трагедии. О происходящем я мог судить только по характерным звукам. Судя по всему, бандит по кличке «Рус» покинул свой пост, вернулся и стал копаться в вещах, пытаясь что-то отыскать. Несколько секунд, и звуки возни сменились треском электрического разряда, хрипом и эмоциональным истерическим полушёпотом-полувизгом:

– Ну что падла, крысятничать… Думал, я и в самом деле раскумарился? Чё думал, фуфлыжника себе нашёл? Всё Рус, я к тебе в долю не иду. Бил понты… Ну щас я тебя…

Прикинувшись одурманенным, Хвост подловил своего напарника на попытке в одиночку употребить горошину и ударил его разрядом электрошокера. Рус, сотрясаемый конвульсиями, упал, и его глаза оказались на одном уровне с моими. Удивление. В его глазах отразилось неподдельное удивление, они едва не вылезли из орбит. Но тут усевшийся на него сверху Хвост вторично ударил его шокером и, ухватив всей пятернёй за челюсть, повернул лицом к себе. Визгливые нотки сменились низким утробным рычанием, при этом ещё недавно заискивающий Хвост продолжил шипеть оскорбления вперемешку с угрозами, которые сводились к обещаниям продать его на органы, предварительно совершив сексуальное насилие.

Лучшего момента уже не будет. Я поднялся на ноги, перевалился через стол и выстрелил в спину распластавшегося на напарнике сексуально озабоченного Хвоста. Тот как раз перевернул беспомощно дёргающегося подельника, придавил его грудью и ножом кромсал штаны жертвы.

Стрела пронзила обоих, как я и примерялся – прямо в сердце. Хвост, лежавший сверху, выгнулся и забился в агонии. Из художественных фильмов я запомнил, что агония длится недолго, но на практике всё было совсем не так. Хвост попытался дотянуться рукой до засевшей в спине стрелы. Не получилось. Тогда он, перенеся вес на правую руку, левой ухватил пронзившую его стрелу, стал приподниматься и вытаскивать её из тела Руса. Да что же это такое? Ведь это совсем уже какой-то сюр. Нужно немедленно ставить точку, иначе этот терминатор возьмётся уже за меня.

Подобрав нож, которым только что орудовал Хвост, я ухватил бандита за волосы и завёл руку как для захвата шеи, чтобы одним сильным движением произвести рез. Тело сразу обмякло, на лежащего снизу Руса обрушился поток крови, тот забился и замычал. У него почти получилось закричать – отходит от воздействия шокера. Я ударил его ножом в затылок. Сразу не получилось вбить глубоко, пришлось ухватиться двумя руками и давить всем своим весом. Я почувствовал, как под лезвием расходится плоть, прорезаются мышцы и лопаются сухожилия, удерживающие шейные позвонки.

Убил двух человек. И никакой реакции, заторможенности, рефлексии. Более того, сумев почти не испачкаться в крови поверженных врагов, я быстро перескочил через стол и подхватил с пола свои вещи, чтобы растекающаяся лужа их не затронула.

Нужно быстрее покинуть это помещение. Запах убоины очень быстро распространится по магазину, выберется наружу и тогда сюда набежит всякой нечисти. Свои вещи собраны. Трофеи! Первым делом горошины. Быстро осмотрев вещи из рюкзака, который начал потрошить Рус, я обратил внимание на тубу из-под шипучего аспирина. Внутри. среди обилия ваты, два жёлтых шарика – ценный трофей. Теперь карманы поверженных врагов. Чёрт, все в крови! Ни в коем случае нельзя в ней извозиться – отмыться негде, сменной одежды нет, а чутьё у некоторых тварей отменное. Плевать на спораны в карманах муров, а вот стрелу нужно вытащить и отмыть, их осталось всего четыре штуки. Упёршись ногой в спину Хвоста, я потянул стрелу на себя. Ага, не тут-то было, мёртвая плоть не хотела отпускать двадцать процентов моего боезапаса. Пятая стрела мне нужна, и я её достану, даже если придётся вырезать ножом. Расшатывая, качая из стороны в сторону, дёргая, мне таки удалось вытащить окровавленную алюминиевую трубку со стальным спортивным наконечником. Я взял со стола флягу Хвоста и вылил половину содержимого, со всех сторон обдавая спиртовым раствором извлечённый снаряд. Влажными салфетками оттёр кровавые разводы и ещё раз промыл стрелу остатками трофейного живца. В красном свете фонаря сложно оценить качество проведённой работы, но вроде бы везде прошёлся.

Так, теперь трофейное оружие. В изголовье кровати «Сайга-12», на спинке дивана разгрузка с магазинами к ней. На поясе у Руса кобура с АПБ, две запасные обоймы и глушитель. На полу валяется АК «сотой» серии. Из этого арсенала мне подойдёт только АПБ, всё остальное грохочет так, что желающие познакомиться со стрелком в избытке набегут в течение считанных минут. Без транспорта или серьёзной группы поддержки такое оружие применять опасно. Надо найти к АПБ проволочный приклад и можно использовать его как основное оружие. В рюкзаке Руса нашлись две упаковки по шестнадцать патронов в каждой и требуемый приклад. Теперь все заражённые низших рангов для меня не так опасны.