Но если бы он встретил её тогда… Если бы ей удалось избежать разбитого сердца и травмы, была бы она той же самой женщиной?

Всё её друзья и даже клиенты его клиники делились с ней своими жизненными историями… потому что она слушала, не осуждая. Потому что она излучала такое невероятное сострадание, что все, кто знал её, могли это почувствовать.

Ему следовало принять, что это сама судьба направила Рейни на ее путь. И, будучи удивительным человеком, она поднялась выше, чем кто-либо мог себе представить.

Хотя, черт возьми… Мысль о том, через что ей пришлось пройти, заставила его зарычать. Даже ее любимая наставница устроила бардак в её голове. Из лучших побуждений мисс Лили попыталась переделать ее невероятную силу духа, вместо того чтобы научить ее различать внешнюю и внутреннюю красоту.

Он вздохнул. Всего лишь одна сцена не избавит её от неуверенности. Им придется часто возвращаться к этому. А если так, то он должен постараться уговорить ее посетить психотерапевта.

Проведя рукой по волосам, он решил, что ему тоже не помешает консультация специалиста. Чёрт, как и у всех, у него тоже были проблемы, с которыми у него вряд ли получится справиться самостоятельно.

Хизер ясно дала ему это понять. «Если бы ты сказал, что нуждаешься во мне… Если бы ты хотя бы как-то намекнул, что мой уход расстроит тебя, я бы никогда не ушла». Он не совершит одну и ту же ошибку дважды.

Джейк взял Рейни за руку.

— Милая, посмотри на меня.

Её глаза снова были остекленевшими. Хорошо. Её защита ослаблена, а значит, его просьба — его мольба — сможет проникнуть в самые глубины ее души. Она услышит правду.

— Рейни, я люблю тебя такой, какая ты есть. Пожалуйста, не оставляй меня.

— Джейк, — прошептала она. Взгляд ее карих глаз начал проясняться, фокусируясь на его лице. — Ч-что?

— Ты нужна мне, милая. Останься здесь. Со мной. — Если бы была возможность, он переехал бы вместе с ней, но он не мог бросить своего партнера по бизнесу, Саксона, с которым они вместе владели клиникой.

— Я нужна тебе? — Рейни сдвинула брови. — Нет.

Его челюсть сжалась. Неужели он ошибался насчет ее чувств?

— Я тебе не подхожу. Испорчу твоё будущее. Когда я стану кем-то «большим». Лучше…

Ему пришлось сморгнуть слёзы. Господи, какой же он идиот! Не подходит ему?

— Ты само совершенство, милая. Все, что мне нужно в женщине. Я не хочу, чтобы ты менялась.

И в следующий раз, когда он попросит её составить список её сильных и слабых сторон, он напишет свой собственный… и покажет ей.

Его слова скользнули между облаками спокойствия и молниеносно вонзились в самое сердце Рейни. Она моргнула, не уверенная, действительно ли смотрит на него. Но он стоял рядом с ней, и его зелёные глаза блестели. А потом он поцеловал ее.

О, да, это был Джейк.

Когда он поднял голову, она моргнула, осмотрелась, и всё встало на свои места. Подземелье. Её пари. Его обещание.

«Рейни, я люблю тебя такой, какая ты есть. Пожалуйста, не оставляй меня».

Он сказал, что любит её.

О. Мой. Бог.

Её грудь покалывало, пока воск остывал. Кожа горела и пульсировала от жара, будто кто-то включил термостат ее ощущений до предела.

— Ты доверяешь мне, детка? — спросил он.

— Да, — она доверяла. Действительно доверяла ему.

Он усмехнулся и снова надел на нее темные очки. И взял со стола что-то длинное и блестящее.

Это что-то колыхалось, раздувалось и изгибалось через кривые линзы очков, но она знала, что он держит нож.

Изнутри она хотела задрожать, но выдохнула и закрыла глаза. Он никогда не причинит ей вреда. Только не Джейк.

Лезвие обожгло ее, когда коснулось верхней части груди, и она застыла в приступе паники. Он мог сжечь ее, заклеймить и порезать.

Он не станет. Он не станет. Секунду спустя она поняла, что жжение… было холодным. Нож был холодным. И влажным.

— Ты, садистский придурок, — её голос прозвучал хрипло.

Звук его легкого смеха был подобен солнечному свету, пробивающемуся сквозь утренний туман.

Кусочек за кусочком он сдирал с нее воск, образуя небольшие кучки по бокам, и легкое царапанье ножа ощущалось невероятно эротичным.

Исчезли очки и ремни. Он отключил помпу и вытащил анальную пробку. Каждая клеточка ее тела, внутри и снаружи, была необычайно чувствительна и трепетала от желания.

— Встаем, — без малейших усилий он отнес ее на кушетку в темном углу подземелья.

Растянувшись на нём, она расслабилась в его объятиях. Господи, как же она по нему скучала! Его руки были твердыми и надежными. Когда она потерлась щекой о его плечо, Рейни ощутила его невероятный запах, притягивающий ее и даривший ощущение, словно она возвращалась домой — так, как никогда прежде.

— Рейни.

Она подняла голову.

— Я люблю тебя, Рейни. Не оставляй меня.

Как она сможет бросить его? Но она не могла остаться. Она была недостаточно хороша… нет, она была. Он не хотел никого другого. Только её. И она любила его, окончательно и бесповоротно. Ее голос дрогнул, когда она попыталась сказать то, что определит её судьбу:

— Я… хочу остаться с тобой.

Его глаза засветились от счастья. И она снова заплакала. Он действительно нуждался в ней.

Джейк поцеловал её, нежно касаясь своими бархатистыми губами.

— Если хочешь, я помогу тебе. До тех пор, пока ты не покажешь миру, какой являешься внутри.

И она разрыдалась, не в силах больше сдерживаться. Большими пальцами он вытер её слёзы.

— Я могу помочь тебе найти здесь шикарную работу в какой-нибудь крупной организации, хотя твой уход огорчит весь наш персонал и клиентов.

— Я люблю вашу клинику, — прошептала она.

— Тогда оставайся. Останься в клинике. И останься со мной, Рейни.

Ее сердце продолжало биться быстрее, чем она могла вынести, давя на ребра и наполняя ее радостью. И слова, распирающие изнутри, врывались наружу:

— Я люблю тебя, Джейк.

В его глазах отразилось удовольствие, а губы расплылись в улыбке.

— Я так долго ждал, чтобы услышать это, — он поцеловал её, медленно, собственнически, и полностью подтверждая свои права.

— А теперь еще кое-что, чего я очень жду, — Его взгляд пылал, когда он откинулся на подлокотник дивана и расположил ее так, чтобы она оседлала сверху.

Каждое движение терзало её опухшую до предела киску. Он заставил ее встать на колени, а сам расстегнул брюки и надел презерватив.

Удерживая её взгляд, он расположил член между её пухлых половых губ. Хотя она была скользкой и влажной, давление его твердой, как железо эрекции на ее измученные, растянутые помпой стенки заставило ее зашипеть.

— Да, это будет весело, — пробормотал он с озорным блеском в глазах. — Ты будешь более узкой, чем обычно, — он схватил ее за бедра, насаживая на свой толстый член.

Когда он вошёл в неё, такой твердый, бархатный и горячий, ощущения нахлынули на нее волной, заставляя выгнуть спину. Безжалостной хваткой он предотвратил ее инстинктивную попытку отстраниться.

Эта дополнительная демонстрация контроля послала ещё одну волну жара к её центру. Медленно и неумолимо он полностью опустил её на себя.

— Ух, — с ее губ сорвался стон. Проникновение через её нежные половые губы было почти большим, чем она могла выдержать. Его пальцы сжались на её ягодицах, удерживали пульсирующую длину внутри неё.

Она наклонилась вперед, опустив ладони ему на грудь, всматриваясь в любимое лицо, и постепенно дискомфорт превратился в чудесный, зарождающийся голод. Рейни неосознанно поёрзала, напрягаясь в его хватке… и понимая, что ее чрезвычайно набухший клитор восхитительно трется о его пах.

— Скажи мне, Рейни: «Я идеальна такой, какая я есть. Мне не нужно меняться, чтобы быть любимой».

— Что? — она смотрела на него с недоверием и растущим разочарованием. — Чувак, это секс, а не психотерапия.

Его глубокий, искренний смех был самым великолепным звуком в мире, заполняя пустоты в ее душе до краев.