Густая чёрная кровь вытекала из раны медленно, нехотя, но неотвратимо, он осел на руках этого неизвестного, сползая на мягкую палую листву, прошитую тонкой тёмной лесной травой.
- Джело, кретин! Себе в башку тупую надо было стрелять! Если он теперь сдохнет, я тебя самого, урод, живьём закопаю! Ты знаешь, сколько он стоит? Чьи люди его разыскивают? Ну, тебе это ни о чём не скажет, ты вообще в этом нихрена не понимаешь… Живо жмём в город!
- Сам утырок, Хансо! Мы сюда вроде ехали бабу обчищать! Ты что, знал, что тут ещё кто-то живёт, и молчал? Этот козёл Куно застрелил!
- Туда дорога твоему Куно! Много знать нос не дорос! Давай бери его за ноги и тащим к машине, а то кроме ножа под рёбра ты у меня ничего не получишь, ясно? Стрельбу на Куно спишем, кинем его тут пока за кусты…
Видимо, Хансо собирался сказать что-то ещё, но замер на полуслове, а потом рухнул, как стоял, во весь рост, уже в падении выпуская худые плечи Лорана. Лоран успел услышать, как истошно вопит Джело, как трещат ветки кустарника, сквозь который он ломанулся к машине, спасаясь от Люсиллы – с увесистой суковатой палки в её руках капала кровь – прежде чем потерять сознание. Он уже не видел, как Джело запрыгнул в машину, как сорвался с места, едва не проехавшись по телу Куно, как, в панике вывернув руль не в ту сторону, на всей скорости, какую сумел развить с ходу, врезался в стоящее на самой обочине дерево…
Люсилла оттащила Лорана от Хансо, ощупала, чтобы определить, куда он ранен, сорвала с него рубашку, раздирая её на полосы, пытаясь заткнуть, завязать рану.
- Лоран, милый, очнись! Нам надо выбираться… Чёрт, как – до города два часа, машину этот ублюдок угробил… Лоран! Лоран!
Лоран не приходил в себя. Что может быть страшнее, чем всматриваться в лицо, которое и так всегда белое, пытаться расслышать стук сердца, которое и так бьётся редко и медленно, пытаться понять, насколько всё плохо с тем, кто и так физиологически недалеко ушёл от мертвеца… И тогда Люсилла закричала. Плач бракири – удивительно высокий, пронзительный звук, который может служить сигналом к сбору или призывом о помощи, и который собратья могут слышать в радиусе около ста метров. Плач Люсиллы превзошёл это ограничение в несколько раз – возможно, усиленный телепатическим сигналом, отражающим этот крик от каждого встреченного сознания, расходясь, подобно кругам на воде. Очень скоро навстречу девушке, волокущей раненого возлюбленного на плече в направлении города, из рассветных сумерек вынырнули одна за другой дежурная машина госпиталя и полицейский патруль…
- Эгей, – Арвини окинул взором повернувшихся на его шаги коллег, – а вы все чего здесь?
- Дай угадаю, – отозвался Гидеон, – Дэвид позвал? Потому что я вот тоже думал, что он позвал сюда меня и Викташа, а проще, оказывается, спросить, кого не. Чего ж тогда было не на корабле всех собрать… и где он сам уже?
- У кого-то, может, день рождения, никто не помнит? Ну, сейчас по виду вынесенного торта и узнаем…
Дайенн рассеянно теребила ухо. Не откажешь Альберту в наблюдательности, что говорить… На самом деле, она скорее исключение из правил, у минбарцев, по понятной причине почти полного отсутствия мочек у ушей, подобные виды украшений не имеют смысла, у дилгарок, в большинстве своём, тоже – в силу культурной привычки. Проколоть уши её уговорила Мирьен, гостившая тогда у неё и очень впечатлившаяся какой-то выставкой земных украшений. Дайенн сперва смотрела на эту идею без всякого воодушевления, называя это варварством, но прямого запрета, в конце концов, тоже не было, и ей подумалось – если уж более домашняя и тихая Мирьен не видит в этом ничего греховного и вызывающего, то почему бы не попробовать. В конце концов, ухо всегда можно зарастить обратно. Это оказалось не так уж больно…
Ожил экран связи, оставленный Альбертом для местных – «пригодится». Дайенн вспоминала потом, что в первый момент, кажется, никто даже не выказал особого удивления – никто просто сразу не осознал.
- Дэвид? Э… а ты почему – там? Мы тебя уже тут ждём…
- Я рад, что все уже собрались, – взгляд Дэвида скользнул куда-то поверх голов, – мне есть, что вам сказать. Возможно, вы уже догадываетесь, если знаете последние новости…
- Ну, все мы их едва ли знаем, несколько ограничены в этих возможностях, как и все тут… По официальным новостям уже не узнаешь ничего, даже дезинформации, потому что похоже, нет их больше, официальных каналов. Из всех работает один, но новостным и раньше не был, гонит какие-то фильмы… Видимо, уже и по крупным городам всё окончательно вышло из-под контроля…
- Вероятно, потому, что уже практически больше нет официальных властей, которые бы их контролировали, – улыбнулся Дэвид, – разумеется, разрозненные части пехоты, десанта, остатки нескольких танковых дивизий ещё сопротивляются, и несколько городов могут находиться почти полностью под их контролем… но никак не целые регионы и даже области внутри этих регионов. В каждом регионе, пусть с разным успехом, сейчас ведутся бои, «стабильности» нет нигде. Поэтому им в любом случае сейчас не до заявлений с экрана, всё, на что их пока хватает – чтобы на этих экранах не было заявлений повстанцев. Но это уже не страшно, народная армия закончит с этим, обстоятельно и полностью. Если отрубить чудовищу голову – его тело какое-то время будет двигаться, возможно, наносить удары хвостом и лапами, но это агония.
Арвини вытаращил глаза неверяще-восхищённо.
- Ты хочешь сказать… Вы что…
- Ни одной военной базой, ни одним складом, ни одним полигоном ни земляне, ни поддерживающие их дрази, корлиане, хурры больше не располагают. Оставшиеся ещё не убитыми и не взятыми в плен не получат в поддержку ни одного корабля, ни одного самолёта или танка и даже ни одного автомата. Увы, разобраться и с ними, и с административными формациями, с теми же кордонами, полицией, мы не имели возможности – ловля блох дело трудное и кропотливое, но народной армии оно будет по силам. Мы лишили их врагов главного преимущества, которое они ещё пока могли использовать, они пока не осознали, насколько их осталось мало, и насколько у них не осталось выхода, кроме капитуляции…
Викташ отворил рот.
- Вы уничтожили все их базы? Вдвоём?!
- Это потребовало много сил, но, в конечном счёте, мы справились. Мы оставили сколько-то ценных фигурантов в не разрушенных, заблокированных корпусах на некоторых базах, думаю, этого будет достаточно для грядущего процесса, они смогут рассказать много интересного. Я не знаю, какие шаги планировала предпринять Земля – о том, что ныне уже покойные местные владыки с ними по ситуации связывались, мы знаем, но ответ Земли придти не успел… Но им будет поистине сложно, если учесть, что сюда направляется достаточно кораблей, передавших сообщение Альберта дальше по инстанциям, чтобы сокрытие происходящего старыми, традиционными методами стало проблематичным. В основном это корабли анлашок, несколько кораблей вооружённых сил независимых колоний, Режима Нарна… Быть может, и можно было надеяться успеть сюда раньше их и постараться поправить положение, или попытаться повлиять, заявив о дезинформации, уговорить развернуть корабли… Но боюсь, покровы сорваны.
Гидеон потёр лицо.
- Отлично слетали на ловлю галактических воришек… Ну и скандал предстоит, господи, оказаться б сейчас гражданином мира денетов!.. Не утешаться ж, что скандал ждёт не только нас, но и тех же корлиан, дрази, кто там ещё оказался в деле… хуррам-то не привыкать…
- Как минимум, увы, Бракир и Вриитан, мои глубокие соболезнования Игласу и Джани. С вероятностью, не удастся полностью отвертеться и Центавру, материалов, переданных Альбертом, для этого хватит. А по большому счёту – мало останется не затронутых этим скандалом…
Викташ тряхнул головой, словно отгоняя от себя мрачные перспективы – а были они, в общем-то, вполне себе мрачными, некоторые чины с местных дразийских баз оказались дальними родственниками его рода, лично ему, как дальней родне, это ничем не грозило, а вот некоторой его родне на Захабане – более чем вероятно, что да. Это вдобавок к тем печалям, которые и без того все последние дни терзали его сердце…
