Ему предстояло провести ещё один день наедине, и надо было постараться меньше вести себя как идиот. И самым верным решением было — просто сесть за книги на целый день. Что он и поспешил сделать.

На своё удивление, Стайлз заметил, что сегодня ему было спокойней и, чем больше он погружался в чтение, тем меньше его волновало, что происходит вокруг. Хотя от того, что было написано в книге, иногда появлялась противная дрожь. Воспоминания о крови на полу всё ещё были свежи, и моменты, где описывалось какая тварь, что жрёт в человеке, были несколько неприятными. Но это не отменяло того факта, что это всё равно было интересно. Хотя и странно.

Он мало отвлекался от чтения, лишь изредка бросал взгляд на часы и удивлялся, время текло то быстро, то медленно. Лишь ближе к обеду организм затребовал еду и Стайлз, нехотя отодвинув от себя книги, поплёлся на кухню. Юноша чувствовал себя немного странно от того, что его день состоял только из чтения книг и приёма пищи. Странно, но спокойно. Жаль, что вечно так продолжаться не может. Меньше, чем через две недели он вернётся в Бейкон-Хиллс — опять школа, опять постоянные допросы — спокойная жизнь тогда закончится. И это немного нагоняло печаль.

И снова книги, Стайлз не считал какую по счёту он взял, ему было просто интересно почитать такое и это неплохо отвлекало от собственных мыслей насчёт расследования, которое скорее всего так и не сдвинулось с мёртвой точки. Стало немного любопытно, как там ребята. Но желания пойти наверх и взять телефон, чтобы позвонить друзьям, не было. Те наверняка волновались, но Стайлз уже представлял, как бы его завалили вопросами… На которые отвечать вряд ли было желание и силы.

День проходил скучно и однообразно: книги и еда, лишь к темноте Стайлзу опять стало не по себе. Вспомнился вчерашний непонятный шум, и юноша поспешил опять проверить двери, которые ещё с прошлого вечера были заперты. Всё было в порядке, но странное ощущение и предчувствие никак не отпускало его. Идти наверх по любому придётся, но Стайлз хотел ещё немного почитать, поэтому постарался игнорировать свои неприятные ощущения внутри. Текст издания опять завлёк, и юноша почувствовал себя каким-то мазохистом. Он один в пустом доме, у него неприятные ощущения и лёгкий страх, его напрягает любой шорох и шум, а он сидит и читает ужасы. Да, это была не художественная литература, но осознание того факта, что кто-то писал об этом, возможно, всерьёз — сильно било по психике. Точно мазохист.

В голове мелькнула мысль: «А он сегодня вообще заснёт?». Потому что книги никак не отпускали его. И даже тот факт, что ему было немного не по себе, нисколько не сбивал желание просидеть всю ночь за ними. Но если Стайлз так сделает, вряд ли потом днём вообще проснётся. Поэтому он решил поступить, как вчера.

Двери были вновь проверены, но Стайлз всё равно подходил к ним с огромной осторожностью. На самом деле ему стало очень не по себе, как только он отошёл от книг. Они всё-таки сильно отвлекали от происходящего вокруг, поэтому надо было поскорее к ним вернуться. Юноша взял несколько с собой, хотя мысленно понадеялся, что сегодня нормально поспит, направился к себе в комнату. Коридор, как и вчера, его напрягал, а большое окно в нём так вообще пугало. Особенно было неприятно, что к нему пришлось развернуться спиной, чтобы подойти к своей комнате, куда Стайлз быстро зашёл, стараясь даже мимолётно не смотреть в окно.

В комнате радовало то, что утром Стилински так и не отодвинул шторы, поэтому сейчас здесь было спокойно. Опять та же лампа, не сильно освещающая маленькое помещение, и хорошее одеяло, в которое Стайлз поспешил укутаться. Ему было на самом деле немного холодно, и он очень надеялся, что сегодня была просто погода такая. Потому что он прекрасно помнил, как было холодно, когда в нём был Ногицунэ — это было отвратительно и мерзко. Брюнет поспешил сильнее укрыться одеялом, чтобы согреться. Книга помогла отвлечься, снова останавливая время вокруг, поэтому Стилински сам не заметил, как ему стало жарко.

Но похоже, мозг не смог выдержать столько информации за один день и он начал медленно погружаться в сон. Стайлз до последнего не выпускал из рук книгу, иногда перечитывая одно предложение несколько раз, чтобы понять его смысл уставшим разумом. Но сон в какой-то момент взял своё, и он сам не заметил, как заснул на кровати с книгой в руке. Сквозь дрёму ему показалось, что на первом этаже раздался какой-то шум, но сил реагировать совершенно не было, да и приснилось это, наверное…

В этот раз Стайлз проснулся от того, что ему стало ужасно душно под одеялом. Он с недовольным стоном скинул с себя мешающийся предмет и хмуро уставился в завешанное шторами окно. Сегодняшний день обещал быть жутко жарким, раз ему стало нехорошо даже в доме. Юноша лениво поплёлся в ванную, где в отражение не увидел ничего нового, а потом потопал на кухню. Проводить день за едой и книгами как-то не сильно хотелось, и в принципе можно было бы пойти пройтись по свалке. Конечно, развлечение так себе, но хоть какое-то разнообразие. Единственное, что останавливало, так это солнце. Превращаться в жаркое из человека ему как-то не хотелось. Поэтому единственное, что оставалось Стилински — снова книги.

Они ему ничуть не надоели, но было странно ощущать то, как быстро летит время, когда он погружается в чтение. Стайлз быстро сходил в комнату за своим чтивом и вернулся обратно на первый этаж. Не зайдя в гостиную, он остановился в коридоре. Наверное, стоило ему отпереть двери, ведь скоро вроде как должен был вернуться Бобби. Положив книги на стол, юноша нехотя подошёл к входной двери и открыл её. В лицо ударил тёплый ветер, что было в принципе приятно, но от понимания, какое же пекло стоит под открытым небом, возникало только одно желание — вернуться в дом и не высовываться оттуда, как минимум до захода солнца.

Стайлз вернулся к книгам, но читать уже не хотелось. Мысли крутились вокруг дяди. Куда он мог уехать? Что у него за срочные дела? И причём, как показала практика, спрашивать что-то у Бобби было бесполезно: тот или увиливал от ответа, или же отвечал заведомо неверно. Брюнет подорвался со стула и принялся мерить гостиную шагами, пытаясь выстроить в голове какую-то картину относительно родственника. Но всё, что ему приходило в голову, казалось просто смехотворным.

Его дядя никак не мог быть связан с паранормальщиной… Вот только наличие такого огромного количества книг, посвящённых этой тематике, несколько сбивали. Может его дядя просто увлекается мистикой, как какой-нибудь фрик или же на самом деле что-то пишет? Последнее казалось таким смешным. Стайлз не знал, что и предположить. Он резко развернулся и случайно задел небольшую деревянную коробочку, стоящую до этого на стопке книг. Из неё тут же выпало что-то, что юноша поспешил поднять.

— Чёрт! — тихо возмутился на себя Стилински.

В руках оказались несколько пуль. Из чего они были сделаны, Стайлз не мог определить, но скорее всего из свинца. Он открыл полностью коробочку, чтобы убрать обратно выпавшие пули, но замер. На дне что-то было. Юноша тряхнул коробку над столом, и опять глянул внутрь, удивлённо округляя глаза. На дне была вырезана пентаграмма. Всякое бывало, но такого он ещё не видел.

— Какого хера… — выругался брюнет, возвращая пули на место.

Он положил коробку на место, но его никак не отпускала эта ситуация. Что за чертовщина? Всё это казалось очень странным. Но верно и медленно складывалось в непонятную пока что картину. Огромное количество книг, посвящённых теме паранормального и сверхъестественного. Коробка с пентаграммой на дне. Будет совсем смешно, если и пули там серебряные. Это казалось слишком подозрительным. Стайлз конечно понимал, что они не единственные, кто знают про вервольфов и прочих существ. Но верить в это… Как-то всё равно трудно.

За книги он сегодня так и не садился. Стилински начал ходить по дому изучая и высматривая всякие странные вещи. И то ли он слепой, то ли просто слишком нервничает и много выдумывает, но Стайлз больше не нашёл ничего особо подозрительного. Правда он так и не рискнул спуститься в подвал. Почему-то не хотелось.