- Мы – да, но другие миры тут при чём?

Развивать тему, вообще-то, не хотелось. Нарны, когда завоёвывали, религию местных не трогали, это верно… Даже ещё в пределах войн на самой планете религия интересовала в последнюю очередь. Какая разница, во что верят рабы? Главное, чтоб работали. А уж тут в выборе средств не церемонились. А с религией чаще играл роль экономический фактор – принятие господствующей религии открывало больше возможностей.

- Веротерпимость появилась тогда, когда принуждение стало встречать достойный отпор. Даже самая культурная и развитая раса лучше всего понимает язык силы, мы тому пример. Не наши боги, конечно, дали нам преимущество, а наша техническая мощь. Но всегда ли ты будешь сильнее всех? Когда нас, высших, чистых, чума уничтожала тысячами, и не помогали ни посты, ни молитвы, а низшие джи-лай входили в усеянные трупами города, в которых прежде им было позволено появляться только в качестве чернорабочих – это многое меняет в восприятии себя и мира. Мой отец, мой брат – умерли, а уж я не могла сомневаться в их чистоте, в их безукоризненном следовании религиозным нормам и традициям рода.

- А вы были из тех, кому повезло получить вакцину?

- Да, некоторые мои ученики поручились за меня, потому что я была добра к ним. Не всем так повезло. Дети запоминают не только добро, но и заносчивость, унижения, и отомстить тем, кто топтал их личность, так же не упустят возможность, как отблагодарить друга, даже если друг это был так себе. Маркабские школы, маркабские учителя – это было неизбежной реальностью задолго до моего рождения, но смею полагать, я была не худшей из всех, и утешаться этим. Мне пришлось понять, что было глупо и преступно пытаться сделать из джи-лай подобие маркабов, если б боги действительно хотели чего-то подобного – пожалуй, они справились бы без нас. Но по крайней мере, я сумела не вызвать у них отвращения, ненависти к нашей культуре. Не слишком сильно, но меня успокаивает, что мы дали им не только плохое. Многими нашими научными, техническими достижениями они пользуются и теперь, наша литература, наша живопись дали новые мотивы и их культуре… Культурный обмен, заимствования – нужны и неизбежны, всё-таки и мы, насколько б высоко себя ни видели над всеми другими расами – многое взяли у землян, у вриев, у иолу… Но обмен тогда обогащает, когда ведётся дружелюбно и на равных. Знаете, наверное, надо нам всё-таки подняться, подышать свежим воздухом. Это поможет вам уснуть.

Ли’Нор вытаращилась на неё в некотором шоке.

- Подняться?! С нашей-то наружностью, разумно ли? Даже вам… земляне к маркабам, я так поняла, относятся тоже… неприязненно. Тем более вас намного меньше.

- Да, это верно. Но сейчас всё-таки ночь, праздных глаз не слишком много. Да и есть здесь один хорошо замаскированный выход – не слишком удобный, вентиляционная шахта, выходящая в середину густых зарослей. Город там не посмотришь, вообще ничего не посмотришь, разве что пару звёзд на небе увидеть можно… Но хотя бы немного побыть на земле, а не под землёй.

- С вашего позволения, я возьму вот это. Этого вполне достаточно.

Джилайки удивлённо посмотрели на отрез ткани в руках Намгана, потом обменялись непонимающими взглядами между собой.

- И дальше что? Сам шить, что ли, будешь?

- Зачем? Просто вернусь к более привычному для себя одеянию, – улыбающийся Намган сбросил порядком протёртую форменную рубашку, великоватую ему на пару размеров (но увы, ничего более подходящего на корабле просто не было, меньше была только форма Игласа и Дримштикта, которой они, ввиду специфики покроя, поделиться не могли) и молниеносно обернул тело светло-оранжевой тканью. Джилайки снова обменялись взглядами, уже ошарашенными.

- Это вот так вы одеваетесь? Завернулись в ткань – и всё?

- Не все, – поспешила успокоить Софья, подшивающая на вертящемся и почёсывающемся Эльгарде штанину, – это национальная традиция. Или в большей мере религиозная… Хорошо, конечно, что здесь не холодно. Иначе пришлось бы посложнее.

- В холодных краях нам разрешено иметь несколько больше одежды, столько, сколько достаточно для обеспечения безопасности своего здоровья. Мы не догматики, важна не форма, а принцип – не иметь лишних вещей… По рабочей надобности, помогая госпоже Дайенн в медблоке, я ношу, конечно, медицинскую спецодежду, но она ведь не совсем моя… Точнее, и ничто другое не моё, всё это мы лишь берём в долг на тот или иной период жизни.

- Плохо только одно, – нахмурился Тойже, – цвет такой, в глаза бросается. Ну, в лесу-то. Может, на выезд найдётся там такая же тряпица, но тёмно-зелёная? Это не будет нарушением религиозных традиций?

- Какой выезд, вы о чём? – Софья, не сдержавшись, шлёпнула балующегося со скуки ранни по костлявой заднице.

- Туннель копаем в окрестностях Ятфы.

- Туннель?

- Ну да, туннель. Большой, добротный, хорошо замаскированный туннель… Вот этот землянин вызвался участвовать, очень кстати, много людей мы туда направить не можем, каждые руки будут неоценимы. Благо, копать-то умеют все.

На лице Самму, просматривающего вместе с Диусом формы для печати, отразился некий скепсис ввиду, должно быть, щуплого телосложения Намгана, но он ничего не сказал.

- Жаль, работа сколь тяжёлая, столь и бессмысленная. Копать сутки-двое практически без передыху только для того, чтоб создать приманку для туповатых вояк, ну, раз уж мы пускаем слушок про Ятфу, то стоит с этого извлечь максимальную пользу. Места благодатные, там на подступах пара небольших, но довольно коварных болот…

- Ничего, меня очень хорошо обучили бессмысленной работе, – улыбнулся Намган, – в том числе и созданию крайне недолговечных вещей. Это учит смирению и свободе от привязанностей.

- И вообще рельеф причудливый, искать там то, чего нет, то есть наш лагерь, можно долго. Ну а как найдут этот туннель – завалить эту красоту вместе с ними…

Дэвид, в углу за компьютером вычитывавший материалы для отправки в Вайжел, обернулся с несколько встревоженным лицом.

- Но ведь кроме бессмысленности, получается… Это ведь не просто приманка, а ловушка. То, что вы помогаете в убийстве, а не просто отводе глаз – это не… Вы уверены, что не пожалеете об этом?

Тибетец присел на стул, по сползшей с лица улыбке Софья предположила сперва, что он готов пожалеть, пожалеть прямо сейчас и отказаться от участия. Но он покачал головой.

- Я не имею отношения к началу этой войны, и вряд ли могу что-то сделать для её завершения. Но то, что кто-то, ищущий чужой смерти, однажды найдёт свою – это, в сущности, справедливо… Дело даже не в том, что никого из них я на самом деле не убью, что человек это не его тело, не его вот эта жизнь, это бы звучало не более чем отговорки. Но устранение от участия в чём-либо тоже будет отговорками. Если так посмотреть, то, чем заняты сейчас вы, при всей мирности самого дела – тоже служит нуждам этой войны. Мы не можем быть совсем никак не замешаны, если собираемся выжить и покинуть это место.

- Традиция у нас такая, – проворчал Диус, – попадать в такие места, откуда чтобы выбраться – приходится включаться в местные азартные игры. Думаю, всё дело в неком талисмане команды по имени Вадим Алварес, это традиция его семьи, заложенная ещё до его рождения.

- Ну, если так говорить, на Центавр-то тогда мы все отправились добровольно…

- Да уж, хвала Создателю, спустя столько лет я хотя бы вспоминать об этом могу спокойно! Правда, всё равно поражаясь, как я смирился с твоим участием. А, ну да, кто б меня спрашивал-то… Кто ж, кроме тебя, пытался бы читать проповеди ДРАКХАМ!

- Боевая обстановка не очень способствовала проповедям, увы, – помрачневший Дэвид невольно коснулся плеча.

- То, что твой противник нередко осознанная и законченная сволочь, вот что на самом деле не способствует проповедям! И как выяснилось, это касается не только генетических родственников Теней… Так что да, буддист на Джи-Лай-Кенаб это в любом случае не так абсурдно, как минбарец на Центавре.