- Но организм, который по сути ещё детский…

- Понимаю вас, вы ведь медик, вы не можете не приходить от подобного в шок. Но видите ли, мы отличаемся от землян и подобных им рас. Наша физиология такова, что наша сексуальная близость может быть только к взаимному удовольствию…

Дайенн вспомнила некоторые аспекты физиологии бракири. Ну да, если и в этом они подобны…

- У нас управляемое зачатие. И наши плоды как правило мельче, младенцы 3 и более килограмма у нас – единичные, рекордные случаи.

- Вас просто создали какие-то более злые боги, – юная мать покрепче перевязала шарф, в котором носила ребёнка, взяла узел и направилась вслед за Аэвой к выходу, сегодня они с небольшой группой выдвигались в Сайду, – они создали у вас заболевания, передающиеся при сексе, сложности с предохранением от беременности, когда не хочешь её, в общем, много всяких страхов…

Дайенн не сразу осознала, что осталась с Аскеллом в комнате одна. В общем-то, меньше всего ей было до Аскелла сейчас, так погано на душе давно не было. «Если бы остановилась раньше, так бы не было. Теперь начинаю понимать, почему родители и старейшины так не хотели пускать меня в полицию… Вот он, этот конфликт воспитания и профессии, совсем не в том, в чём я думала сперва. Как минбарка, я помню, что следует избегать осуждения чужой культуры и мне должно быть стыдно, что я позволила себе потерять контроль и говорить с позиции культурного превосходства, критикуя то, о чём не имею понятия… Но как полицейский, я не могу иначе смотреть на ребёнка, который… вынужден жить не как ребёнок… Ну вот, опять. Я не могу об этом говорить иначе, чем «вынужден». Даже на возражение, что детей никто не заставляет, они сами принимают решение, с кем иметь отношения, когда вступать в брак и рождать детей, я отвечу, что это лишь потому, что их так приучили…»

Конечно же, кстати вспомнились Аврора и Нирла – ну как после этого у неё должно было быть иное восприятие? Гордость в голосе Авроры, в детском голосе, говорящем вещи, ужасные и в устах взрослого…

Неприятные воспоминания смыла волна ужаса – неслышно подошедший сзади Аскелл набросил ей на шею цепь, соединяющую браслеты на его руках.

- Аскелл! – она старалась, чтобы её голос звучал твёрдо, было это нелегко, – очень советую немедленно это прекратить!

- Вы испугались? – его тихий издевательский голос обжёг её ухо.

- Аскелл, если вы не растеряли последние мозги…

- Вы подумали, что я убью вас? – его руки, насколько хватало цепи, скользили по её плечам, несильно, но твёрдо сжимая их, – быть может, я и совершал бессмысленные и чреватые для меня неприятностями действия, но не настолько. Хотя, полагаю, меня не убьют… не убьют по крайней мере ещё два дня, пока я остаюсь самой надёжной связью с Альбертом…

- Но могут сделать ваше существование очень болезненным, – прошипела Дайенн, когда его пальцы вцепились ей в волосы.

- Я просто подумал, что возможно, если таким образом ограничить вас в действиях, вам будет легче не винить себя и не сопротивляться… – он прижался к ней теснее. Недопустимо тесно.

- Вы правы, я не оторву вам руки, поскольку именно они являются вместилищем производной Альберта… Но могу оторвать то, во что он вам ничего не вживлял, и чем вы сейчас, по-видимому, думаете, Аскелл!

- К сожалению, это были волокна кризалиса, а не биотека, поэтому техномагом я не являюсь, всего лишь человекообразным собратом посоха и корабля… Но как и биотек, эти волокна разрастаются, распространяясь по всему телу. Так что лучше ничего не отрывать мне без крайней нужды, госпожа Дайенн.

Дайенн резко развернулась и скинула руки Аскелла вместе с цепью. Цепь при этом больно резанула по шее, но разъярённая дилгарка не обратила на это внимания.

- Можете считать, что на этом ваша прогулка закончена. Насовсем, – она дёрнула за цепь, заставив тилона невольно зашипеть, когда браслеты врезались в запястья, – сейчас вы вернётесь на цепь. И я позабочусь, чтоб она не была слишком длинной.

- Ой ли, госпожа Дайенн, ой ли…

Скотина, совершенно точно, упал не потому, что с силой удара она переборщила. А потому, что прекрасно рассчитал, что, не выпустив цепь из крепко сжатого кулака, и она, по инерции, упадёт следом. Зато удар коленом пришёлся почти туда, куда… Почти, да.

- Лучше бы поосторожнее. Импульсивность – сестра недальновидности. Я всего лишь пытался сэкономить вам время. Мы не выйдем. Дверь заперта.

- Что?! Кто её запер?

- Я. Ну, почему нет, если некоторые так беспечно не следят за ключами… Зачем здесь вовсе ключи, по правде говоря…

- Ключ, Аскелл, – прорычала она в самодовольно ухмыляющуюся морду.

- Возьмите. Угадайте, куда я его засунул?

- Чего вы добиваетесь, не могу понять, Аскелл? Тяжких телесных повреждений?

- Да просто развлекаюсь! Не представляете, как мне скучно!

- Ваше судно – ваши правила. Я не больно много понимаю в ваших делах и не хочу понимать, вы мне жизнь и жратву, я вам – всё, что требуется за это.

- Сале, ты мог бы не задираться с порога? Охота отправиться кормить рыб?

Капитан расхохотался.

- Готов поверить, что вы ничего не слышали о повстанцах и понятия не имеете, чего они хотят. Мы же здесь такие наивные, в ящике живём… До некоторой достаточной степени наши цели совпадают, ребятки. Так что прибыли вы по адресу, и вникать придётся, мы здесь невинных трепетных дев не держим. Если уж вы не пошли работать на тех, думаю, кое-что понимаете…

- Жить охота, – буркнул Сале.

- Вот-вот. Наших «хозяев» отличает много хороших качеств, в их числе патологическая жадность и патологическая же подозрительность. Поэтому срубить бабла и удрать проживать его в какой-нибудь райский уголок вам бы никто не дал. Пока знаете слишком мало – вам платят гроши, когда вы знаете слишком много – вас убирают.

- А вы, значит, щедро нам заплатите и отправите на почётную пенсию?

- Если живы останемся – как знать. Так, всё, вон с моих глаз. Засмани вам изложит круг ваших обязанностей, он же покажет каюты и всё, что вам положено знать… Запоминайте всё сразу хорошо, никто за ручку водить не будет. Да, и отдельной каюты не обещаю, даже одной на двоих. Будете жить с Яже и Умане… Что такое, принцессы?

- Ничего, – Кастансо зло сверкнул глазами, – с Умане так с Умане… и кто там ещё… Там хоть как, на кровати или на коврике?

- Вежливый мальчик, который не хамит хозяевам, – с ухмылкой шепнул Сале на бракирийском, – подушечку в цветочек выдадут и личный ночной горшок.

- Заткнись, Сале, тебя всё устраивает, да…

Капитан, прищурившись, переводил взгляд с одного на другого.

- Извините, ребята, если не так понял… Вы не… кем-то не приходитесь друг другу?

- А что? – ощерился Кастансо, – имеете что-то против?

Сале здоровой рукой саданул ему по рёбрам.

- На берегу надо такие вещи выяснять.

- Прикольно бы это звучало. Давай, начинай.

- Тогда можете занять угол в подсобке. Лучше угла молодожёнам предложить не можем.

- Да чего, мы когда надо, отвернёмся, – хохотнул, по всей видимости, Умане, – что мы, не понимающие? Да расслабьтесь, ребята!

Увы, Кастансо и Сале не очень много в его словах поняли, потому что сказано это было не на земном.

- Никто вас бить не будет, – пояснил капитан, отсмеявшись над подобравшимися, приготовившимися к неравному бою бракири, – по крайней мере, именно за это. Спите где хотите и трахайтесь как хотите, главное не в рабочую вахту и не у меня на столе. Всё, вон.

- Вас действительно такие вещи не беспокоят? – вырвалось у Эркены.

- У меня до чёрта поводов для беспокойства, какое мне дело, кто, кого и как? Тем более что баб тут, как ты заметил… не сильно много.

Проще говоря, Эркена пока заметил одну, и не очень хотел знать, кто тот счастливец.

- Вы, пришельцы, странные, чтобы не сказать, конченые придурки.

- А вы, значит, без предрассудков, и к гомосексуализму относитесь без неодобрения? Или это просто дань суровым военным обстоятельствам?