Пройдя несколько кварталов, Лиар увидел подходящий укромный закуток, между глухими стенами соседних домов. Тот, кто проектировал квартал таким образом, явно заботился о том, чтоб местные правоохранительные органы не остались нечаянно без работы. Особи человеческой расы окончательно простились с без того тонким налётом цивилизованности, окружив мальчика кольцом, и медленно подходили, оттесняя к стене. Прикосновение холодного бетона было неприятным, и Лиар, кинув беглый взгляд за спины мужчин и убедившись, что никого нет рядом, одним рывком оттолкнулся от стены и кинулся на ближайшего. От неожиданности тот даже не устоял на ногах, упал на какие-то целлофановые пакеты и пластиковые бутылки. Лиар одним лёгким и даже играющим движением свернул ему шею. Ступор двоих оставшихся длился, как минимум, секунд двадцать, что достаточно долго, учитывая, что они вроде как солдаты. Потом кинулись вперёд, сразу оба, на ходу вытаскивая ножи. Лиар ухмыльнулся, уходя от первого выпада так, что удар пришёлся на мусорный бак, истончившаяся почти до толщины картона стенка печально просела, образовав нехилую дыру.

- Стой, сука! – крикнул второй, пытаясь перехватить движения мальчишки, подставляя подножку.

Мальчик увернулся от кулака первого, проскользнул под рукой второго и, заломив руку, выхватил нож, приставив его к небритому горлу вояки, пнул под колени, заставляя упасть практически на четвереньки.

- Ублюдок! – первый хотел было кинуться, но Лиар остановил его попытку, цокнув языком и прижимая лезвие сильнее к горлу его напарника.

- Неа, стой на месте. Сыграем в игру?

Мужик вытер пот со лба, и перекинул нож из одной руки в другую.

- Охренел совсем, что ли?

Мальчишка засмеялся, запрокинув голову и надавливая ножом на податливую кожу, от чего под лезвием показались капельки крови.

- Неправильный ответ. Сейчас я задам вопрос, а ты на него ответишь, или увидишься со своим другом на небесах, или где там ты собираешься обосноваться после того, как я тебя прикончу.

- Сука, отпусти его!

- И всё зависит от тебя, – не слушая его, продолжал Лиар, – будет ли твоя кончина долгой и мучительной, или быстрой и безболезненной. Что она непременно будет – можешь не сомневаться. Так вот, некоторые отгрузки у вас проходят под очень интересными кодами… Например, не далее как позавчера. Кто забрал те три грузовика?

Мужик переваривал вопрос несколько дольше, чем хотелось бы Лиару, однако нужная информация всё же проскочила в его сознании. Но хотелось повеселиться. Решив его поторопить, а заодно и мотивировать на разговор, он одним коротким движением перерезал артерию жертвы. С булькающими и какими-то свистящими звуками уже почти безжизненное тело упало к его ногам и забилось судорогами. В ту же секунду последний вояка с воплями кинулся на мальчика, размахивая перед собой ножом.

- Эх… Ну я же вежливо спросил, даже голос не повысил… – уклоняясь от удара, практически пропел мальчик.

Через две минуты мужик начал выдыхаться, его удары стали не так точны, и Лиар уже начал откровенно скучать, как тот, сделав резко выпад влево, перехватил его локоть, развернул к себе спиной и со всей силы ударил о стену, разбивая тем самым нос. Мальчишка резко согнул ногу в колене и попал в пах, отчего противник на секунду ослабил хватку, чего вполне было достаточно для того, чтобы Лиар развернулся. Их оружие встретилось на полпути – когда нож Лиара остановился в нескольких сантиметрах от глаза военного, дуло пистолета было направлено аккурат под горло мальчика.

- Хм… Неплохо… – проговорил Лиар, ухмыльнувшись, – хоть что-то вы всё-таки можете… это, конечно, меньше, чем я думал, но всё же…

Мужчина осклабился, прижимая дуло сильнее, так что мальчик почувствовал, как оно упирается в его челюсть.

- Поговори мне еще, шавка. Бросай оружие, и я тебя просто трахну и убью, а иначе так просто от меня не отделаешься. Будешь годами жить на помоях и удовлетворять роту солдат. Усёк?

Лиар присвистнул.

- Ну, я уже понял, что вы тут невысоко котируетесь, только у самых помоечных контор, и то вам только ротой сбрасываться… Вот только ты кое-чего не учёл, отброс.

- И чего же?

Резко вскинув вторую руку, Лиар воткнул в висок военного осколок стекла. Солдат успел только чуть вздрогнуть и удивлённо раскрыть рот, прежде чем повалился на землю, забрызгивая мусор своей кровью и мозгами.

- Правило боя номер четыре – следи за обеими руками противника.

- Ну тише, тише, милая.

Ли’Нор неловко улыбнулась, позволив старой маркабке обнять её и легонько укачивать, как ребёнка. Как хорошо, что между телепатами можно не тратить время на объяснения и смущения-возмущения.

- Вы, наверное, часто такое встречали…

- Клаустрофобию? Да уж пожалуй. Это нормально, милая. Если б боги хотели создать нас для подземной жизни, то создали б, пожалуй, ллортами.

- Мой народ имеет немалый опыт подземной жизни. Нет, я не считала, что это легко, но всё же…

- Страшно, конечно. Все эти бесконечные коридоры, которые правильнее назвать норами, хоть они иногда так широки, что и впятером идти можно. Но когда в щели перекрытий сыпется земля, вспоминаешь, что где-то там, над твоей головой, ходят люди, ездят машины. И сколько б тебе ни было лет, начинаешь бояться, что всё это рухнет тебе на голову. Или – что забьётся вентиляция, кончится воздух… Как мы все здесь зависимы от всех этих достижений технических наук! Насосов, электричества…

- Да, да…

Уровень её, чувствовала Ли’Нор, довольно слабый, у землян это был бы третий, не больше.

- И мне первое время было очень страшно. Даже взрослых сильных мужчин охватывает порой страшная тоска. А уж детей-то как… Здесь лампы дневного света много где, но разве они заменят настоящее солнце? А джи-лай ведь очень солнечный народ. Вот ведь удивительно, родственники бракири, но солнце любят.

Хорошо, когда отвечают раньше, чем ты сумеешь оформить мысль в подходящие слова.

- Да, тут и родилась. И семья моя давно жила здесь. И бабка моя, и прабабка родились и умерли здесь, а колонны тех моих предков, что прибыли сюда, уже истёрлись и ни одной буквы на них не прочесть. Мы учителя. Не слишком великий род, но весьма почтенный, как всё младшее жречество. Да, жрец и учитель у нас традиционно почти одно и то же, только тот, кто исполняет все заветы богов, может учить, и тот, кто учит – служит богам. Старшее жречество проводит всю жизнь в храмах и учит других жрецов, иметь дело с простыми людьми им нежелательно, а младшее жречество учит всех остальных. Я работала в джилайской школе. Это считалось особой ответственностью и особым риском, ведь приходится почти непрерывно иметь дело с нечистыми. Не будь я телепаткой, мне б такое, конечно, не доверили, но женщина, если она телепат, предпочтительнее мужчины. Вижу, тебе неприятно…

- Извините, – нефилим невольно снова поёжилась, – наше воспитание слишком разное.

- Именно так. Меня воспитали так – с мыслью о том, что боги предписали мне в жизни строго определённую задачу… Как и всякому. Сейчас я понимаю – было большой глупостью навязывать свою культуру, своё виденье мира этим существам. Но тогда это казалось несомненным благом. Какой соблазн, если подумать – просто выдать человеку в самом начале его жизни чёткий список, что можно и что нельзя. Это рождает ощущение безопасности – ты всё делаешь так, как надо, ты избегаешь всего, что может тебе навредить. Я непрерывно благодарила богов за этот дар – я могла видеть в сердцах вверенных мне детей малейшее движение нечистых помыслов и пресечь их вовремя, найти нужные слова, чтоб воспитать их правильно, твёрдо идущими светлой дорогой… Нет, то, что они другой народ, иначе устроены, не смущало нас. Разве мы сами созданы сразу чистыми? Тогда бы, пожалуй, и законы были не нужны. Младенец приходит в этот мир ещё без грехов, но уже со способностью к ним. И чем дольше он живёт – тем больше совершает ошибок, тем больше нечистоты пятнает его душу. Как же можно не желать оградить его от этого? Во что-то верите и вы. И если верите по-настоящему – не променяете своё благо ни на что иное.