Наклонившись, Винтер крепко обняла сестру напоследок, поцеловала в лоб и со скупым "Удачи!", вышла за дверь.
Некоторое время тишину нарушал лишь шум работающих приборов, иногда - тихое бряцание переминающейся с ноги на ногу охраны, выставленной сегодня утром и, совсем редко, звуки выстрелов и далеких разрывов. В городе еще хватало недобитых Гримм.
Вайс осталась одна.
Только сейчас наследница поняла, сколь сильно на нее влияние Винтер - одно лишь ее присутствие рядом придавало сил и решимости. Сейчас она ушла - и рука сразу заболела капельку сильнее, а шрамы на груди начали неприятно пощипывать, не давая забыть о себе. Чем дальше, тем больше ей казалось, что все ее усилия тщетны, что враги слишком сильны, а цель - не нужна никому, кроме нее самой, горстки друзей... и возможных врагов, как бы странно это не звучало.
Год назад потребовалась вся ее храбрость, вся непокорность и сила, которую она смогла отыскать, чтобы бросить вызов отцу, отправившись учиться в Бикон, стать Охотницей. Жак Шни... она боялась его даже сильнее, чем любила. Тогда у нее перед глазами был пример Винтер - именно в ней она черпала уверенность. А что сейчас осталось от ее храбрости? Она была растоптана ее мучителем посреди горящего города, изрезана острыми отравленными клинками. Непокорность? Она сама отказалась от нее, смирившись с Судьбой и приняв месяцами откладываемое решение. Сила? О какой силе может идти речь, если даже двадцать минут в одиночестве заставляют сжиматься стены вокруг, а тревожное, тянущее ощущение ловушки требует сорваться с места и бежать, бежать так далеко, насколько только хватит сил, найти самую темную и глубокую нору и забиться в нее - навеки? И даже сестра больше не может быть ориентиром и образцом - свою битву она проиграла.
На кого ей равняться теперь?
Он вошел не постучавшись, заставив Вайс, утонувшую в мыслях и сомнениях, вздрогнуть. Подняв голову, она еще успела увидеть, как он входит в палату, ссутулившись и развернувшись боком - мало существовало дверей, в которые легко мог пройти Моррон Браун. Его нетипично простая для охотников одежда - черные джинсы, футболка и кожаная куртка, - была припорошена пылью и пеплом; пятна крови, маленькие и побольше, виднелись тут и там, выделяясь даже на черном... И особенно странно смотрелись на этом фоне синие больничные бахилы. Посмотрев выше, она встретилась с ним взглядом... всего на секунду, а потом, вне своей воли, уставилась на два больших медвежьих уха.
Перед глазами мгновенно вспыхнула совсем другая картина, с готовностью выскочив из запертой на замок памяти, - один из двух фавнов, что держал ее за руки, пока третий кромсал ее тело, тоже был фавном-медведем.
"Так будет всегда, когда я буду встречать фавна, не так ли?" - подумала Вайс, с усилием прогоняя воспоминание.
- Они всегда были там, Принцесса, - проворчал Браун. - И нет, ты не можешь их потрогать.
- Я не это...
- Неважно, - громыхнул Браун, подходя вплотную к кровати и нависнув над наследницей. - Зачем ты позвала меня?
Глядя снизу вверх на медведя: на его крупные крупные, резкие черты лица, жесткю черную щетину, запавшие глаза, резко обозначившиеся скулы и всю ту же усталость в глазах, которую она видела в зеркале, у сестры... даже врачей.
Внезапно, в мгновенном ярком озарении, она нашла для себя ответ на вопрос, который мучил ее уже больше месяца: "почему я все еще жива?"
"Они сделают из тебя мученицу, белочка!"
- Ты знаешь, я ведь только сейчас поняла, почему ты не убил меня в нашу первую встречу, - прошептала она.
Он присел на корточки - и даже так оказался лишь чуть ниже Вайс, сидящей на кровати.
- Я посчитал, что твоя смерть не пойдет на пользу фавнам, - кивнул он. - А еще потому, что с тобой дружила Блейк. Когда она ушла от Белого Клыка - для меня это было ударом, но... далеко не таким большим удивлением, как можно было подумать. Но что бы я не чувствовал по этому поводу, ни на одну секунду не усомнился бы в том, что она желает фавнам равенства так же сильно, как я. Она бы не стала дружить с той, кто поддерживает наше притеснение. Никогда.
- Ты веришь Блейк... - медленно сказала Вайс. - И через нее веришь мне.
- Это так.
- Это то, что у нас общего, Браун, - бледно улыбнулась наследница. - Блейк. Я тоже верю ей, и через нее - тебе.
Раскрыв ладонь, она посмотрела на флешку, оставленную ей Винтер. Надо было принимать решение - здесь и сейчас. Времени было так мало...
Ее размышления прервал Браун:
- Знаешь, я только что от Блейк.
- Как она? - тут же, резко охрипшим голосом, спросила наследница.
- Выкарабкается. Когда я уходил, ей как раз делали перевязку. Она сказала, что ее ранил Гримм, но...
Вайс сглотнула, с трудом подавив желание закрыть ладонями уши - крик Блейк вновь зазвенел в них, все такой же пронзительный, отчаянный и потрясенный.
- Я видел много ран, Принцесса, - продолжил медведь, вцепившись в нее пристальным взглядом вмиг потемневших карих глаз. - Эту оставил не Гримм и не человек. Рядом лежал атлаский солдат - он с таким восхищением рассказывал соседу о большом призрачном рыцаре, которого призвала их драгоценная Шни... Блейк попыталась меня отвлечь и перевести тему, но...
- Это я! - выдохнула наследница, закрыв глаза. - Это мой рыцарь ранил ее!
Несколько мучительно долгих секунд она провела в ожидании, почти физически чувствуя ладонь, обхватившую череп... но ничего не происходило. Открыв глаза, она посмотрела на Брауна... тот молчал, глядя на нее с неуловимо знакомым, но непонятным выражением.
- Когда Блейк поняла, что ей не удастся провести меня - она все рассказала. Абсолютно все, Вайс.
