Вайс приготовилась отражать нападение... но не успела сделать ровным счетом ничего. Фавн просто исчез, оставив на месте, где стоял, неглубокий кратер, а в следующий миг она покатилась по земле, отброшенная ударом ноги в живот.

   Он терпеливо дождался, когда наследница, держась одной рукой за живот, поднимется на ноги... а после повторил это снова. И снова. Она пыталась атаковать его огнем и льдом - бесполезно, он был слишком быстр для них. Пыталась блокировать атаки глифами - безуспешно, он был слишком силен, а исчерпанная аура не давала ей сделать ничего сложнее.

   - Это скучно, - наконец вздохнул он. - Не надо было оставлять тебя без ауры с самого начала - думаю, с ней ты была бы куда интереснее.

   - Иди к черту! - прохрипела Вайс, упрямо вскидывая рапиру, внутренне скривившись от того, как постыдно дрожал в ее ослабшей руке клинок. - Я не твоя жертва!

   - Какая храбрая белочка! - умилился фавн. - Я уже предвкушаю, как восхитительно будет выглядеть твое красивое личико, когда я закончу, как будет звучать твой сладкий голосок, когда ты будешь умолять о пощаде.

   Так же порывисто и внезапно, как делал все, он сбросил с себя плащ, оставшись лишь в белой короткой безрукавке и того же цвета штанах. Шевельнув руками, разложил в боевое положение четыре, по два на каждую руку, запястных клинка, похожих на клешни скорпиона.

   - Пора переходить к сладенькому, - почти пропел он.

   На сей раз он сделал все медленно. Достаточно медленно, чтобы Вайс успела увидеть удар, подставить лезвие... но слишком быстро, чтобы ее измученное тело успело сделать все правильно. Клинки заскрежетали по лезвию, зажимая его в тиски, вторая пара ударила по контейнеру с огненным Прахом... и взрыв отшвырнул Вайс далеко назад, в очередной раз протащив по земле, заставив истошно кричать от ослепляющей боли в руке.

   У нее больше не было сил вставать. Не было воли заставить себя. Все, чего ей хотелось - свернуться в клубочек и отчаянно, навзрыд, зарыдать, прижимая к груди руку, на которой не хватало трех пальцев.

   Он перевернул ее на спину ударом ноги. Уселся на живот, не обратив никакого внимания на удар крохотным кулачком в правое плечо.

   - Как я сказал тебе, белочка, - проворковал он, с предвкушением облизав губы.

   Вайс почувствовала легкую дрожь, пробежавшую по его телу и тем маленьким кусочком разума, что еще не корчился от боли, поняла - это была сладкая дрожь, предвкушение наслаждения.

   - Ты станешь нашим посланием, - прошептал безумный фавн, кивая своим подручным, что прижали ее руки к земле. - Мы вырежем его прямо на твоем теле.

   Он коснулся кончиком лезвия ее груди и медленно, наслаждаясь ее полузадушенным криком, смешанным со слезами, сделал глубокий надрез.

   - Знаешь, что я пишу, белочка? - выдохнул он, не отрываясь от дела. - Всего две буквы: "Б" и "К". Пусть они читают по твоим шрамам, пусть поймут, кто сделал это с одной из них.

   "Кто-нибудь, - взмолилась Вайс, и потребовалась все то, что осталось от ее силы воли и растоптанной гордости, чтобы не закричать это вслух, срывая голос. - Помогите мне! ВИНТЕР!!!"

   - Они упустили свой шанс, просрали свой мир, - в восторге закудахтал ее мучитель, закончив первую букву.

   Глядя ей прямо в глаза, он облизал кровь, оставшуюся на лезвиях.

   - Передай им, что больше мы не ставим условия, не требуем исполнения закона - мы создадим его сами. Они не смогут больше купить нас своими лживыми обещаниями, грязными бумажками, которыми потом сами же и подотрутся, сидя на толчке.

   Вайс закричала вновь, когда он принялся чертить вторую букву, содрогаясь всякий раз, когда бритвенно-острое лезвие черкало по кости.

   - Мы убьем всех вас, белочка, - хохотнул он. - Каждого. Передай им: тем, кто правит, на виду и в тенях, - время Знания прошло, пришел век Разрушения.

   Схватив ее за волосы, он поднял ее голову, склонив к груди, заставив смотреть на когда-то безупречную, а сейчас изуродованную кожу.

   - Посмотри, как замечательно получилось! - промурлыкал фавн. - Я смочил лезвие своим разбавленным ядом - эти шрамы не исчезнут никогда, и никакая аура тебе не поможет.

   Вайс с трудом различала его слова, потерянная в такой боли, какой не испытывала никогда в жизни. Страдание, чистая, концентрированная мука билась в каждой клеточке избитого тела, огнем горела в искалеченной руке, остро пульсировала в груди...

   - Они сделают из тебя мученицу, белочка! - с безумным, отвратительным восторгом добавил он. - Будут показывать по телевизору, взывая к возмездию, называя нас кровожадными безумцами. Они будут вымещать свой гнев и страх на фавнах, всех без разбора! Мой народ вспомнит, что однажды уже почти поставил всех вас на колени - и поднимется вновь.

   - Ты, моя дорогая, - прошептал он, склонившись поближе к ней, почти касаясь губами уха. - Станешь первой жертвой войны, которая уничтожит всех.

   - Я... - прохрипела Вайс, зацепившись за такое знакомое ненавистное слово.

   - Что?! - удивился фавн. - Ты уже просишь о пощаде? Я ведь только начал - у тебя есть еще столько всякий мест, на которых я могу написать что-нибудь!

   - Не твоя...

   - Жертва?! - расхохотался безумец. - О нет, ты именно она!

   Вместе с ним засмеялись и остальные - те, что держали ее руки и стояли поблизости, взяв в оборонительное кольцо.

   - Винтер... - больше не в силах сдерживаться, взмолилась Вайс.

   И будто рухнул последний барьер, удерживающий ее от истерики. Она закричала, чувствуя, как рвутся связки, и едва узнавая в этом хриплом, почти животном крике собственный голос: