- Да уж, менять сознание на лорканское – это было б уже как-то… Конечно, надо отдать справедливость, мы потому сейчас имеем возможность так над ними ухохатываться, что они как-то больше стали выползать со своей богом отмеченной планетки в большой мир. Пусть и разливаются по поводу и без о своей исключительности и богоизбранности, но выползают же. А привычки так быстро не искореняются. И вот вы каждый раз учите язык, географию, ещё и историю…

- Как правило, цель того стоит. Хотя учить лорканский было не лучшим эпизодом в моей жизни.

- Очень сложный?

- Для меня да. Но дело не только в языке как таковом. Чтоб быть убедительным как лорканец, нужно знать хотя бы пару десятков строчек из различных поучений, наставлений и гимнов, чтобы вставлять их по всякой ситуации. На самой Лорке пришлось бы ещё тяжелее…

- Ну, здесь-то можно их и из головы сочинить, разве нет? Кто здесь знает все лорканские священные писания?

- Лениво, если честно. Выглядеть по-лоркански ещё не значит мыслить по-лоркански, как это ни удивительно с мозгом, имеющим вполне лорканскую структуру.

Впереди что-то загремело.

- Лаура, твою мать! Ты могла б светить вперёд, а не куда пришлось? Очень рада, что вы нашли общие темы для светских бесед, таких своевременных сейчас, но катить нашего мудрого руководителя по такой поверхности и так вид наказания, так ещё и не видно ничерта! Вообще уж простите, что порчу всем настроение, но сколько ещё мы планируем идти? Мы уже до Насулхараза дошли или ещё нет?

- Насулхараз в другой стороне, – флегматично отозвался Давастийор.

- О, спасибо за уточнения! Тогда куда путь держим и как долго? Ну, как закончится наш путь, если камень здесь действительно есть, всем понятно, а вот если нет? Когда планируется это признать – когда устанем, когда состаримся? Когда фонари сядут?

Ан’Вар поднял от планшета, где фиксировал их путь, рисуя своеобразную карту подземелья, взгляд, в котором усмешка в сумраке блеснула зловеще.

- Вы так бесстрашно сеете в нас сомнения в способностях вашего родственника, что я сомневаюсь в вашем рассудке, мисс Эштен. Если вы больше не будете нам нужны – кто вас здесь найдёт, сами-то подумайте? Даже если мы вас не убьём…

- Энжел, я всегда ценил ваш с Дебби здоровый скептицизм, он бывает действительно полезен, когда надо опуститься с небес на землю, но вот конкретно сейчас мне – не надо. Сейчас нам нужно найти этот проклятый камень, и подгоняя меня, ты достигаешь прямо противоположного эффекта.

- То есть, ты прямо всерьёз уже убедил себя, что способен его почувствовать?

Майк страдальчески возвёл глаза к низким и неровным тёмным сводам.

- Энжел, тебе не кажется, что что-то делать в любом случае лучше, чем не делать ничего? Я могу сейчас довериться только этому необъяснимому чувству внутри, которое говорит, что до камня мы доберёмся. Что мы здесь не напрасно, в общем говоря. Но когда ты сосредотачиваешь меня на этой мысли, конечно, я уже не могу быть ни в чём уверен. Я тоже взрослый и вполне современный человек и в сказки вовсе не верю.

Девушка повернулась к тилонам, выразительно выгнув бровь.

- Серьёзно, вот этого вам достаточно, в качестве гарантий, чтобы ринуться чёрте куда и чёрте на сколько?

- Мы тилоны, мисс Эштен, бродяги в пространстве и времени. Зыбкость гарантий нам не в новинку, и компенсируется величиной выигрыша. Те, кто не охотится за легендами, и сами едва ли станут легендой.

- Легенды… – едкость голоса Энжел стремительно повышалась, – а кстати, среди кого? То-то половина галактики о вас раньше не слышала!

- Достойное замечание со стороны того, кто знает эту галактику преимущественно посредством Стеллар-ньюз. Но теперь-то о нас слышали даже там. Можно гордиться.

Лаура нервно переступила с ноги на ногу, свет фонаря полоснул по стене.

- Ребят, а можно как-нибудь ругаться и одновременно идти?

- А можно, наверное, и орать немного потише, – дружелюбно оскалился Давастийор, – устойчивость этих сводов мы не знаем.

Лаура отвела взгляд от его лица и побледнела – в произвольно брошенном её фонарём на ближайшую стену пятне света было хорошо видно сыпящуюся сверху густую струйку песка…

- Не верится… Неужели мы в конце пути? Он не был лёгким, этот путь, видит бог, не был…

Конструктивное родство с полуразрушенным кораблём в лесах Деркты наблюдалось, но этот выглядел, конечно, гораздо живее. Что сказать, столетия, прошедшие с накрывшей два мира катастрофы, прошли для разных групп выживших очень по-разному.

- Не факт, что конец, – улыбнулся Дэвид, стягивая перчатку, – мы ведь не можем даже предполагать, что откроет нам эта дверь. По обмолвкам из прошлого, да и настоящего, это можно только смутно представить.

- Аскелл лопнет от злости, – расхохотался Хуан-Антонио.

Викташ прищурился, сделав ладони козырьком.

- Смотрите, ну, вон и ребята! Как раз успевают к торжественному моменту!

Дэвид обернулся тоже, присмотрелся к снижающимся, в золотисто-оранжевом мареве, истребителям… затем судорожно скребнул рукой воздух, и ближайшая машина медленно, аккуратно ушла носом в песок.

- Это не ребята. Это тилоны.

Процессия загудела. Никто, впрочем, не пытался опротестовать – пожалуй, с учётом того, что они уже видели, некоторым здесь можно просто верить на слово.

- Что? Ах ты ж чёрт… – Вадим и Викташ выхватили оружие, рефлекторно, конечно – попасть отсюда, и этим, было б верхом наивности надеяться.

- Вопрос времени… Кажется, их не очень-то много… – Дэвид закусил губу, и второй истребитель так же ушёл на экстренную посадку. Но третий сумел заложить неожиданный вираж, из которого вышел над самыми головами полицейских, и выстрелил… Это были не бортовые орудия «Фурий», успел отметить Вадим, прежде чем увидел, как опадает на песок Дэвид Шеридан…

Так мог бы упасть сгоревший в воздухе лист. Скорчившаяся на серо-жёлтом песке мумия не могла быть Дэвидом… Истребитель всё же ушёл в крутое пике, Викташ, заорав на дразийском, метнулся туда, куда он, предположительно, упал…

- Он… жив? Жив, но… – Ли’Нор резко выпрямилась, – Дрим! Дрим, быстро! Хватай его на руки и неси на корабль! Это тилонское оружие… Одна из этих их передовых штук молекулярного действия. Возможно, какие-то считанные часы, чтобы спасти его, у нас есть…

- Нет, если б это была не моя вина, мне не было б легче. Но это моя, так что мне хуже некуда.

Майк бросил на Энжел, опустошённо откинувшуюся на бугристую стенку огромного камня и баюкающую на коленях ободранные руки, тоскливый взгляд, ещё раз подтянулся на руках и схватился за ближайший булыжник размером чуть крупнее кулака.

- Хотя вообще-то вина твоя, – продолжала Энжел, прикрыв глаза, – твой авантюризм, твоя навязчивая идея, которую ты с чего-то посчитал любовью. Будем уж честны. И ради неё мы все тут должны умереть. Я понимаю, чем ты им так понравился.

Майк примерился и довольно красиво вкатил булыжник в ряд таких же у дальнего выступа неровной, словно рубленной бешеными ударами топора, стены. Можно б было, как будто, и не усложнять, но кидать тут что-то они уже остерегались, после того, как стены ещё пару раз вздрогнули. Следующий…

- Мы пока ещё не умерли. И нет оснований думать, что Билл и Лаура непременно под завалом.

Энжел посмотрела на него, болезненно дёрнув обильно украшенными ссадинами пальцами с обломанными ногтями. Кажется, она как раз не сомневалась.

- Разойдитесь, – мурлыкнул Ан’Вар, снова вытягивая длинный тёмный цилиндр. Возможности маленького портативного антиграва были ограниченны, и тратить их старались с умом, убирая наиболее крупные, неподъёмные вручную камни. Антиграв перегревался и какое-то время отдыхал, тем временем трое пленников земных недр продолжали работать руками. Сперва, конечно, энтузиазма было побольше, даже у Энжел, то и дело осторожно ощупывающей бесчисленные синяки – падающие камни поколотили её обильнее всех. Но они работали, по самым скромным представлениям, уже два часа, а завал и не думал кончаться. Лучше всех держался, естественно, Ан’Вар, хоть в скудном свете видно было, что по его виску стекает струйка крови – досталось и ему. Тем не менее, он беспечно насвистывал, перетаскивая булыжники как можно дальше – когда они выбьются из сил, им потребуется свободное место рядом. Да сколько может длиться этот чёртов завал…