- Я не могу потерять еще и тебя... Не сегодня, не после всего.
Он даже чуть не пропустил взрыв, от которого содрогнулся весь Бикон. Едва взглянул на разноцветный гриб, одновременно пышущий жаром, холодом и разрядами молний, скрученный гравитационными искажениями, мгновенно осветивший безлунную ночь.
Зато на красный отблеск отреагировал инстинктивно - багровый оттенок глаз Гримм было ни с чем не спутать. Мгновенно вскочив на ноги, он загородил собой Янг и мрачно наблюдал за тем, как, пошатываясь, встает на ноги Синдер Фолл, на алый свет, пробивающийся сквозь спутанные черные волосы, падающие на лицо.
Браун почти прыгнул, почти решился оставить Янг и закончить все это, но в этот момент Синдер Фолл схватилась обеими за голову и истошно закричала, перекрывая шум боя и рев пламени - даже грохот не такого уж и далекого взрыва на мгновение притих. Все вокруг нее - земля, уцелевшая трава и даже тело какого-то фавна Белого Клыка обратилось прахом, мелкой серой пылью, хаотично завертевшейся в воздухе. Миг - и за окружением последовала одежда и Синдер осталась обнаженной, прикрытой лишь пеплом, заключившим ее в полупрозрачный вихрь. Прищурившись, Браун разглядел, как с новым, пронзительнее прежнего, криком растворилась и левая рука жестокой суки.
И в тот же миг вихрь опал, пепел растворился. Мгновение они смотрели друг другу в глаза... а после драконий рев заставил Брауна отвлечься, на мгновение отведя взгляд, сконцентрировавшись на огромном обожженном Гримм, с оторванным левый крылом, проломившим стену совсем рядом.
Он не успел обернуться обратно к Синдер - гигантская тварь взмахнула лапой, стремясь размазать своих естественных врагов по земле. Все произошло слишком быстро - он не мог избежать удара, не подставив Янг, поэтому остался стоять неподвижно, приняв удар на скрещенные руки, проваливаясь по колено в гранит, тяжело пригибаясь к земле под колоссальным давлением.
В те несколько секунд, чувствуя, как стонет от боли тело, как рвутся мышцы в попытке остановить неизбежное, он видел перед собой только ее сиреневые глаза, подернутые болью. Единственной мыслью в эти мгновения было то, что каждый сантиметр, который он отдает дракону, приближает к смерти ту, кто не должна умереть, просто не может... ни сегодня, ни когда бы то ни было. И даже этого гребанного равенства в мыслях не было, равно как и важности этой девушки для фавнов... ничего. Только два имени: "Янг" и "Фонарик", только "Я не могу потерять еще и тебя".
А после, сквозь тяжелый грохот в ушах, сквозь собственный низкий рык, боль, перемешанную с яростью, он расслышал тонкое девичье:
- ЯНГ!!!
И все затопил слепящий серебряный свет. Он так до сих пор и не имел никакого понятия, что за хрень произошла дальше, но дракон застыл, будто замороженный во временной ловушке. А Янг очень скоро забрали от него в госпиталь.
Следующие сутки он провел без сна, планируя предстоящее, собирая все необходимое для путешествия и пытаясь уговорить себя, что то, что он планирует - правильно, и что никакого другого выбора Адам ему не оставил.
Получалось плохо.
...Коко не соврала - Янг спала, накачанная обезболивающим и снотворным, пережидая самые страшные первые дни, пока аура не затянет раны. Прямо сейчас они были скрыты под толстым слоем бинтов - на левой руке, груди и шее. Браун не мог видеть под толстым больничным одеялом, но наверняка они тянулись и по ноге, от бедра и до щиколоток.
- Я предупреждал тебя, глупая... - прошептал он, чувствуя, как перехватывает болью горло.
Наклонившись, он прислонился к ее лбу. Прикрыв глаза, сделал глубокий вдох и ощутил сквозь резкий больничный запах антисептика, которым вымыли ее тело, привычный аромат, не раз ловимый за те две недели, что они провели вместе - яркая пряность, теплая и ненавязчивая. Сразу стало немного легче.
- Я говорил вам... Всем вам, Блейк, твоей сестре... даже Принцессе - вы не готовы. Вы слишком юны для всего этого дерьма, слишком неопытны для этих сражений... слишком прекрасны, чтобы стать калеками в семнадцать. И посмотри - я был прав. Вся твоя команда в больнице, сестра в коме, Блейк ранена, Принцесса искалечена. И ты. Ты, черт тебя возьми, глупая ты девчонка, нахрена ты полезла в это?
Он резко замолчал, чувствуя, как шепот превращается в бессильное рычание, а злоба - безадресная, бессмысленная, - заставляет сжать кулаки, сминая прикроватные поручни, как пластилин.
- Глупая Фонарик... - прошептал он, успокоившись. - Я едва успел спасти тебя. Что бы я делал, если бы опоздал всего на минуту? Я ведь находил утешение в том, что те, кто мне дороги... те, кого я люблю, останутся вдалеке от всего этого, что сделаю все сам. Я ведь уже измазан в этом дерьме по уши. Знаешь, там, в том подвале, где ты и Блейк нашли меня... в темноте, истекая кровью, раз за разом пытаясь сломать собственную кость, ставшую обузой, я думал о том, что если умру здесь - разве что Блейк, та, что отказалась от всего, во что я верю, оплачет Моррона Брауна.
Он вновь сглотнул комок, вставший поперек горла.
- Вчера ночью я убил человека, которым восхищался и любил как брата. Я оторвал ему голову... а мои враги, те, кто потворствовали дискриминации фавнов, смотрели на это. До сих пор чувствую его кровь на лице - на вкус она отдавала пеплом. Перед самой смертью он сказал мне: "не подведи меня, медвежонок" - только ему и родителям я позволял называть себя так. Все, кто пошел со мной против Адама, мертвы, а из их трупов сделали Дорогу Смерти - специально для меня. Моя команда, эта дурочка Скарлет, убита моим приемным отцом, который хотел доказательств того, что нет для меня ничего священнее, чем равенство фавнов. Курай, этот хренов скрытный сукин сын, отдал свою жизнь ради того, чтобы я смог нанести удар.
Когда он в последний раз плакал? Кажется, на могилах родителей, перед тем, как его забрали в приют. В тот день рухнула вся его жизнь, два неуязвимых, бессмертных столпа, на которых держалось мироздание, рассыпались в прах. Те слезы были такими же, как сейчас - горькими, колючими и приносящими с собой одну лишь новую боль вместо облегчения - в горле и груди.
- В тот день, когда ушла Блейк, я сказал Адаму: "однажды для каждого наступает момент, когда он больше не может платить цену". Я отдал этому гребанному равенству все, что у меня было. Отказался от жизни с девушкой, которую любил... дважды. Лавендера Лайма, кучу случайных людей, которых я и по имени-то не знаю... даже в лицо помню не всех. Учителя. Команду. Соратников. Свое будущее, которое у меня, наверное, было, согласись я на твое предложение.