Лоран во все глаза смотрел на трепыхающийся свёрток, не чувствуя затекающих рук, боясь даже пошевелиться. Викка Зирхен Ленкуем, немного сбавив децибелы воплей, размахивала ручонками с когтистыми пальчиками, пару раз заехала папе по носу…

«Она живая… живая… Такая маленькая… она наполовину ранни… Неужели я тоже был таким? И Раймон так же держал меня на руках, и пытался осознать… У неё чёрные волосики… Чёрные, как были у меня…»

Его привёл в себя вскрик Люсиллы, который он услышал даже сквозь вопли младенца. Может быть, не услышал – почувствовал, просто сердце замерло, оборвалось, ледяная спица прошила его насквозь…

- Люсилла!!!

Она, пошатнувшись, упала на одно колено, попыталась подняться, но не смогла, Лоран увидел новые струйки крови.

- Люсилла, что?! Что мне делать? Люсилла, только не…

От его крика младенец заверещал ещё громче.

- Лоран… Положи девочку в колыбельку и подойди ко мне. Пожалуйста, просто подойди и помоги мне вернуться в гнездо, как хорошо, что я ещё не всё убрала…

Лоран двигался на ватных ногах, как во сне. Его кошмар сбывался. История повторялась. Теперь, когда это происходило, бешеная паника схлынывала потихоньку, уступая место тоскливому отупению. Люсилла, Люсилла… Зачем, зачем ты тогда это сделала, ты ведь могла не… Ты сама говорила, женщины-бракири сами выбирают, зачем тебе нужен был этот ребёнок, зачем тебе нужно было оставить его вместо себя? Лорану было безумно стыдно, но он готов был в голос просить неведомое божество забрать лучше маленькую Викку, оставить Люсиллу, Викка останется мимолётным сном, Люсилла – это жизнь, нельзя, невозможно, немыслимо… Только не один снова… Это всё было так глупо, так непростительно глупо… Взрослость – это не сбежать вдвоём из-под опеки ненавистного Вито Синкара, взрослость – это остаться сейчас одному с новорожденным младенцем над трупом любимой женщины, как когда-то отец. Пожалуйста, божество, если тебе не совсем всё равно, можно ведь ещё всё исправить? Пусть лучше умрёт Викка, пусть Люсилла останется жива… Он вернётся к отцу и Вито, он всегда будет их слушаться, а Люсилла – она молодая, у неё вся жизнь впереди, она встретит мужчину своей расы, и забудет его, и родит нормальных, правильных детей, которые не убьют её организм… Глупые католические молитвы, которым его учили в колонии, путались у него в памяти. Люсилла соскользнула с его плеча обратно на простыни в рыжих разводах и повернула к нему неожиданно счастливое лицо, которое тут же, впрочем, преобразилось гримасой гнева.

- Что это ещё за морда? А ну прекрати! Ты должен поддерживать меня! Поддерживать, придурок, а не заставлять опасаться за твой рассудок! – она замахнулась, но не достала, рука вцепилась в ворот его рубашки, – ай… Прости, прости, пожалуйста… Просто не бойся, Лоранчик, милый, ну успокойся, ну научись же уже верить мне… Мне не больно, ну правда, Лоран, не больно… Ох, просто я правда… никак не ожидала…

Лоран в полном шоке смотрел на новый комочек, выкатившийся на мокрую простыню.

- Это…

- Вот теперь, похоже, действительно всё. Их просто было двое, Лоран. У нас двойня. У бракири это редкость, но у вас-то как раз редко рождается по одному младенцу, так? Значит, это совершенно нормально… Ну что, справишься сам, сможешь его помыть? Я, пожалуй, немного отдохну… Господи, ну мелкий паразит, я ж только сменила юбку…

Лоран с так и не отмершим сердцем принял маленькое существо из рук Люсиллы, помогая ей окончательно снять плёнку околоплодного пузыря. Существо тут же засучило конечностями и превратило соло Викки, ненадолго замолчавшей в колыбельке, в дуэт.

- Ого, сам как будто даже меньше, а орёт даже громче… Лоран! Лоран, ты посмотри…

- Это… мальчик?

- Мальчик… Паразит, весь в отца, тоже долго, видимо, не мог решиться… Лоран, я не об этом! Не то что мальчик, а… разве ты не видишь? Это человеческий мальчик! То есть, почти землянин! У него ушки там, где у землян, хотя более вытянутые, и головка круглая, и хвостика… а, нет, есть хвостик, но совсем коротенький… Ну и, извиняюсь, половые органы такие, как у вас и у землян… Только волосы красные… С ума сойти, ну надо ж было так получиться! Хотя что странного, если твоя мать была землянкой? В наших детишках смешались целых три расы… Лоран, глянь, у него зубы-то есть? Мне так кажется, нет… Ну давай, иди, мой его, Викка заскучала в колыбельке одна…

- Викка… – Лоран, опустив ножки младенца в воду и осторожно поливая крохотное тельце из пригоршни, заворожённо пробовал на язык имя ребёнка, – Викка… а он? Как будут звать его?

- Ты решил заодно провести обряд крещения? – рассмеялась Люсилла, – вообще-то, у нас таких прав нет… Ну, я поначалу какие-то варианты придумывала, но я ж так была уверена, что будет девочка, что над мужскими именами и не думала… Вот вылез бы ты первым, назвали бы Вито, и не было б проблем! Хотя тогда Викку пришлось бы по-другому называть, не путать же вас на языке… Может, Раймон? Неплохо бы…

- Если б это была вторая девочка, назвали бы в честь твоей матери, – Лоран бережно обернул ребёнка полотенцем.

- Или твоей, что было бы вернее, раз он почти человечек… Вот видишь, Лоран, всё правильно, всё хорошо, и судьба нам воздаёт… Пусть неуклюже, но воздаёт. В этом мальчике живёт продолжение твоей матери… Вот! Придумала! Назовём его в честь твоего друга. Только как лучше – Вадимом или Элайей?

Лоран вздрогнул, услышав это имя. Да, наверное, этого следовало ожидать от Люсиллы, любимой, нежной и ласковой Люсиллы. Он смотрел на ребёнка – маленький такой, такой хрупкий. Тот страх, даже ужас, который сковал его, когда он подумал, что его любимая женщина умрёт, уже начал ослаблять железную хватку на его горле.

- Люсилла… Как ты себя чувствуешь? Я имею в виду… тебе не становится хуже? Извини, я просто слишком боюсь за тебя… Обоснованный страх, Раймон много раз рассказывал мне о том, что случилось в ночь моего рождения… А наши… Наши дети – вот, живы, и ты жива. Это кажется каким-то фантастическим, каким-то… нет, не неправильным, просто странным. Я ведь не мог до конца тебе поверить, что всё будет хорошо.

Лоран крепче прижал к себе маленький тёплый свёрток.

- Теперь я никогда не буду сомневаться в тебе… Надо же, я – отец…

Девушка улыбнулась, нежно целуя его в щёку.

- Привыкай. У наших деток должно быть то, с чем не очень-то повезло нам – оба родителя. Я-то ладно, я и без отца вон, неплохо справилась, но Викке и её брату нужен ты.

Лоран прижал ушки к голове, счастливо улыбаясь.

- Я есть… Я вас никогда не брошу, никогда Люсилла… Я вообще не понимаю, как ты выбрала меня, но если уж так случилось, если ты со мной, у нас дети… Я самый счастливый ранни во вселенной.

И всё закончилось так же молниеносно, как началось – просто все противники, один за другим, рухнули, словно выключенные. Лаура обернулась и от души взмолилась о том, чтобы всё-таки проснуться – уж это было просто чересчур. Новое действующее лицо, выехавшее на усеянный поверженными телами двор, выглядело слишком дико даже для этого места, для всей этой истории. Инсектоид как будто того же вида, но с более тёмным телом, облачённым в золотисто-кремовую расшитую мантию, сидел верхом на каком-то животном, которое за наличие четырёх ног с копытами можно было сравнить с лошадью (правда, в сравнении с этими лошадиные копыта смотрелись как-то бледно, рудиментарно), держа средними руками замысловатую узду (а не замысловатой с такой формой головы и шеи и не могло б быть), а верхними – арбалет.

- Вот теперь нам точно хана, – пробормотал Билл, пытаясь незаметно для всадника перехватить поудобнее пушку, что было непросто ввиду того, какая она была раскалённая. Да уж, если сейчас из-за угла вырулит целая конница таких же, в том же количестве – им однозначно не выстоять. Ан’Вар продолжал вполголоса выдавать ему нелестные характеристики, хотя это было вообще-то несправедливо – экстренно учиться управлению лорканским оружием стоило б точно не в боевой обстановке. Да, он выставил огонь на максимум, а противника при этом задел только по касательной, но чёрт возьми, эта дрянь как минимум слишком тяжёлая… Да, следующим выстрелом он всё же деактивировал троих, но что толку, если первым проделал в стене соседнего здания дыру, в которую вылезло ещё несколько…